Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Миша, мне так жаль! Я очень хочу вернуться к тебе, – Анна говорила сквозь слёзы.

– Вот что, запомни, запиши там себе где-нибудь. Я тебя ненавижу! Ты меня больше никогда не увидишь в своей жизни. Не звони мне больше никогда! – Михаил был взбешен.

– Миша, Миша… – Анна пыталась что-то сказать.

– Заткнись! – перебил Власов.

Анна хотела вставить фразу.

– Стоп, стоп! Слушай сюда, ты хоть понимаешь, что ты сделала? Ты, ты, у тебя ещё хватает наглости мне звонить! Послушай, – Анна пыталась что-то сказать. – Послушай, всё, стоп! Выслушай меня, вот, если бы ты, когда впервые там трахнулась с кем-то и потом пришла ко мне и сказала, мол, вот Миша я, там, трахнулась с парнем у нас заебись всё, любовь, там, отношения. Я бы понял, что я не удовлетворяю тебя как партнер, осознал, там, всё, мы бы разошлись друзьями. Я бы вам даже денег дал! Но, ты, сука, ты, блядь! Я не говорю о том, что ты меня нагло использовала и жила за счёт моих денег. Я не говорю о том, что я тебя со дна вытащил этой жизни! Ты со своим образованием могла только на панель устроиться работать. И вот, блядь, мне даже этот урод Петров говорил, что, блядь, я мудак, что я общаюсь с такой-то шмарой, потенциальной проституткой. Я говорил ему, нет, ты хорошая, ты, блядь, не такая, ты нормальная, ты исправилась!

Михаил слышал, как Анна уже не плакала, а выла.

– Заткнись! Перестань реветь! – продолжил Михаил. – Понимаешь, ты не только меня обманывала, там, ты всех этих ушлепков обманывала, с которыми спала. Я, да, я – ничтожество! Мне как бы всё равно. Я абсолютно не мужчина. Я серьёзно говорю тебе это! Ты понимаешь, что ты сама себя мучила, всё это время пока мы жили вместе. Ты жила с человеком, которому ты хотела плюнуть в лицо. И сейчас ты снова пытаешься вернуть отношения такой яркой девушки как ты с таким невзрачным человеком как я. Ты понимаешь как это, блядь, не логично?!

– Миша, мне больно. Я была так несправедлива по отношению к тебе, – чуть слышно сказала Анна.

– Нет. Ты была права во всём. Я ничтожество. Давай поговорим с тобой как взрослые люди. Ты взрослая самодостаточная женщина!

– Я всё сделаю лишь бы загладить свою вину перед тобой. Я раздавлена, мне очень жаль. Я люблю тебя, – её голос был тихим и виноватым.

– Врёшь, сука! Ты лживая, циничная и лицемерная тварь! Я тебе не верю. Вот. Поговорим как взрослые люди. Я не понимаю, зачем ты шлёшь мне эти слезливые сообщения. Я тебя никогда не прощу, понимаешь? Я тебя ненавижу! Ты меня больше никогда не увидишь в этой жизни! Это значит, что тебе следует найти себе другое ничтожество, чтобы жить за его счёт. Хотя, теперь ты – взрослая и самодостаточная женщина. Я прописал твою маму в своей старой квартире в Питере, я прописал тебя в этой квартире, где ты сейчас находишься. У тебя есть работа. Теперь ты можешь позволить себе иметь любого кого хочешь. Понимаешь? Тебе больше не нужно будет мучать себя, проживая с человеком, которому хочется плюнуть в лицо. Вот. Прости меня и постарайся понять. Надеюсь, ты сможешь пережить всё это, – закончил Михаил.

– Блин…, – Анна недоговорила, Михаил положил трубку.

Она больше не звонила.

Власов собрал вещи, мысленно попрощался с домиком и отправился в путь. Ему удалось купить билет на электричку без наличия у себя документов. На вокзале Михаил не обнаружил особой активности милиции по отношению к нему, хотя на нём было обвинение в педофилии. Власов выглядел как совсем обычный россиянин с уклоном в бомжи. На нем была та старая меховая куртка, китайские меховые штаны, армейские ботинки и меховая шапка. Таких людей как Власов на вокзале были сотни, и ментам было нечего взять с него в плане денег. Так что Михаил без проблем добрался до нужного ему места. Это был ресторан армянской кухни в одном из спальных районов Москвы. Дело в том, что один знакомый Петрову чекист крышевал этот ресторан. Николаю очень там нравилось, ведь еда для него всегда была качественной, свежей и бесплатной. Хотя Петров мог провести сегодняшний день в другом месте, Власов думал об этом, этот ресторан был самым вероятным его местонахождением. Михаил не ошибся. Машина Николая стояла на парковке. Теперь Власову нужно было найти место, откуда можно было совершить убийство. Он хотел забраться на крышу девятиэтажного дома, с которой можно было хорошо видеть парковку. Он обошел пару парадных пока не нашел ту, в которой вход на крышу был открыт. Михаил боялся высоты, он собрал винтовку и постелил покрывало на полу, чтобы было не холодно лежать.

Если бы он собрался убивать Петрова на день раньше или на день позже, то у него бы ничего не получилось. Он мог убить Петрова только сегодня. В день защитника отечества. Это был один из самых беззащитных для России дней. Ведь большинство потенциальных защитников отечества в этот день занимались алкоголизмом. Как и охрана Петрова. Машины охраны на парковке не было. Власов понял, что ему сильно повезло со всей ситуацией, но ещё нужно было сделать дело. Он лёг на настил и приготовил винтовку к стрельбе. Через оптический прицел он рассмотрел предполагаемую машину Петрова. Это был неприлично большой тонированный джип. Власов стал ждать. Первый час вроде бы прошел нормально, потом Власову захотелось пить, он выпил минералки. Михаил продолжил ждать. Темнело, Михаилу хотелось есть. Власов достал мобильный, чтобы узнать время, но телефон разрядился. Михаил внезапно разозлился на Анну. Ожидания понемногу стали переходить в паранойю. И когда он уже был готов полезть в сумку за тушенкой, появился Петров. Власов резко взял в руку винтовку. Он вышел из ресторана в сопровождении двух девушек. Разодетой блондинки и скромно одетой, но красивой шатенки. Петров был сильно пьян, шатенка поддерживала его при ходьбе. Михаил прицелился.

– Или он меня или я его. Никогда не думал, что доживу до такого дня. Ну что, тварь я дрожащая или право имею? – подумал Власов.

Михаил целился в голову. У него было пару секунд, пока Петров садился в машину. Его палец был на курке, тут он внезапно подумал о том, правильно ли он поступает. Он колебался. Внезапно он вспомнил, как Анна плюнула ему в лицо. Ярость охватила его, он нажал на курок. Последовал громкий хлопок, пуля попала Николаю в живот. Он свалился на землю вместе с девушкой. Блондинка тут же кинулась к красной Мазде, припаркованной возле джипа Петрова. На полпути она сломала каблук и упала, потом быстро сняла с себя туфли и продолжила бегство.

– Куда бежишь, блядь? Вызови скорую! Вызови скорую, сука! – кричал Петров.

Власов разозлился. Он решил сделать ещё выстрел и намеренно взял немного выше. Второй выстрел дался Власову легче. Он снова попал в живот Николаю.

– Как из этого вообще могли кого-то убить? – думал Власов.

Власов понял, что он не сможет попасть Петрову куда надо. Михаил надеялся, что Николай умрет от последствий. Шатенка хотела затащить раненного Петрова в ресторан, Михаил рассмотрел её через прицел. Скорее всего, она была обычной русской девушкой из глубинки, которой повезло или не повезло родиться красивой. Она попала к Петрову через каких-нибудь специалистов по торговле мохнатым золотом. Девушка тщетно пыталась сдвинуть с места массивное тело Николая. Власов захотел снова выстрелить в него, но боялся задеть девушку. Она ведь ничего ему не сделала.

У Власова было мало времени. Он быстро разобрал винтовку, уложил её в сумку, достал второй комплект одежды и судорожно стал переодеваться. Он надел китайские кроссовки, синие спортивные штаны, коричневый вязаный свитер, длинный серый поношенный плащ и меховую ушанку. Свою старую одежду, покрывало и пустую бутылку он тоже сложил в сумку. Михаил вышел на улицу. Он хотел понаблюдать за ситуацией. Было уже темно, Михаил спрятался за дерево. Блондинка уже успела уехать, шатенка пыталась тащить Петрова. Он перестал орать, потому что потерял сознание от боли или умер. Какой-то мужик проходил мимо ресторана, девушка подошла к нему и стала что-то объяснять, при этом бурно жестикулируя. Михаил заметил, что её руки были окровавлены. Мужик оттолкнул её, она упала на землю, мужик замахнулся на неё кулаком, она медленно отползла, мужик пошел дальше. Девушка побежала в ресторан. На другой стороне улицы Михаил заметил только двух человек. Это был выгуливающий собаку мужчина, который пристально наблюдал за всей ситуацией и куда-то идущий курящий молодой парень. Он один раз повернул голову в сторону орущей шатенки и продолжил свой путь. Они не замечали прячущегося за деревом Михаила и даже если бы заметили им, наверное, было бы пофиг.

Весь следующий день Власов заметал следы как мог. В конце дня он завис в кафешке. Власов пребывал в глубоких раздумьях. Он попивал дешёвое пиво с орешками вместе с парочкой алкоголиков и группой дагестанцев. Обстановка была напряженной. В среде дагестанцев вспыхнул конфликт. Один из алкоголиков приставал к официантке, после чего был избит охраной. Власов думал уехать из города, но зная логику спецслужб, Михаил понимал, что на вокзалах и в метро его бы искали особо тщательно. Михаилу хватало денег на пару месяцев относительного существования. Власов хотел уехать в Европу с помощью Зайцева. Но сначала ему нужно было залечь на дно. Когда Михаил допил пиво, по телевизору показывали новостной сюжет про успешное раскрытие убийства сотрудника администрации президента Николая Петрова. Михаил не поверил своим глазам. Оказывается, что он не убивал его из винтовки Мосина, его зарезали два избитых в хлам бомжа и не понимающий по-русски трудовой мигрант из солнечных республик средней Азии. При этом это было не умышленное убийство. Они пытались его ограбить, но завязалась потасовка, бомжи нанесли Петрову пару ударов ножом в область живота. Сам Петров скончался на второй день в больнице от перитонита. Михаил был ошарашен.

– В закрытом обществе, где каждый виновен, преступление заключается в том, что тебя поймали, – думал Михаил.

Его телефон вдруг зазвонил. Власова тут же сковал страх, он думал, что его вычислили, что его вывезут в лес, заставят рыть себе могилу, а потом расстреляют. Или поступят в стиле советских лагерей: будут пытать, а потом расстреляют. Или устроят показательный судебный процесс, а потом отправят на зону в Мордовию, где Михаил познает все прелести российской тюремной реальности.

– Пожалуйста, пусть это будет Аня! Пусть это будет Аня! – думал он.

Михаил очень сильно удивился, когда увидел, что ему звонит Сорокина. Потом его удивление переросло в глубокий, огромный, всепожирающий страх. Но Михаил ответил на звонок.

– Алло, – его голос был тихим и испуганным.

– Здравствуйте, Власов. Мы хотим вас поздравить с успешно выполненной работой, – голос Сорокиной был радостным и не таким официальным как обычно.

Никогда ещё в своей жизни Власов не был так удивлён как сейчас.

– Вы нас всех просто ошеломили, – продолжила Ярослава. – Мы вообще бы не подумали, что такой человек как вы сможет поступить так. Хочу вас поздравить, вас назначили на место Петрова. Со следующей недели можете выходить на работу. Вы можете сейчас говорить?

– Э-э да, – сказал недоумевающий Михаил.

– Вы, в курсе как умирал Петров? – с ехидством спросила Сорокина.

– Нет, – ответил Власов.

– А, да, вы же пропали куда-то из публичного пространства. Слушайте, когда вы ранили его в живот, он ещё не успел скончаться. Девушка из эскорта вызвала ему скорую помощь. Врачи увезли его в обычную городскую больницу. Где он умирал от калового перитонита. Орал, стонал, мучился, – Михаилу казалось, что она пыталась сдержать смех. – Когда там поняли кто такой Петров, его перевезли в больницу для чиновников, чтобы его там всё-таки вылечили. Ему несколько часов выкачивали гной с калом. Он снова мучился, орал и в итоге умер от боли. Вроде бы у него отказало сердце.

Михаил расхохотался.

– Сдох от собственного дерьма! – вдруг вырвалось из уст Сорокиной. Её шутка показалась Власову слегка неуместной. – Да, мы тоже ржали всей конторой.

– Как вы меня вычислили? – спросил Власов.

– У вас был мотив,– ответила Сорокина. – А так, милиция ничего не обнаружила, свидетелей не было. Не думаю, что это убийство было бы когда-нибудь раскрыто. В милиции поступили вполне понятно. Петров имел определённый вес в системе, нужно было отчитываться перед начальством, нашли крайних, повесели на них убийство.

– А ФСБ? Неужели им было всё равно? – Михаил не мог не спросить об этом.

– ФСБ? – Сорокина рассмеялась. – Я вас умоляю, серьёзные люди такими вещами не занимаются. Петров был для них мелкой рыбёшкой. У них десятки таких как он. Просто Коля слишком много о себе возомнил. Я, кстати, вообще не могу понять, как вы всё это провернули. У вас сейчас есть какие-нибудь дела?

– Нет, – признался Власов.

– Здорово, как раз мне всё и расскажите. Заодно обсудим наше дальнейшее взаимодействие. Вы сможете подъехать ко мне? – спросила Сорокина.

– У меня слегка нестандартный внешний вид.

– Я стерплю любой ваш вид.

– Давайте потом как-нибудь встретимся. Не думаю, что буду хорошо смотреться в общественных местах.

– Приезжайте, приезжайте. Я как раз в ресторане сейчас. Заодно поедим. Мне ужасно хочется узнать о том, как вы всё устроили, – настояла Ярослава.

– Ну что. Как там было? Крах – это лишь начало нового пути, – думал Власов.

В принципе Михаил сам очень хотел увидеть Сорокину. Он не совсем понимал, как будет организован его труд после всего, что он сделал. Вообще Власов был сильно ошарашен и не мог нормально думать. Он долго добирался до нужного места. Это было арткафе в советском стиле, где отдыхали городские сумасшедшие. Михаила без проблем пустили в заведение. Сорокина сидела за столиком прямо возле входа. Власов пересказал Ярославе историю их конфликта с Петровым. Она восприняла всё это довольно эмоционально.