Дипломная работа

– Да, – участковый загромыхал ключами, – Сёма… Сёма! Набери номер психиатра, похоже, работёнка для ево!

– … головушкой поехал, стал быть, – рассказывал на следующий день Иван Андреич за рюмкой чая в обед, – у себе на Дону со старши?ной боролся, бо оне там всю землицу общинную под себя гребут. Ну и… то ли до полново расказачивания дошло, то ли сбёг как дезертир, это власти уточняют покамест.

– А здеся, – мужчина пожал плечами, – может, в трюмах головушку перегрел во время путешествия, а может, просто, как ето… прогрессировал! Решил, шо там казаки неправильные, а здеся он новое войско создаст и атаманом при ём станет.

– Таки да… – протянул Соломон Маркович.

– Ну и я же и говорю, – снова пожал плечами участковый, – больной чилавек!

Четвёртая глава

– Вот тоже, кулинарная Мекка! – бубнил Санька, вяло ковыряя ложечкой пирожное, – По мне, так в Клозери? де Лила?[5 - Клозери? де Лила? – кафе на бульваре Монпарнас, одно из самых популярных мест встреч богемы в то время.] куда как душевней, и рожи вокруг знакомые, а не эти…

Он покосился на чинных посетителей "Серебряной башни[6 - Серебряная башня, она же «La Tour d’Argent» – старейший ресторан Парижа, и наверное, самый аристократический.]", разодетых в вечерние платья, и вздыхая тяжко, принялся терзать несчастное кондитерское изделие, размазывая его по фарфоровой тарелочке. Вид такой несчастный, будто не в одном из лучших ресторанов Парижа сидим, а в тошниловку я его затащил.

– И на манеры можно почти не обращать внимания, – подковырнул я насупившегося брата.

– И што? – тот даже и головы не поднял, продолжив терзать несчастное пирожное, раздавив его карамельно-ореховые внутренности по фарфоровой тарелочке, – Спорю разве? Не последнее дело – уютно тебе за столом сидеть, или давишься, на рожи эти глядючи. Глянь! Зоопарк человеческий как есть!

– Пф… – одним только звуком показав раздражение, я стал лениво есть, поглядывая в панорамное окно, из которого открывается потрясающий вид. На Париж неспешно опускается вечер, и катящееся к горизонту солнце, отражаясь в Сене, совершенно волшебным светом озаряет город.

– Гиойм звал, – всё бубнил Санька, сбивая созерцательное настроение, – Андрэ Жид обещался, а мы тут как сопля под носом скучаем!

– Отскучались похоже, – заметив в отражении сплочённую группу, целенаправленно двигающуюся к нам, спешно вытер рот салфеткой, – да не оглядывайся ты!

– В конном строю практически, – съязвил брат, косясь на неверное отражение и залпом допивая кофе, поморщившись от попавшей в рот гущи, – не иначе как с манёвров отпускники. Нога к ноге идут, и впереди командир!

– Господа! Не кажется ли вам, что здесь воняет дерьмом? – отчётливо и очень громко произнёс по-русски рослый усатый мужчина лет сорока, остановившись у нашего столика и с неотвратимостью орудийной башни поворачивая голову в нашу сторону.

Ну… так, по крайней мере, ему кажется. Наверное. На мой взгляд, выглядит это всё донельзя манерно, отдаёт плесенью и нафталином глубоко провинциального театра. Группа поддержки, с выразительность скверных актёров играя эмоциями и лицами, поддержала и одобрила лидера, вбросив ряд тщательно отрепетированных реплик.

Да… пожалуй и верно – провинция-с! Слишком уж пристальное внимание к деталям моды. Затянутые в корсеты и облитые фраками, они напоминают скорее… кондомы. Притом жизненная потрёпанность у них такая, что… использованные. Неоднократно.

Ну или говоря языком более светским – это никак не денди, а скорее фаты[7 - Фат – театральное амплуа для ролей эффектных, ограниченных и самовлюблённых молодых людей («салонных любовников»). Одна из «ролей с гардеробом», где костюм и аксессуары являются ключевыми элементами образа.] из провинции. Притом с дурным вкусом, ну или просто отсутствием оного.

Ни единой нотки индивидуальности в зализанных обликах, и даже специфические алкогольно-кокаиновые крылья носа практически одинаковые. Ни дать ни взять – прожившиеся провинциальные помещики из отставных офицеров, решившие то ли поправить свои дела дурной лихостью[8 - Предупреждая вопросы некоторых читателей пишу сразу, дабы не писать потом по десять раз в комментах. Да, персонажей такого рода в Российской Империи хватало, и даже более чем, особенно во Франции. Собственно, как раз на рубеже веков помещики и заканчивали "проедать" выкупные деньги.В РИ крестьяне платили выкуп за землю (завышенный в разы и без возможности отказаться платить) до 1907 года. Большая часть выкупных платежей (что-то свыше 90 %, если не ошибаюсь) была потрачена в Европе, и преимущественно как раз во Франции.И да, поведение "ля рюс Бояр" и им подражающих мелкотравчатых помещиков, было крайне вызывающим и скандальным.], то ли…

… чорт его знает! Внезапно стало скучно, и я позволил эмоциям отразиться на лице. Нам с братом плевать на этикет хоть по большому, хоть по маленькому, и соблюдаем мы его ровно настолько, насколько это удобно нам! И такое нелепое представление… на кого оно было рассчитано?

– Жопу надо вытирать, если кажется, – буркнул Санька, откидываясь на спинку стула, и взглядом эстетствующего мясника окидывая троих мужчин.

– Идиоты, – сухо констатирую я, – пытаться шокировать разговорами о дерьме бывших пастухов, которые не скрывают и не стесняются своего прошлого, – гарсон!

Ловлю взглядом официанта, взмахом руки привлекая внимание персонала и публики.

– В-вы… – с огнём в глазах и пузырькам слюны на губах, лидер кокаинистов левой рукой схватил меня за грудки и то ли замахнулся, то ли захотел вздёрнуть со стула ввысь…

… но я, ухватив его за пальцы, с готовностью начал падать на спину, выворачивая кисть на излом. Короткий, какой-то собачий взвизг, перешедший в скулёж, и рослый мужчина скрючился в позе эмбриона, баюкая сломанную руку…

… а я уже на ногах.

– Долго ты, – буднично сказал брат, пробивая ногой в голову стоящему на одном колене щеголеватому мужчине с жидковатыми тоненькими усиками на одутловатом лице. Второй, обладатель "Николаевской" бороды и рыхлого, сбившегося набок большого живота, раскинулся на спине морской звездой, вяло шевеля конечностями и явно пребывая в глубоком нокауте.

– Зато чисто, – хмыкаю в ответ, и прижав руку к сердцу, с виноватым видом кланяюсь миловидной даме, ставшей свидетельницей произошедшего, – считай, полресторана видело, што не мы первыми начали. Мы белые и пушистые!

– Эт да, – согласился Чиж, носком ботинка трогая "морскую звезду" и пряча кастет в карман, – никак перестарался? А нет…

"Звезда" повернулась на бок и звучно наблевала на пол, приведя в комичное отчаяние официанта, самую чуточку не успевшего с тазиком.

– Сават, месье, – улыбаюсь одному из ближайших соседей, заинтересовавшихся скандалом. Приврать несложно, а французам всё национальное – бальзам на сердце!

– Месье… – метрдотель был вежлив, но твёрд и настойчив, обращаясь к агрессору, – вы меня понимаете?

Лидер троицы, держась за сломанную руку, кивнул… далеко не сразу и изрядно заторможенно. Не факт, что понимает он в полной мере, ибо переломы я обеспечил сложные и со смещениями. Чорт его знает, как сознание не потерял от болевого шока…

– Мы вызвали врача и… – метрдотель покосился на нас, мастерски выдерживая паузу.

– На полиции не настаиваем, – жму плечами с видом человека, не нуждающегося в надуманных сенсациях, – если только эти агрессивные месье не считают иначе.

Месье, в лице пребывающего в шоке плешивого лидера, у которого слетела волосяная накладка с макушки, не считали. Покинув поле боя с помощью персонала, оставили нас победителями как де-юре, так и де-факто.

– Месье… – материализовался метрдотель у нашего столика, на котором не иначе как попущением Божиим, не пострадала ни одна салфетка, – хочу заверить Вас, что лично я и персонал "Серебряной башни" не винит Вас в произошедшем. Также уверяем вас, что эти… клошары не ступят более ногой в наш ресторан.

Чорт знает, лукавил ли этот осанистый немолодой мужчина, склоняя гордую выю, но блевоту и кровь замыли, а нам, в качестве компенсации за как бы испорченный вечер, принесли изрядных размеров блюдо со сладостями.

– Хоть так, – вздохнул брат, у которого явно прорезался аппетит, – и не подрались толком, а… ладно!

– Ничего они не понимают в благородном искусстве кабацкой драки, – съязвил я, и Санька закивал согласно. Тьфу ты… даже неинтересно…

Ан нет! Вон, глаза блестят насмешечкой!

– Ах ты… а молодца, – улыбаюсь ответно, – ей-ей молодца! Подловил на дурачка!

– А то!

* * *

Отложив документы в сторону, Лубе прикрыл веки и помассировал их кончиками пальцев.

– Информация полностью достоверна? – глухо поинтересовался он у секретаря, не открывая глаз.

– Месье Лепин лично ручается, – бесстрастно ответил тот.

– Между Сциллой и Харибдой, – пробормотал президент Французской Республики, растекшись по креслу снулой медузой.

– Месье… – напомнил о себе секретарь.

– Ступайте, Пьер, – отпустил его Лубе, и молодой мужчина, склонив голову, закрыл за собой дверь массивную дверь, отсекая звуки приёмной.