Хороший день для зомби-апокалипсиса

– Вы – пикся, – повторил оператор.

– Вот! – повернулась та к подругам, – Грозные! Всё, надоело! Полетели нести возмездие!

– Ух-х! – она воинственно погрозила в камеру кулачком, и уже другим голосом сказала:

– Ну всё, капай… А потом ТикТок, да? Ты обещал!

Камера взлетела…

… и вместе с ней взлетели МиГи.

Десятая глава

«Мама…» – я плотнее вжался в каменистую замусоренную землю, и кажется даже, попытался зарыться в неё, ломая ногти о мелкий щебень и полуистлевший строительный мусор, перемешанный с почвой. Взрывы, взрывы, взрывы… по спине больно застучали комья земли, бетонное крошево и бог весть, что ещё за дрянь.

«А я ещё хотел понаблюдать… – мелькнула и пропала единственная осмысленная мысль за последнюю минуту, – наблюдатель херов!»

С какого момента всё пошло не так? Наверное, с того самого, как я сам (!) предложил координировать наведение авиации… Или с того момента, когда прибывшие гоблины сказали, что они пойдут под руку Младшего Походного Вождя в этой битве, то есть меня.

Когда, и главное – как я успел стать Младшим Походным Вождём, и каким это образом синхронизировалось со званием Почётного Старейшины, вопрос не ко мне! Не уверен, что в этом есть какая-то юридическая логика.

Очень может быть, даже вернее всего, гоблины решили присоединиться к нам, на предмет ограбить «жирного» противника. А я так… социально приемлемый повод сделать это без дополнительных договоров и всяческой казуистики. Гоблы вроде как и с нами, но отдельно, и могут заниматься своими делами, не слишком отвлекаясь на союзнические обязательства и прочие ненужности.

Но это всё из серии «Хорошая мысля? приходит опосля?». А тогда, в спешке, не понял не только я, но и, подозреваю, не все члены Совета. Мы горели Местью и Жаждой Крови, и прибытие союзных гоблов воспринято было как нечто, само собой разумеющееся – вроде как закон жанра.

Как-то так всё завертелось, по-дурацки… Опаска прослыть ссыклом, недопонимание, давление обстоятельств и нехитрая, но действенная риторика членов Совета. А сейчас…

«Мама…» – преодолевая страх, приподнимаю голову и пытаюсь увидеть, все ли живы? Все… то есть Анвар со Славой живы, а гоблины… как-то не успел я проникнуться к ним тёплыми чувствами, и по отношению к зеленомордым в башке мелькает циничное «приемлемые потери».

У Анвара верх взял его внутренний зверь, и сейчас из земли торчит только мохнатая жопа с поджатым под самое брюхо хвостом, а из под задних лап бешено летят комья земли. Окапывается, значит… что ж, всё верно делает.

Слава залёг в какой-то вонючей канаве и старательно притворяется шлангом, спрятав голову в какую-то трубу… как бы даже не канализационную! Судя по извивам тела, он пытается пропихнуться дальше, но тушка у него массивная, и оказывается, это не всегда в плюс.

Я же… да всё то же самое, ничем не отличаюсь от ребят! Разве что канализационной трубы нет, а так бы… По крайней мере, нотка зависти по поводу столь качественного укрытия в голове промелькнула, так что…

Не без нотки гордости замечаю, что штаны у нас… у меня сухие, и в кои-то веки завидую второй личине друзей. Удобно, ёпта! Штаны не запачкаешь. Серьёзно – завидно! По крайней мере, в эти минуты, когда под обстрелом в голову лезут мысли о том, как это круто.

Даже если обосрался по какой-то причине, то стоит тебе перекинуться в звериную форму, и всё дерьмо снаружи, а ты чистенький и пушистый… Ну или НЕ пушистый, не суть.

Взрывы, взрывы… какая только хрень не лезет в голову в эти минуты, когда не можешь сделать ни-че-го! Чувство беспомощности – абсолютное, и наверное, потому-то в голову лезет совершенно шизоидная ересь. Подсознание пытается подменить ужас происходящего любой ерундой, лишь бы не сойти с ума.

«Ёбаные летуны! Вечно у них через…» – я снова вжался в землю, истово молясь, чтобы это всё прекратилось. Нет, не Богу… маме почему-то.

Где-то в глубине меня мелькает даже «Прекратилось любой ценой, даже ценой вечного покоя», потому как этот чёртов авиа-налёт для человека неподготовленного (а подозреваю, и подготовленного) – жуть инфернальная! Словами не передать хтонический ужас от взрывов, воя истребителей и вздрагивающей земли, когда тело подбрасывает близкими разрывами и рядом с тобой, как подросток под экстази, танцует Смерть.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»

В голове – мысли о смерти, о маме и том, чтобы всё это побыстрее кончилось, неважно даже – как именно… Когда разрывы чуть затихают, проникают матерные мысли о летунах и их «снайперской» меткости. Я истово их ненавижу… до зубовного скрежета, до трескающейся эмали! Их самих и всю их ёбаную до седьмого колена родню!

Может быть, летают они как боги, но вот стрельбу, бомбардировку и ракетные атаки… такое впечатление – не отрабатывали после училища вообще. Ни разу!

… а потом землю тряхнуло вовсе уж жёстко и всё разом прекратилось. Не веря в окончание налёта, приподнимаю голову… нет, всё верно, МиГи, сделав разворот, уходят восвояси.

«Надо…» – заставляю себя подняться, и недавние мысли о пилотах кажутся глупыми и стыдными. До следующего раза…

«Мама…» – шепчет внутри меня кто-то очень маленький и слабый.

– За мной парни! – подрагивающим голосом кричу я и делаю несколько шагов вперёд. Земля качается под ногами и приходится прилагать усилия, чтобы нормально держаться на ногах, – Вперёд, или вы думаете жить вечно?!

Первой отозвалась мохнатая жопа… несколько мгновений, и оборотень вылез из свежеоткопанной норы. Пригибаясь к земле и идя противолодочным зигзагом, он рванул вперёд, к пролому в стенах Военного Городка.

За ним, скользя чешуйчатым телом по перепаханной снарядами земле, заскользил Слава, и только потом встали гоблы и потрусили вперёд. Мельком отмечаю, что набедренные повязки у некоторых из них того… потяжелели.

«У большинства» – насмешливо вякнуло подсознание, не желающее вспоминать недавнюю зависть к Славкиной канализационной трубе и отсутствию штанов. Не обосрался же! Герой!

Не обосравшийся герой, как и положено командиру, бежит позади в почти сухих штанах, руководя и направляя.

«Откуда во мне этот пафос?!» – за недавние слова стыдно до невероятия, хотя кому какая разница… А вот стыдно, и всё тут!

За пренебрежительные мысли в адрес гоблов, к слову, ни стыдно ни капельки. Скорее наоборот, в моей полукровной душе бамбуковым лесом прорастает шовинистическое свинство к «понаехавшим» союзникам.

– Вова! – ко мне на голову упала Прелесть, пахнущая порохом и огнём.

«Запах гвардейской ленты» – подсовывает странноватую ассоциацию подсознание.

– Ты видел? Нет, ты видел? Мы – ух-х!

Сплясав на голове подобие ритуального танца, сопровождаемого фразами наподобие «Мы – вж-ж, а они ка-ак – бух! А потом – яма! А я… нет, ты видел?!», Прелесть сильным толчком подкинула себя в воздух и полетела вперёд, уже под отводом глаз.

Где-то там, со стороны Быханова сада, слышатся звуки боя, и очень серьёзного. Выстрелы из пушек и крупнокалиберных пулемётов, разрывы мин и гранат, автоматная стрельба и прочие признаки близкой войны. Ветер приносит маслянистые, едкие запахи пожара, сгорающего пороха и прочей военной химии. Разыгравшаяся фантазия услужливо подкидывает, что в этом дыму могут быть частицы сгоревшей человечины, отчего хочется блевать. Ёбаная психосоматика!

Бой продолжается, и Прелесть с Лапочкой в самой его гуще…

От этого болит сердце и ощущение собственного скотства давит, гнетёт и всячески довлеет. Приходится напоминать себе, что они взрослые пикси, существа ни разу не травоядные… помогает слабо.

Пробежав полсотни метров, падаю, держа в одной руке автомат, а в другой планшет, закрывая его своим телом и молясь, чтобы неизвестная, но очень меткая падла, стреляла не в меня.

– В гоблов стреляй, сука! – шепчу неистово, вжимаясь в землю, – Их много, не жалко! Одним меньше… не в меня! Не в меня!

Прижавшись к земле, пережидаю обстрел, пока Слава не влетел в пролом стены, тараня огромной башкой некстати взявшегося стрелка. Несколько секунд смертельного танца рептилоида, и путь чист.

– Вперёд! – снова показываю пример, стараясь не обращать внимания на боль в ушибленном колене. Два или три гобла остались лежать, остальные просачиваются в Военный Городок, разделяясь на три группы.

Десяток гоблов со мной в качестве прикрытия, остальные поровну делятся между Славой и Анваром. За исключением погибших, разумеется…

Остро не хватает нормальных бойцов, но увы – тот случай, когда в жизнь вмешалась политота. Мы – вольный отряд, и часть Совета полезла в залупу, не желая отдавать чужакам своих бойцов под начало.

Наверно… да даже скорее всего, можно было договориться, но в залупу полезли уже мы, все трое. Ну да, и так на нервах, а тут ещё политику вздумали прокачивать местные активисты! Нашли, блять, время!