Хороший день для зомби-апокалипсиса

Советская серия фарфоровых фигурок пошла «на ура», ибо фигурки эти по неведомой прихоти Системы могут стать пристанищем сильного духа. Конкретно эти – стали.

– … дура-баба, – всплёскивает руками, торгашка-человечка…

«Ха! Вот и кендерско-хоббитанский расизм проснулся!» – наспех ковыряюсь в своей-чужой памяти, но… нет, обычное определение расы. Человечка, хоббитянка, кендерша, гоблинша, эльфа.

– … на полку, на полку ставить! – она жестами, будто играя в «Крокодила», пытается объяснить представительнице полукочевого народа, что такое полка и «слоник на счастье». Зрелище – сюр!

Зачем-то берут старую фотоплёнку, вроде как просто нравится, украшения из неё делают. Красиво и пахнет хорошо… По крайней мере, нюхают её, как женщины из времён позднего СССР попавшие в их руки духи «из самого Парижу!» Сразу видно – из-за Бугра весч! У нас так не умеют! Фирма?!

Посуда, игрушки, инструменты – рандомно. Ценится не только сама вещь, но и её способность стать вместилищем для духа или заготовкой для примитивного артефакта. Ну и этот чёртов резонанс, куда ж без него…

Гоблы чуть не поголовно шаманы, хотя в основном и хреновые. В этом их сила и слабость одновременно, очень уж они предсказуемы в некоторых вещах.

У нас востребованы гоблинские настойки (нашлись ценители), свежее мясо и рыба, растения-дикоросы и полудрагоценные камни. Гоблинские поделки через одну фонят шаманством, отчего лично я предвижу проблемы (технику безопасности никто не отменял), а граждане Опытной – возможности!

– … пол быка! Гаура! – торгашка определилась с ценой, какую она хочет за эксклюзивного духовного слоника и засеменила к висящему на противоположной стороне рисунку дикого быка.

Рисунки такого рода, с дарами Локации, в Фактории повсюду – легче торговаться. Ткнул пальцем, разом понятней стало. Моя, между прочим, идея!

Под рисунками – регулярно (то есть уже третий день как) меняющиеся расценки на товары. О-очень приблизительные. Так… просто чтобы понятно было, от чего отталкиваться.

Тут же, вперемешку – рисунки и фотографии с продаваемым барахлом. Счастливые дети с куклами, пресловутые слоники на полках и прочее.

– … моя два-три брать! – размахивает длинными обезьяньими руками молодая и почти привлекательная гоблинша, торгуясь за футбольный мяч с молодым парнишкой на костыле, – Твоя моя любить! Давать да?

– Твоя-моя, – передразнил гоблиншу сосед парнишки, какой-то очень средненький мужичок, потрёпанный и неопрятный, как половая тряпка.

– Заглохни, – коротко приказал парнишка, повернувшись к мужичку, и тот послушно заглох, старательно отвернувшись.

«Эге! А к парнишке-то присмотреться стоит! Лет пятнадцати от силы, а глаза жёсткие. Боец!»

За моей спиной парнишка с гоблиншей начали выяснять, что же такое «Твоя моя любить! Давать да?» Зная гоблинов, это может быть как очень буквальное предложение, так и малопонятные для нас смысловые сочетания.

С языками здесь сложно. Система вроде как переводит все языки, но чем они дальше по лингвистическому и культурному аспекту, тем больше слышится «моя-твоя» вместо нормальной речи.

Протолкавшись через торговые ряды на нашей стороне, вышли наконец в Локацию Дружественных Пикси, и с некоторых пор – не менее дружественных гоблинов. Здесь гоблов сильно побольше, людей сильно поменьше, а торговые ряды несколько более «сельскохозяйственные».

Пахнет копчёностями (и ах, какие это копчёности!), мычат в загонах одурманенные дикие быки и ржут тарпаны. Целебные травы – стогами, водяной орех – вёдерными корзинами, сушёная рыба – возами! В полусотне метров от портала разделывают скот, тяжко пахнет кровью, требухой и навозом.

Недавно ещё – пасторальное местечко, а ныне – полноценная сельская ярмарка! Точнее, для нас это сельская ярмарка, а для гоблов торжище международного уровня. Градообразующее предприятие!

Место не узнать. Единственно, что осталось, так это, пожалуй, только речка и несколько прореженный лесок. Трещиноватые валуны растащили на строительство, ежевика основательно вытоптана.

– Мой друг! – жму грязную руку спасённому гоблу, а за мной по очереди все парни.

– Друг, друг! – болванчиком кивает тот, щерясь острозубой улыбкой. Он здесь что-то вроде зиц-председателя или зиц-вождя – не знаю, как правильно перевести его должность. Аналогии с индейцами или скажем, кочевниками из Средней Азии в данном случае могут оказаться обманчивыми и завести в заблуждение. Это едва ли не первое, что объяснил мне Шелдон.

К слову, у гоблов я числюсь Почётным Старейшиной, если титул перевели правильно. Не бог весть что, но в разряд «уважаемых разумных» вхожу. Парни тоже Старейшины, но менее почётные, чтобы это ни значило. Как понимаю, это местная цветовая дифференциация штанов[20 - Цветовая дифференциация штанов – в художественном фильме «Кин-дза-дза!» и полнометражном мультипликационном фильме «Ку!»], а подробности от меня ускользают.

Догрузились вкусностями «маде ин гоблы» и утопали метров за пятьсот от портала по левую сторону. В узкой расщелине прячется небольшая долина с разбросанными повсюду валунами, а трещиноватые проходы соединяют её с другими долинами…

… и так едва ли не до бесконечности. В тот раз пытались составить приблизительную карту, но даже волчье чутьё Анавара не потянуло. Лабиринт проходов и долин запутанный, да ещё и густо приправленный магией. Да поверх всего этого – густые запахи пряных трав, нагретые на солнце камни, на которых плохо держатся следы и… в общем, будем действовать не торопясь.

– Уф-ф… – Илья со стоном скинул с себя рюкзачину на раскалённые камни, над которыми подрагивает нагретый воздух и растёр ноющие плечи.

– Баффаю себя на ходу, а толку чуть, – пожаловался он, присаживаясь в тенёк под единственным раскидистым деревцем на полсотни метров окрест, – едва за вами успеваю. У-у, нелюди поганые!

– Надо здесь лагерь обустроить, – не отвечаю на провокации, зато Анвар с разбегу влезает в расставленную ловушку и начинается нетолерантный и увлекательный срач на тему наций, религий и тому подобных вещей, любимых зрителями канала Рен-ТВ.

– Давно пора, – ворчит Славка негромко, сугубо для меня, – таскаться сюда каждый раз с грузами не вижу смысла.

– Ага… а тренировка?

– А-а… – на его лице проступает понимание, – вот зачем… А сразу сказать не судьба.

– С Илюхой? – чуть вздёргиваю бровь.

– А… да, действительно! – соглашается тот, зная за другом ленцу, – Так хоть бафф свой прокачал, ну и мышцу заодно.

– Угум. А сейчас уже бессмысленно по этому маршруту таскаться. Так что потихонечку будем обустраиваться на два… хм, мира. Здесь, если что, проход перегородить легко, и вполне себе крепость!

Плотненько поели, неторопливо напились чаю, и после короткого перерыва, наполненного обсуждением дел Фактории и обустройством лагеря, начали тренироваться. Без жесточи, аккуратно, просто чтобы понять свои возможности.

Программа у каждого своя, иногда пересекающаяся с другими. У меня – всё, завязанное на меткость и ловкость. От пращи и лука (от которого болят все мышцы), до стрельбы из арбалета и паркура.

Анвар «многоборец-универсал», уступающий в ловкости и подвижности мне, а в силе Славке, но пожалуй, он из нас самый гармоничный. Если бы ещё оборот по мозгам не бил… Ярости как таковой нет, а вот тупость наличествует! Звэр, да!

Славка, к немалой ревности кавказца, оказался самым сильным и быстрым из нас, зато нарисовались проблемы с выносливостью. Неторопливо бежать или ползти он может довольно долго, а вот «рваный» спарринг с оружием и без – три раунда максимум, и вроде как – особенности змеиной анатомии, не натренируешь особо.

Илюха самый лоховатый из нас, и одновременно – читер. Когда он в ударе, баффает только так! А вот когда нет… Впрочем, он и без баффов приблизился к нормативам офицерского состава спецназа – чистой физухе, разумеется.

Славка ожидаемо выдохся первым и начал снимать нас на камеру планшета.

– Красапеты! – комментирует он прохождение дистанции, – Товарищ Вова! Замечание с занесением! Выёбываться начал, понял? Финтить где не надо!

– Понял, – киваю сосредоточенно, зная за собой такой грешок.

– Анвар! – звучит голос рептилоида пару минут спустя, – Хули ты за командиром гонишься? Он кендер! Маленький… прости, Володь…

– Да ладно! Вот уж о чём не переживаю!

– … лёгкий, плюс расовые абилки на ловкость. А ты – зверюга за восемьдесят кг чистого мяса! Где он по камням пробежит, не столкнув ни один, у тебя все осыпятся!

– Понял, – вздыхает кавказец, промокая пот с лица полой майки, – с собой соревноваться буду, а не с командиром.

– Спаррингов давно не было… – он смотрит на меня с видом собаки, не выгуливаемой третий день. Глазки такие же какающие, умильно-просящие.

– Остынь, Анвар! – осаживаю его резко, – Я может, тоже… С-сука! Ты не представляешь даже, как колбасит! По кику с тобой поработать, пофехтовать! А нельзя…