Трущобы империй

* * *

Настроение скверное и Алекс его не скрывал.

– Предчувствие? – Переспросил Ле Труа и задумался, – а знаешь… подстрахуйся, пожалуй.

Взяв взвод, Фокадан отправился на рекогносцировку[161 - Осмотр местности лично командиром.] к Персиковому ручью. По неведомой причине название буквально резало мозг, и он никак не мог понять – опять всплывают какие-то обрывочные сведения из будущего или просто дурное настроение?

Персиковый ручей полностью оправдывает своё название, местечко прямо-таки идиллическое. Заросли диких персиков, обилие птиц и мелкой живности. Очень живописно – самое то, чтобы поставить здесь домик и жить в глуши с семьёй, наслаждаясь сельской идиллией.

– Чертовщина! – Ругнулся Алекс, – Рональд, дай-ка свою карту!

Родич, которого попаданец натаскивал на штабного, протянул карту. Сверили…

– Руки оторвать и в жопу вставить, – в сердцах высказался майор о составителях карт, – на несколько миль промахнулись, это надо же умудриться!

Карта оказалась неточной, и если бы не паранойя попаданца, поехавшего лично проверять местность, оборона северян зияла бы дырами.

Сделав кроки местности, Алекс вернулся и доложил полковнику о результатах поездки. В чертежи внесли необходимые планы, и бригада приступила к строительству укреплений.

Всего через два дня, вечером двадцать пятого июля, Шерман двинул свои войска на противника. Кельтика в наступлении участвовала, но на второстепенных рубежах, готовая поддержать удачную атаку пехотинцев и начать закапываться на захваченных позициях.

Алекс, ещё плохо оправившийся от болезни, в наступлении участвовал вовсе уж формально, труся позади бригады на смирной лошадке, вместе с повозками медиков и полевой кухней. Кухня, к слову, производилась по чертежам, переданным Турчаниновым.

До вечера прошли всего несколько миль, после чего начали окапываться. Впереди гремели выстрелы и войска вели вялый ночной бой, но у Кельтики своя битва – строительство укрепления, с учётом переменного военного счастья. Работы закончились далеко за полночь, при свете костров.

Утром встали ранёшенько, буквально с первыми лучами солнца. Кельты присаживались завтракать, зевая и протирая глаза. Такие же не выспавшиеся, шатались по лагерю и офицеры. Пусть они не работали мотыгой, киркой и лопатой, зато бегать и проверять в потёмках – всё ли сделано правильно, оказалось той ещё задачей…

А после – работа над чертежами, штабными бумагами, проверка часовых. Старшие офицеры в итоге и вовсе не ложились.

– Держи, – Фред сунул другу здоровенную металлическую кружку с крепчайшим кофе и примостился на бревне рядом, отчаянно зевая и наблюдая за сороконожкой, путешествующей по сапогу. Особых разносолов на завтрак нет, но под кофе и галеты[162 - Разновидность сухарей, созданных специально для длительного хранения.] с солониной нормально проскочили в желудок.

Наскоро почистив зубы, Алекс вооружился по полной, взяв не только Спенсер, но и два револьвера. Поколебавшись, в голенище разношенного сапога засунул дерринджер.

– Мы как раз на стыке между Скофилдом и Томасом получаемся, – нехотя разъяснил он своё поведение офицерам, – они в последнее время едва ли не ядом друг в друга плюются. Мало ли…

Дальнейших аргументов приводить не стал, и так ясно, что желание подставить ближнего или не придти ему на помощь может перевесить воинский долг хотя бы в подсознании. Глядя на него, вооружились и другие офицеры, а за ними и солдаты стали серьёзней относиться к обязанностям, не надеясь на другие части. Предчувствиям Фокадана кельты доверяли, чем тот иногда пользовался.

Раздался резкий звук горна, игравшего тревогу, и бригада моментально выстроилась в боевой порядок, заняв места в укреплениях.

Кавалерию Конфедератов встретили частым ружейным огнём. Потеряв около двухсот человек, та отошла. Сходу взять пусть и хиленькие, но укрепления, не вышло.

– Доложить о потерях!

– Десять раненых ровно! – Донеслось несколько минут спустя. Ле Труа крякнул довольно и подкрутил усы. Понятно, что кавалерия против засевшей в укреплениях пехоты ничего не может поделать, но чтоб и вовсе без потерь!? Недаром гонял бригаду, ох недаром…

Но расслабляться рано, южане быстро перегруппировались, подтянули пехоту и лёгкую полевую артиллерию, после чего начался совершенно бешеный обстрел. Противника до двадцати тысяч по прикидкам Алекса, так что Кельтику спасает только более скорострельное оружие – у большинства конфедератов дульнозарядные Энфильды, и они не могли вести огонь столь же часто.

Ле Труа господствует на переднем крае, оказываясь в нужном месте в нужное время. Фокадан командует резервом, выделяя в нужное время подкрепление.

Южане напирают, то и дело пытаясь перейти в штыки. Время, время… выбей они сейчас бригаду с занимаемых позиций, и части Конфедерации могут рассечь северян надвое, пойдя по тылам.

Алекс впервые участвует в такой крупной битве, и как назло, в этот раз никакого отрешения нет, действительность вокруг выглядела не виртуальной, а вполне взаправдашней. С грязью, кровищей, убитыми солдатами.

– Раненых в тыл, – коротко скомандовал он сквозь зубы, – да пусть кто может, начнут охапки веток рубить, да одеяла скатывать. Какая-никакая, а защита от пуль.

– Отступать будем? – Нервно переспросил вестовой из дальних родичей.

– Если в ближайшее время помощь не придёт, то нас выбьют с этих укреплений. Благо, есть ещё и старые, дойти бы до них.

Родич закивал и умчался.

– Роте Келсо выдвинуться на левый фланг, – скомандовал майор, глядя на сражение в подзорную трубу, – живее!

Рядом упал ядро, шипя фитилём, один из вестовых тут же потушил его. Алекс даже не обратил на это внимание, он весь на переднем крае. Долетавшие ядра и пули из дальнобойных Энфильдов воспринимались как докука. Вот там, впереди, опасно… а здесь так… тыл.

Потери бригады начали нарастать, число убитых перевалило за сотню. Поначалу большая часть потерь кельтов была от вражеской артиллерии, но укрепления всё больше и больше превращаются в ничто, и вот уже пули южан находят свои цели.

– Готовь щиты, – рявкнул он, и солдаты, бывшие с ним в резерве, начали растаскивать их на передний край, а вестовой побежал докладывать полковнику о задумке. Пятнадцать минут спустя кельты начали отступать с переднего края, прикрываясь щитами из веток, скрученных одеял и палаток.

Защита довольно сомнительная, но… работала! Не слишком хорошо, к сожалению… она позволила отступить в порядке, огрызаясь выстрелами на попытки южан перейти в атаку.

Мимо, перекинув импровизированные щиты за спины, тяжело пробежали солдаты из передовых частей бригады. Резерв остался прикрывать их наступление.

Попаданец тяжело сцепил зубы и побледнел. Страшно до жути! От поспешного бегства останавливал даже не воинский долг или долг перед людьми, которые считают его вождём, а здравый смысл. От кавалерии не убежишь!

В левой руке зажата верёвка, скручивающая его собственную палатку вместе с кое-каким барахлом, стоящую перед Алексом для защиты от пуль. В правой – винтовка.

– Пали! – Орёт он, – залпом!

Передние ряды конницы падают, страшно ржут умирающие и покалеченные кони, орут люди, свистят пули…

– Залп!

Атаку конфедератов всё-таки остановили, но… только потому, что это кавалерия. Пойди в атаку пехота, для которой сырая и достаточно пересечённая местность не является серьёзной проблемой, тут-то бы им и конец… Но случилось так, как случилось, Кельтика сумела отступить до старых позиций, укреплённых куда как лучше.

Обороняться там можно неделями, были бы патроны. А вот их-то почти и не осталось…

– Сколько?

– По десятку на человека, не больше, – ответил Фокадан полковнику.

– Прикажи отдать патроны лучшим стрелкам.

– Уже.

– Остальным примкнуть штыки и молиться.

Молитвы… не то чтобы Алекс атеист… в Бога он верил, а вот в Религию – нет. Так что попаданец просто взял патроны и начал неторопливо выцеливать наступающих конфедератов, стараясь не обращать внимания на пролетавшие рядом пули и взрывающие землю снаряды.