Дома мы не нужны. Книга седьмая. И все-таки она вертится!

– Правильно думаешь, – кивнул командир, – пожалуй, у нашей плантации урожайность даже выше; причем значительней. Нам ведь не нужно было копить энергию солнца; его в степи и так с избытком. Но в другом ты ошибаешься. Вернее, недодумываешь. Это на тебя так старые шаблоны действуют.

– Какие шаблоны?!

Анатолий нахмурил лоб, пытаясь вспомнить… Нет – разговоров о летающих городах не было!

– Зато были твои же предложения, – продолжил Кудрявцев, – помнишь – когда мы решали, как подняться на плато, где в первый раз столкнулись с капитаном Джонсоном?

– Помню! Тогда…

– Вот тогда ты и прожужжал нам все уши про воздушные шары. А потом – вспомни получше – сам же сказал, что это не обязательно должен быть шар, – полковник прикрыл глаза, и процитировал – слово в слово – давний разговор, – «… да хоть кубической формы. Теплый воздух внутрь, и через несколько минут мы наверху!».

– Вспомнил, – расплылся в улыбке Анатолий, – я тогда еще не успел сказать, что можно изобразить, и цилиндр, и конус, и пирамиду…

– А теперь и говорить не нужно, – это в разговор вступил профессор Романов, явно осененный мыслью, – пирамида у нас уже есть. Достаточно надежная, чтобы поднять в воздух и город…

– И слой грунта в пятьдесят метров под ним, – закончил за него тракторист, ничуть не обиженный на то, что Алексей Александрович раньше него озвучил очевидное, – пожалуй, у нас защитный слой пластмассы сейчас раза в три больше, чем в шаре.

– Ну, вот и определились, – рассмеялся довольный командир, – осталось «договориться» с куполом.

На это ни Анатолий, ни Алексей Александрович, ни Марио не отреагировали; поняли, что вопрос был чисто риторическим.

– Действительно, – лениво размышлял Никитин, стараясь, чтобы колеса «Варяга» точно вписывались в колею, оставленную ими же несколько дней назад, – если это получилось с шаром, почему не должно получиться с нашей пирамидой? Особенно учитывая, что товарищ полковник предусмотрел «обучение» купола новым опциям? Все у нас получится…

Возвращение домой Анатолий не назвал бы триумфальным. Он даже немного обиделся – и за себя, и (больше) за полковника Кудрявцева, который подробно доложил о рейде вечером того же дня, когда этот рейд закончился. Все – даже его обычно невозмутимая Бэйла – были возбуждены, но явно не от слов командира. Никитин недоумевал недолго; он наконец-то понял и какое-то равнодушие, сквозившее во внимании членов Совета, собравшегося на последнем этаже цитадели, и охватившее всех нетерпение. Кто-то из экипажа «Варяга» явно проговорился о ближайшем будущем, которое ожидало город, и его жителей. Перед перспективой отправиться в путешествие – пусть под защитой купола – померкли все удивительные известия, которые, наконец, закончил излагать полковник Кудрявцев. Он, как догадался тракторист, тоже прочувствовал нетерпение слушателей.

– Ну, вот и все, – сказал он будничным тоном, – если нет вопросов, можно расходиться. Время позднее. Детям (он бросил взгляд в угол комнаты, где из колясок за долгий рассказ не донеслось ни единого слуха – словно младенцы тоже заслушались) пора в свои кроватки, да и взрослым тоже…

– Ничего не пора, – подступила к центральному столу штаба, где сидел командир, Оксана Кудрявцева, – она даже подперла бока руками, – рассказал тут красивую сказку, похвалился, и спать?!

– Ага, – не стал отказываться Александр Николаевич, – домой хочу, накатался.

– А мы хотим прямо сейчас увидеть, как наш город оторвется от земли!

– Да, Александр Николаевич, – это к израильтянке присоединилась Таня-Тамара, – да мы сегодня и не уснем. До утра ворочаться будем.

– Хорошо, – вдруг улыбнулся, и даже подмигнул женщинам полковник, – будет вам утро. Точнее, я хотел вам сказать – уже!

– Что – уже?! – ухватилась за его рукав Оксана.

Командир сделал неуловимое (по крайней мере, им, Анатолием, неуловимое) движение, и вот уже русская израильтянка стоит в плотном, и нежном кольце рук супруга, а на обзорных экранах вспыхнуло солнце!

– Которое, – успел подумать Никитин, – никогда не заходит, но которое сегодня выглядит не так, как обычно.

А потом его грудь исторгла торжествующий вопль, который он с трудом услышал сам – так громко кричали рядом друзья. Купол, подвластный командам полковника Кудрявцева, поменял картинку на экранах. Теперь на город можно было смотреть со стороны. Смотреть, и видеть, как гигантская пирамида висит в воздухе – прямо над темным квадратным пятном посреди бескрайнего оранжевого моря травы.

– Котлован, – не сразу сообразил Анатолий, – то самое место, где раньше стоял город, и откуда в небо поднялись миллионы тонн грунта.

По спине пробежал холодок восторженного ужаса; воображение у тракториста было развито превосходно; лучше, чем у многих в этой комнате. Разве что сам полковник Кудрявцев мог понять его; прочувствовать тот гигантский вес, что подняла сейчас вверх энергия солнца, преобразованная общим разумом горожан.

– И моим тоже, – с гордостью отметил Анатолий, кивая в ответ командиру, явно «услышавшему» его чуть тревожные мысли.

Командир, наверное, с этим кивком отдал еще одну команду куполу, и темное пятно внизу, которое отображалось на одном из центральных экранов, начало расти.

– Нет, не расти – раздваиваться! – воскликнул про себя тракторист, – это же тень, что отбрасывал город на котлован, сдвинулась с места. А значит…

– Летим! Мы летим! – раздался чей-то ликующий крик, и Никитин присоединил свой громкий крик к общей радости, которая, наверное, выплеснулась наружу, за пределы штаба.

Потому что совсем скоро, когда Анатолий с Бэйлой все-таки спустился вниз, и вошел в столовую (оттуда доносился приглушенный шум голосов), оказалось, что там вовсю идут приготовления к празднику, который в представлении Зинаиды Сергеевны означал прежде всего столы, ломящиеся от яств. В этом, кстати, Никитины были полностью солидарны с шеф-поваром города. Единственное, что несколько омрачило настроение Анатолия, была мысль о другой Егоровой; о той, что сейчас улетала в противоположном направлении в городе-шаре, и у которой, наверное, никогда не будет на лице улыбки.

– Вот такой, – решил Никитин, подходя вместе с супругой к Егоровой, и уже вслух, громко, как обычно, выплескивая на нее свое восхищенное изумление, – и когда ты только все это успела, Зин?

Этот вопрос тоже был из разряда риторических. Волшебству рук, и команд Зинаиды Сергеевны не нужно было удивляться; им нужно было пользоваться. Что Анатолий и сделал, заняв вместе с Бэйлой свое место за командирским столом. Там уже сидели профессор с Таней-Тамарой и Марио с Ириной. Не было только Кудрявцевых.

– А вот и они, – обрадовался Никитин; прежде всего тому, что тот промежуток времени, что разделил выбор тракториста самого лакомого, на его взгляд, кусочка нежного мяса летающего барана, лежащего в общем блюде от того момента, когда этот кусок окажется на его персональной тарелке, оказался таким незначительным.

И вот уже источающий изумительный аромат баранье ребрышко заняло свое законное место – в ожидании, когда прежде него в желудок ненасытного тракториста провалится внушительный глоток вина («Свойского, городского!»), а слух ублажит торжественный тост командира. Который, как оказалось, задержался, чтобы задать курс для дежурной смены…

Сам Никитин (вместе с Бэйлой) принял смену уже на подлете к побережью. «Рулить» громадиной купола оказалось ничуть не сложнее, чем «Варягом». Приблизив на одном из экранов картинку расстилавшейся под ними на расстоянии в полкилометра поверхности земли, Анатолий даже разглядел давние следы колес внедорожника. Не в степи, где оранжевая трава уже приняла свой обычный вид, а на подходе (подлете) к горной гряде, отделявшей побережье от остальной части этого мира. Бэйла тем временем укрупнила картинку на другом экране. Там, далеко позади, показались какие-то темные точки. Вариантов здесь было несколько. Никитин предпочел бы, чтобы одним курсом с городом сейчас летело стадо баранов, или коров; тогда бы к тем подаркам, без которых, конечно же, не обошлись бы гости племен, добавилась свежая дичь.

Увы, этим надеждам не суждено было сбыться. Анатолий понял это, как только увидел лицо своей прекрасной половинки. Зрение у Бэйлы, бывшего израильского снайпера, и раньше было отменным; теперь же она могла разглядеть в прицел своего «Барретта» такие подробности, что Никитин только диву давался. Вот и сейчас она выдохнула, словно нажимала на курок снайперской винтовки: «Орлы!».

Тракторист, который сегодня был старшим по смене, тут же принял решение:

– Стоп машина!

И сам нажал на кнопку, отвечающую за плавное торможение летающего города.

Купол завис над самой вершиной горной гряды; Анатолий даже разглядел далекие фигурки аборигенов, которые вдруг замельтешили; начали исчезать – скорее всего в своих пещерах.

– Скорее всего, потому что увидели нас! – самодовольно подумал тракторист, поворачиваясь к двери.

В штаб стремительными шагами вошел командир. Ситуацию он оценил одним взглядом. А потом еще быстрее оказался у стола; полковник не присаживаясь (то есть, не сгоняя с места Анатолия, забывшего вскочить при появлении начальства) нажал на ряд кнопок – так стремительно, что Никитин не успел проследить за пальцами Александра Николаевича, понять, что за команды он сейчас отдает куполу. Но догадался, когда увидел, что не такая далекая уже стая вдруг посыпалась вниз, и в стороны. Анатолий был уверен, что железноперые птицы – какими бы злобными хищниками они ни были, сейчас верещат от ужаса, и от нестерпимой боли.

– Значит, – понял тракторист, – товарищ полковник раздвинул сейчас границы защитного поля города; еще, наверное, и раздвинул их вдоль долины племен. Это чтобы аборигены сдуру не подставили себя под «выстрелы» их железных перьев. Помнится, здешний Виталька, вождь русов, говорил, что никаких орлов, метающих смертельно опасные стрелы, и громадных ящеров здесь никогда не было. Ни с дубинками, ни с мечами.

– Товарищ полковник, – воскликнул он, пока все наблюдали за тем, как пернатые преследователи, на удивление быстро пришедшие в себя, растекаются вдоль границы защитного поля; буквально выстраиваются вдоль нее, – сдается мне, что скоро и тираннозавры тут появятся. Может, пока не поздно, покончить с этими?

Он кивнул одновременно на окно, в котором было видно самое большое количество орлов, и одновременно собственной супруге – словно предлагал ей показать свое мастерство непревзойденного снайпера. А рядом еще стояли мало чем уступающие ей в искусстве стрельбы Оксана Кудрявцева и Ира Ильина.

– Откуда в тебе такая жестокость? – кажется, вполне серьезно спросил командир, – и тебе не жалко этих птичек?

– Не жалко, – насупился тракторист, – я, товарищ полковник, себе представил, что парочка из них прорвется сквозь защиту, и нападет вон на тех ребятишек.

Анатолий махнул в сторону далекой толпы аборигенов, среди которых были вполне различимы мелкие детские фигурки. Толпа, кстати, зашевелилась; скорее всего, люди там заметили летающий город.

– Хорошо, – лицо полковника тоже покинула улыбка, – а если я скажу, что эти летающие убийцы сослужат нам хорошую службу?

– Тогда да! – тут же изменил свое отношение к «птичкам» Анатолий; он прежде остальных понял, что командира сейчас озарило очередным предвидением, – только… надо бы на них «уздечку» покрепче накинуть. Такую, чтобы ни одна тварь не вырвалась.