Банкир. Книга третья: Младший брат бога

– Ешьте, – махнул он в сторону огромного блюда, заполненного хорошо прожаренными кусками говядины, – сдается мне, что ужинать будем не скоро. И еще…

Он прислушался к себе внутри; точнее, к неясному предчувствию – и предвкушающая улыбка растянула его губы.

– Десерта не будет, – заявил он, еще сам не сознавая, какой именно прогноз он сейчас делает, – точнее будет, но немного позже…

– «Навыки и знания Основного Носителя в качестве Мастера-оракула достигли 5 Уровня», – заявила Джесси, когда «Армата» остановилась в следующий раз.

Вообще-то Александр не планировал остановок до самого Убежища гоблинов. Но как-то не учел, и никто не подсказал, что в пути по Равнинам им придется пересечь три радиальных Дороги Ушедших, да еще выбраться в самом конце маршрута на четвертую. И все они (по крайней мере, первая – это он видел сейчас собственными глазами) служили приложением для двух длинных, без конца и края, нив стометровой ширины. Сейчас Шеф сидел за рулем «Арматы», и никак не мог заставить себя нажать на кнопку в руле, отвечающую за движение вперед. Потому что каждый оборот огромных колес внедорожника означал, что безвозвратно погибнут, смешаются с грунтом кустики, подобные которым он когда-то больше всех любил на родительском огороде. Не сами кустики, конечно, а спелые ягоды на них, клубнику. Здесь такими ягодами – крупными; даже из высокой кабины определяемыми как очень спелые, ароматные и безумно вкусные – поле было практически усыпано. И по этому вот красному ковру, запах которого ворвался в кабину, как только приоткрылись сразу четыре дверцы, ему предстояло проехать на тяжеленной машине.

Разум отказывался подсчитывать, сколько именно квадратных метров плантации он сейчас помнет широкими колесами «Арматы»; нет – разум сейчас требовал одного – спрыгнуть с кресла и не останавливаться, пока организм не заполнится самым вкусным воспоминанием детства; весьма реальным воспоминанием, надо сказать.

Он еще успел спросить у Бобла с Гоблом: «А гоблины едят клубнику?», – и даже услышать ответ:

– Гоблины едят все!

И вывалился из кабины вслед за Заем, и даже обогнал его, ворвавшись в клубничный рай, на время отключаясь от реальности…

Назад его вернули фигуры двух пар, выглядевших очень комично в силу разности в росте и комплектации, измеряемой разами; но еще больше – излучающими всемирную грусть.

– Бедняги, – пожалел он троллей с гоблинами, – будет времени побольше, так и быть, решу с плетением для вас, а пока… Бобл!

Одна из фигур на границе с нивой встрепенулась, но не приблизилась к ней, оставаясь метрах в пяти от четкого раздела растительной и каменной сред. Именно там и заканчивался видимый только Мастеру край защитного поля. Пришлось Александру топать туда, размазывая по камням комья земли, и (чего только не натворишь в порыве гастрономической страсти) ярко-алые пятна раздавленных ягод. Назад, к полю и Заю с Ильярриэлем он шел, неся стопку прозрачных контейнеров. Сунув по одному трактирщику с Искателем, он первым нагнулся над урожаем, и через пару минут уже нес полный ящик к Боблу с Доблом, утвердившим на камнях свои босые ноги, и Грому с Тарзаном, чьи ступни были надежно закованы в крепкие башмаки. Но – разуйся они, и четыре пары подошв (в этом Мастер почему-то был уверен) были бы вполне сравнимы по размерам.

Он вернулся назад, на поле, к согнувшим спину эльфу и троллю, а когда подошел к четверке во сторой раз, со вторым ящиком, полным ягод, Тарзан с виноватой улыбкой протягивал ему контейнер, на дне которого оставались лишь алые мазки от раздавленных ягод…

Конвейер Разумных работал недолго. Конечно, до скорости Комбайна ему было, как…

– До Сатурна, которые почти не виден, – усмехнулся Александр, нажимая на кнопку руля, – но и мы поработали на слазу.

В десантном отсеке, у задней стенки, выстроились под потолок двадцать ящиков, набитых ароматами лета и энергией солнца; а еще – маной, которая буквально сочилась из ягод. А впереди была еще одна нива, в которую Командир направил машину уже недрогнувшей рукой. Остановил он ее, и открыл дверцу, уже миновав те самые пять метров, что служили охранным периметром поля с апельсинами. Да – именно такими плодами, сильно напоминающими земные цитрусы, были усеяны кустики, не превышающие в высоту пояса человека среднего роста.

– Чтобы удобнее было собирать урожай, – Мастер еще раз вспомнил Комбайн.

Теперь заготовки пошли быстрее; и сам Командир, и его команда лишь вгрызлись в парочку оранжевых шаров диаметром сантиметров в десять, брызнувших янтарным соком, и с сожалением вздохнули – желудки у всех были не резиновые.

– Все страньше, и страньше, – вспомнил фразу из какой-то сказки Шеф, обращаясь к помощникам, – не находите? Слишком много, я бы сказал вопиюще много совпадений с Землей. Или я все-таки так реально провалился в первый вариант, и лежу сейчас под капельницей, представляя сейчас то, что желал бы видеть и ощущать, или… Начну-ка я строить новую логическую цепочку, а вы не ленитесь, подбрасывайте факты – если не хотите развеяться как дым – когда я проснусь в больничном комплексе.

Джесси с Умником не ответили. Очевидно, напуганные нерадостным для них прогнозом, они сразу же включились в работу, перелопачивая гигантские пласты информации.

– В которой, – сделал еще одно предположение Мастер, – по настоящему полезной так же много, как бриллиантов на прииске – если его устроить на огороде родителей… Или на этом.

«Армата» затормозила перед очередной Дорогой. Точнее, перед тем, что от нее осталось. Время не пощадило даже нерушимые, казалось, плиты. А от нивы, по которой они должны был проехать, и на которую у Главы были планы, и под них даже была приготовлена тара, не осталось вообще ничего. Как и от той, что должна была тянуться на сто метров за разрушенной, едва угадываемой Дорогой Ушедших.

– Тоже ушла, – констатировал вслух Александр, на всякий случай сверяя свой диагноз с картой, так и начертанной на стекле, – вслед за своими создателями.

Он не ошибся – ярко красный след, которым Арматор отмечал на лобовом стекле километры, что экспедиция уже пролетела по Равнинам, уперся в одну из радиальных линий. Тут во времена Ушедших действительно была Дорога, и две нивы, дающие урожаи плодов, или фруктов… а может, каких-нибудь технических культур. Но об этом во всем мире Ваалдам не знал теперь никто.

– Зато знают о другом, – подумал Мастер, упираясь пальцем в следующую, уже четвертую по счету на сегодняшний день линию, включая ту, по которой брели сейчас толпы гоблинов, возглавляемые «Неуловимым Губланом», – Гобл, – что здесь?

– Не знаю, – явно пожал плечами в десантном отсеке гоблин; Бобл добавил:

– Гоблины ходят по Дорогам.

– Только по дорогам, – уточнил его соплеменник.

Александр понял, что следующая «ветка метро» тоже не порадует их ничем, кроме плит, изломанных временем, и установленных неведомыми катаклизмами подобно противотанковым надолбам.

– А здесь, – палец продолжил заложенный Арматором маршрут до следующей, уже нужной нити, – здесь что-нибудь есть?

– Есть! – теперь гоблинский дуэт был полон энтузиазма.

– И что там растет?

Тут межрасовое, точнее межразумное общение зашло в тупик. Как в телеюмореске, опять из далекого детства: «Как это по-русски я не знаю, а на узбекском это никак не называется». Шеф уже после того, как с трудом преодолел полосу препятствий, которую теперь изображала из себя Дорога, смог добиться лишь противоречивых, и очень эмоциональных гоблинских откликов.

– Вкусно! – заявил Гобл.

– Невкусно! – еще громче выкрикнул Бобл.

– Так и запишем в протоколе, – не моргнув глазом, заявил Командир.

Никакого протокола он, конечно же не вел – за него это делала Джесси.

– «Шеф, – заявила она после некоторого раздумья, – разве так бывает?»

– Ты про Добла с Гоблом? – спросил Александр, тоже погруженный в раздумья, – еще как бывает. И тут, Джесси нет никаких противоречий – нужно просто вспомнить про особенности общения наших зеленокожих друзей. Конкретно – вот этих двух.

– «Но они ведь заявляют…».

— Если один из них заявляет, что там растет что-то вкусное, а другой – что не рекомендует пробовать продукт, который он попробовал когда-то, это не говорит о таком резком различии в их вкусах. Целую ночь, и половину дня мы общаемся с этими милыми ребятишками, и вот какой я сделал вывод – они практически никогда не противоречат другу другу. Они просто дополняют; часто продолжают один за другим длинное предложение. Просто разбивают его на части. Ну, и выбрасывают из них несущественные, на их взгляд, детали. Если перевести на нормальный человеческий язык их последнее заявление, то должно получиться следующее: «Ребята, рядом с той дорогой действительно что-то растет. И мы пробовали это. Не знаем, как это называется на Общем. Но урожай с одной стороны нам очень понравился, а со второго мы оба плевались – когда попробовали его».

Джесси, и Умник с ней за компанию замолчали теперь надолго. Да и все, сидящие в салоне «Арматы» погрузились в собственные раздумья. А Саша посодействовал им в этом, попросил (или велел) Умнику подобрать в памяти айфона что-нибудь лиричное – с учетом, что в командно-разведывательной машине не было ни одной женщины; все сплошь бравые вояки.

Так, под достаточно громкую музыку без слов, «Армата» миновала второй пояс заграждений – еще одну полосу, по которой когда-то разъезжали умные машины Ушедших. Здесь Александр решил нарушить долгое молчание, махнул рукой в сторону, противоположную от столицы мира Ваалдам:

– Гобл, Бобл, – что там, не знаете?

– Гобл с Боблом ходят только по Дорогам, – заявил кто-то из коротышек.

Ответ неожиданно пришел от Ильярриэля.

– Я все еще Искатель, – заявил он, тронув амулет на шее, – и все еще помню Записи Искателей в столице. Так вот, там говорится, что таких дорог, по которым бегают гоблины, осталось всего пять. Остальные (он коснулся длинным пальцем стекла – в той точке, где Арматор фиксировал местоположение «Арматы» на текущий момент) – это вот такие же непроходимые завалы.

– А что там, на конце? – Мастер опять махнул ладонью, и опять в том же направлении.

– Сам я не был, и записей таких не читал, – пожал плечами эльф, – но слышал рассказы других Искателей. Там развалины, в которые лучше не лазить. Слишком многие оттуда не возвращаются. К тому же за тысячи лет, что прошли после исчезновения Ушедших…

– Кто бы говорил, – сказал себе и Джесси с Умником Шеф, – сам-то живешь в апартаментах, которые после того исхода никто не мог распечатать. Живешь и радуешься. Нет – будет время, обязательно пошарю по этим развалинам; поищу каких-нибудь плюшек.