Волшебник по залету. Книга третья. Магия крови

Он уже громче озвучил еще одно замечание, или предупреждение:

– Только вот в эти зеленые пятна постарайтесь не вляпаться – спасать сейчас нет времени. А ты, Маша, – это уже не так громко, только для Помощницы, – сбегай на ту сторону (он махнул на тушу бота); там должны быть те самые мешки с пайками, которые Артан с ребятами для нас приготовил.

Маша кивнула, и направилась почему-то прямо к открытой двери бота, аккуратно перешагнув через ближайшее зеленое пятно на грунте. Но это Громов отметил уже краешком сознания; оно, кажется, не успевало сейчас за его стремительным движением. А рывок этот Олег сделал к той самой точке, где и закончился его недавний бег с «худеющим» быстрее мысли Амбаром. Там, как он предположил, должны были валяться самые «вкусняшки» из тех полутора сотен кубов имущества, что костюм арамских пауков собирал тысячи лет. Почему там? А Олег ответил – себе, естественно:

– Потому что он начал собирать их, возможно, именно там, где и был создан – в мире, где царили магические технологии. А значит, есть вероятность найти еще один такой же костюм… ну, или хотя бы какую-то его копию…

Наверное, это все же было не голословное предположение начинающего мага; просто его взгляд – один из потоков сознания, которыми он не научился еще пользоваться по-настоящему, в полную силу – отметил что-то похожее, и сейчас сумбурно доложил подсознанию. Которое, в свою очередь, и привело его к искомым предметам. Они действительно лежали практически в самом конце длинной, на километры, череды вещей самых различных форм, размеров и назначений. И представляли собой не свернутый в рулон кусок ткани, сотканной магическими пауками, а обычный с виду комплект одежды.

– Ну, обычным он не может быть по определению, – постарался успокоить себя Олег, наклоняясь к тому предмету, что венчал собой горку одежды – широкому поясу из толстой кожи, – иначе зачем бы его положили сюда, рядом с другими артефактами – явно магическими.

Взгляд его пробежался по продолжению этой дорожки из вещей – в обратном недавнему бегу направлении. Там действительно лежали какие-то странные на вид статуэтки, широкие кольца и совсем непонятные вещицы, по большей части буквально фонившие изнутри магической энергией. И только вот эта кучка обычной с виду одежки лежала скромно, не сверкая внутренней аурой, и тем самым выделяясь на общем фоне.

Ремень, кстати, был неожиданно легким – несмотря на то, что вместе с ним Олег поднял к глазам сразу несколько предметов, закрепленных на нем. Это были две какие-то поясные сумки, такое же количество фляжек, или баклажек – плоских, емкостью, на вид, по литру каждая. Ну, и пара кинжалов присутствовала; с виду совсем простеньких, без единого камня на рукоятях и ножнах.

Олег попытался вытянуть из ножен один из клинков. Для этого ему пришлось зажать подмышкой жезл, который он так и не выпустил из рук. Увы – кинжал его усилиям, а это с учетом нужных имплантов, и изученной базы «Абордажника» уже пятого уровня означало многое.

– Если, конечно, его вообще в принципе можно достать, – чуть остудил Громов собственного хомяка, который внутри – там, где раньше делил место рядом с Помощницей, сейчас все усердней потирал лапами; чуть не пищал от предвкушения, – может, это просто болванка, приваренная к ножнам?

Точно так же не пожелали открыться поочередно и обе сумки, и фляжки, и второй кинжал. Да и на самом ремне Олег не обнаружил никакого крепления – словно он должен был срастись прямо на поясе нового владельца. Олег попытался пристроить его на собственной талии. Подошел, можно сказать, не оказался коротким. Только вот срастаться не пожелал. Так же, как и пропустить внутрь одного из своих составных частей магический щуп Громова. А это уже о чем-то говорило!

И тогда Олег предпринял тот самый способ, что посоветовала ему когда-то Маша для привязки прежнего костюма.

– Конечно же, кровь! – решил он, – а если не получится, то придется по старинке, мешками.

Это он так подумал о сборе и переноске в бот трофеев, а точнее, его законного имущества. Трофеями они были раньше – в момент, когда он примерял костюм арамских пауков. Острый предмет был у него один. Точнее, вокруг их валялось великое множество, но лишь за одним не нужно было делать лишний шаг, и наклоняться. У жезла были острые кончики креплений, которые прежде удерживали громадный артефактный камень. Вот одним из таких зубчиков Громов и полоснул по собственному запястью. Вообще-то его кожа, усиленная соответствующим имплантом, должна была выдержать, не поддаться с первой попытки. Но только не в том случае, когда того пожелал сам Олег. Запястье «украсилось» длинной царапиной, тут же заполнившейся кровью, и Громов поспешил приложить рану сразу ко всем артефактам, которыми он посчитал поочередно, по мере привязки – пояс, обе сумки, баклаги и парное оружие. А потом облегченно рассмеялся от радости. Даже не пробуя открыть, или как-то по иному использовать эти предметы, он понял, что процесс привязки действительно имел место быть; что артефакты теперь только и ждут его приказаний.

– Которые еще надо уметь отдавать – с чувством, так сказать, с толком, и с расстановкой!

Это он вспомнил свой опыт «общения» с Амбаром – не самый успешный поначалу, и наладившийся только методом проб и ошибок. Сейчас же времени на них не было. Только на самые простейшие, основные.

– Время, – бросил он все-таки взгляд на горизонт, который за неполную минуту, которую он провел, пытаясь призвать к жизни артефакты, потемнел еще гуще, – что с ним связано?… Ага – Кремлевские куранты, лондонский Биг Бен. Точно! Ты будешь Биг…

Так он обратился мысленно к левой поясной сумочке, и тот каким-то образом откликнулся на это имя, или кличку – словно собака, которую почесали меж ушей.

– А ты, соответственно, Бен, – еще одна мысленная команда, и такая же щенячья радость, – давай, принимай в себя вот это.

Теперь мысленный посыл был обращен к жезлу, крохотный кусочек которого был отмечен его кровью. И жезл послушно исчез! Точнее – его послушно поглотила сумка, Бен! И так же, в единый миг, исполнил другую команду, после которой жезл опять оказался в руке хозяина. Он тут же исчез в левом артефакте, закрепленном на поясе, незаметно для хозяина сросшемся на талии; в Биге. А вот статуэтка, которая валялась рядом с кучкой одежды, пока не привязанной к новому хозяину, исчезать не пожелала. До тех пор, пока он не нагнулся, и не взял ее в руки.

– Печалька, – констатировал он, – налицо ограниченные функциональные возможности. Это что – каждый раз придется брать предмет в руки?! И так же его принимать обратно из сумки?

Он потратил еще одну, целую (!) минуту, которая в обычном течение времени превратилась бы в пять. Но в результате практически все функции этих сумок были изучены. Кроме одной, тоже определяющей – объема внутреннего пространства, которым он мог воспользоваться.

– Но это мы определим опытным путем, – с энтузиазмом заявил он себе, и Бигу с Беном.

Вот так же он недавно «беседовал» с Амбаром. В эту минуту, кстати, вписался и еще один очень интересный эксперимент. Оказалось, что определять, и вынимать из сумок предметы поодиночку было совсем не обязательно. Олег просто метнулся к другой линии его недавней пробежки, подхватил целую кипу комбинезонов, и запихал в один из них, который мысленно обозвал Первым, целую кучу артефактов. «Первый» комбез, разбухший от артефактов, по большей части каменных и металлических (больше всего было золота), послушно исчез в Биге. И так же быстро появился снаружи, на земле, только придавленный ладонью Громова. Поднять тяжеленный груз на руки Олег конечно сумел бы, но не без труда. А так… он быстро продвигался по «ленте», в направлении, обратном прежнему, и артефакты исчезали в сумках. Избирательно, кстати, исчезали. В Биг Громов укладывал один за другим комбинезоны, полные добра. Их содержимое, кстати, четко фиксировалось в одном из имплантов памяти. Да, каким-то образом Олег смог персонифицировать и эти артефакты, ставшие его неотъемлемой частью; разве что имен им не дал.

– Пока не дал, – хмыкнул он, не прерывая своей работы, – в левом вот, все плетения хранятся. Так что этот имплант работает. Каждый день, во время магических тренировок.

И действительно – как бы не был загружен Олег все последние дни, он находил часик, обычно вечером, перед сном, и мысленно прогонял перед собой все четыре сотни известных ему плетений – тех, которыми поделился Брон Патамбу – лесной маг. Тут он невольно бросил взгляд на далекий, темнеющий своими высохшими стволами и ветвями Лес, и опять наклонился; за очередным артефактом. А выделенный поток сознания продолжал:

– Еще и свои плетения пытался создать. Ну, как создать? – просто соединял известные уже мне в самых различных вариациях. Ага – и прятал их в этом же импланте. Так что плетений тут уже не четыре сотни, а почти шесть. Вот и результат такой получился, что этот имплант подрос на целых двенадцать процентов от максимально возможного, а правый, который я пока не задействовал, только на восемь с небольшим. Вот и будем его качать.

Действо это и заключалось в запоминании образов всех артефактов, и обычных, явно очень дорогих вещей, которые исчезали сначала в скафандрах, тщательно закрываемых по грудному шву, а потом в Биге. В Бен же Олег бережно укладывал штучную кладь – ту, которую посчитал самой ценной. И информацию эту помещал в имплант памяти, который на незначительную свою часть был заполнен плетениями. Как он делил свое добро? Поначалу интуитивно. Потом же, когда «приветы» с далекой родины арамских пауков закончились, и широкая полоса предстала целыми завалами ковров – очень богатыми на вид даже в свернутом виде – он перешагнул сразу несколько полос, включая пятна зеленой пыли, которые чуть удлинились, в попытке соединиться в одно целое. И наклонился над тем добром, которое прежде уже держал в руках, или, по крайней мере, ласкал взглядом еще в подземелье портального комплекса.

Первым делом в Бене исчезли поочередно коробочки с нейросетями и имплантами к ним; потом артефакты Древних. По ходу движения Олег наткнулся на россыпи золотых и серебряных монет и драгоценных камней – в оправе и без них. Вот эти камни для начинающего мага были просто бесценным призом. Но разбирать их тщательно просто не было времени! Потому эти драгоценности оказались внутри Бена, упакованные… конечно же, в очередной комбинезон.

– Еле поместились, кстати, – проворчал Олег, наклоняясь за очередным камнем – прозрачным, отличавшимся особо крупным размером, – а вот это мы пока приберем отдельно.

Этот драгоценный камень, с виду настоящий ограненный бриллиант размерами с голубиное яйцо, а за ним еще десятка два, не меньше, он определил в другой карман – обычный, каких в комбинезоне была целая дюжина. Золото же все ушло в другие комбезы, а потом в Биг. А следом и серебро…

– Стоп! – остановил себя мысленно Олег, – это сколько всего у нас получилось? Двадцать второй?

Да – именно такой по счету полный «мешок», который по причине отсутствия Громову заменил пустой комбинезон – не поместился в Биг. А означало это, что примерная емкость этой сумки была никак не меньше двух кубометров. По сравнению с прежним костюмом это был, конечно, мизер, но и за такой подарок Олег был благодарен провидению. Он выпрямился; глянул на бот, который сейчас был обращен к нему как раз свое передней частью – той, что была направлена по ходу движения корабля. Вообще-то Олег нет-нет, но бросал взгляд на бот; отмечал, что, по сути, у него нет четко различимых «носа» и «кормы». Разве что размеры проемов, что вели в них, отличались вполне зримо. В «нос» вела открытая двухметровая по ширине дверь, в которую он сейчас и запрыгнул. Внутри был неширокий, метра на два, коридор, что тянулся по вдоль всей длины внутреннего помещения – той, что прилегала к внешней его стене, чуть закругленной подобно наконечнику громадной пули.

– Еще и стержень какой-то торчит, – определил Олег, поднимая голову как раз в тот момент, когда пересекал дверь; толщина ее была как бы не больше, чем в борту бота, – какая-то труба диаметром не меньше метра.

Такая же, кстати, торчала и в «корме»; но там были разверзнуты не двери, а целые ворота, занимавшие всю нижнюю половину торца, и куда, наверное, могли разом въехать сразу две платформы. Сейчас же это пространство было пустым; только по обе стороны, у стены, были выстроены какие-то механизмы. Но это требовало осмотра и осмысления позже. А сейчас же Громов огляделся в коридоре; целых шесть дверей тут были открыты, но в них Олег только лишь засунул свой любопытный нос, а точнее, взгляд. Ноги же несли его к дальнему концу коридора – туда, где за последней такой же открытой дверью оказался симпатичный такой тупичок – два на два метра. Вот сюда Олег и сгрузил первые двадцать один комбинезон, заполненные артефактами так, что невольно подумалось о трупах, с раздутыми от времени и газов внутри животами.

– А ведь там еще и настоящие мертвецы есть, – вспомнил Олег ту пятерку, что, на свое несчастье, попыталась найти спасение в отлетающем от дворца боте.

Почему-то Громов был уверен – ни один из них не выжил. И это было не очень хорошо, на его взгляд. Не для самих усопших – им, наверное, было уже все равно. А вот для детей, сейчас собравшихся в одном с ними помещении.

– Нет, – констатировал Олег, обращаясь к тому потоку сознания, который сейчас фиксировал все вокруг; в первую очередь разрастающуюся на горизонте темную тучу, – они как раз сейчас снаружи – помогают «взрослым». Ну, или просто бесятся.

Такие вот всплыли в голове картинки – два пацана, что держались поближе к Маше, и усердно помогали ей; пятерка совсем мелких гномиков, тоже инстинктивно прибившихся к трудолюбивым коротышкам, уже достигшим в своем невеликом росте того же Артана. Только орка сновала от россыпей добра, раскиданного уже не такими правильными дорожками – до бота, скрываясь там ненадолго, и обратно. Отдельной группой работали – явно «спустя рукава» – эльфы. Этих было пять душ – к двум красавицам, Элизе и Лютчии присоединились трое совсем юных эльфеныша. Точнее, две эльфийки, возрастом – по человеческим меркам – лет тринадцати, и совсем мелкий остроухий пацаненок. Этот в общей массе был, наверное, самым младшим – лет семи-восьми, не больше.

– Сколько всего получается? Ага – шестнадцать. А было двадцать один – он вспомнил опять строчки из прошлого – те самые, про «очко и к одиннадцати туз», – где еще четверо; с учетом усопшего орка?

Он отмотал «немое кино» в голове чуть назад; увидел, как в открытый проем бота выглядывают, путаясь под ногами носильщиков, четыре любопытные мордашки. Две из них, напомнившие ему Хозяина развалин – темными, очень характерными для негроидной расы чертами лица – принадлежали девчушкам, что были, пожалуй, даже постарше бледнолицых парнишек. Но на помощь взрослым они как-то не спешили, что вызвало гримасу неодобрения на лице Громова. Ну, и последние заморыши – тощие, что было видно даже под балахонами, в которые они кутались – отличались не только этой самой неестественной худобой, но и серым цветом лиц, и какими-то нечеловеческим их чертами. Хотя ничего отталкивающего в них для себя Олег не определил. Просто назвал: «Нелюди!», – и все. К какой расе они принадлежали? Были ли привезены откуда-то слугами Хозяина, или выведены прямо в детском питомнике? Этот вопрос тоже сейчас был не актуальным. Главное – общий счет, вместе с погибшим от собственной руки и кровожадной бестолковости орком – соответствовал изначальным

А в следующий момент Олег выбросил эти мысли из головы; точнее, на первый план выдвинулся другой поток сознания, который уловил громкий, и какой-то отчаянный крик, явно принадлежавший Маше: «Оле-е-е-г!!». В этом отчаянии не было страха, или предупреждения об опасности, как определил Громов, пулей вылетая из коридора носового отсека бота.

– Скорее в нем удивление. И ярость. Отчего?

Спрашивать у бывшей Помощницы Олегу не было необходимости, хотя та и принялась сбивчиво, глотая слова, объяснять поднятую тревогу. Отчего, кстати, собрались вокруг Громова с Машей практически все – даже негритянские девчушки спрыгнули на грунт.

– Вон – там, они!…

Олег и сам, без путаных объяснений девушки, видел сейчас четыре уже совсем крохотные на расстоянии фигурки, которые мчались со всех ног к темнеющему лесу. До него было никак не меньше километра, и практически половину этого пространства беглецы уже преодолели.

– И кто это у нас?

Олег уже знал ответ на свой вопрос, но, тем не менее, напряг зрение, тем самым призывая к жизни, или работе, еще один имплант – тот, что за остроту этого самого органа чувств и отвечал. И он отчетливо увидел двух старших эльфиек, и их малолетних подружек. Каждая из них была нагружена – на спине по рюкзаку (тому самому, из числа Артановых, с пайками). А еще старшие, которые буквально тащили за собой младшеньких, несли в свободных руках какие-то баулы, или узлы.

– Ну же! – нетерпеливо топнула ногой Маша, – погнали!

– Куда, – повернул у ней лицо Олег, – и зачем?