Тайна пролива «Врата скорби». Том третий

– Ну, – поощрил его после паузы Романов, – что еще? Летающие коровы с овцами? Так они явно продукт чьей-то селекции. И ты даже догадываешься, чьей. Разумный динозавр, и железные птицы? Из той же серии. Разве что нескончаемый день? Так это вполне объяснимо. Я, конечно, не астроном, и не астрофизик; всяких премудростей вроде плоскости эклиптики, и смещения магнитных полюсов не знаю, но вполне предполагаю, что когда-то – может быть, миллиард лет назад, Земля вращалась вокруг солнца именно так.

– Как так? – выкрикнул Анатолий.

– Так, что на половине ее было вечное лето, а на второй – не менее убийственная зима.

– Ну, где-то должны быть еще и весна с осенью, – рассудительно заметил рядом с Никитиным Валерий Ильин, – где-то ведь живут люди – наши гости, например.

– О них чуть попозже, – признательно кивнул коменданту лектор, – а пока еще несколько доводов в пользу Земли. Сила притяжения… кто-то ощутил разницу? А воздух – мы дышим им с первого мгновения, как родным. Ну, и… внутренние ощущения нельзя сбрасывать со счетов. Думаю, многие согласятся со мной – под куполом мы чувствуем совершенно, как дома!

Теперь зал загудел одобрительно; даже Никитин ничего не возразил.

– Ну, и главный довод – целесообразность. Согласитесь, что – во-первых, проще и легче было «перебросить» нас в ту же точку Земли, только на тысячелетия назад… или вперед (тут зал опять загудел встревожено), а во-вторых – поручить нам новую миссию именно здесь, на родной планете. В уверенности, что это приведет к тому, к чему должно произойти – в появлению человеческой цивилизации. Или, напротив – к новому пути в его развитии.

– Так вы считаете, Алексей Александрович, что мы тут с какой-то миссией?

Это встал, и осторожно задал свой вопрос Герхард Швидке, единственный в городе немец. Его русский язык был почти безупречен, но это «почти» неприятно резануло слух профессора.

– Ну, зачем-то нас ведь сюда забросили, – развел руками Романов, – допускаю, что это дикая случайность. Но все-таки миссия мне нравится больше. К тому же в эту версию, на мой взгляд, хорошо вписывается история цивилизации наших гостей – как выразился наш уважаемый комендант.

– Вот про этих гостей поподробнее, господин профессор, – чуть громче выкрикнул Швидке, усаживаясь, – а то про них какие-то странные слухи ходят.

– Гости действительно странные, – согласился Романов, чей слух теперь неприятно поразило слово «господин», – а вот слухи эти я постараюсь сейчас развеять. Без всяких прикрас, договорились?

Зал молчал, и профессор, набрав полную грудь воздуха, продолжил:

– Итак, на планете есть люди. Да-да, именно люди, хотя они тоже суть – плоды генетического эксперимента. Кто-то взял на себя смелость поработать богом, и создал этих вполне довольных собственным существованием людей, придав им наши с вами черты.

Зал в большей своей части ахнул, а тот же Швидке злорадно усмехнулся, словно говоря кому-то: «Ну, видите?! Я же говорил!».

– Кому говорил? – Профессор постарался отогнать от себя рассуждения на эту тему; вернулся к своей:

– Общая численность их невелика; по крайней мере, в части, нам уже известной.

– Откуда? – этот голос из глубины зала профессор не узнал, но ответил:

– Из рассказов наших гостей. Их прототипами оказались присутствующие здесь Виталий Дубов, его тезка Ершов, Игорь Малышев, Сергей Ежиков, Игнатов Роман Петрович, и Рубцов Николай Петрович.

– Все русские, – недовольно, но с каким-то внутренним злорадством проворчал все тот же Швидке.

Профессор услышал, и отреагировал; на первый взгляд, обрадовано:

– Совершенно верно! У них и фамилий взяты с неба, или жаркого солнышка; тоже вполне себе прогнозируемые – Дуб, Ерш, Малышок… про Рубцовского двойника говорить не буду – не очень прилично.

Зал теперь загудел заинтересованно; многие явно склоняли на все лады совершенно обычную фамилию, пытаясь отыскать ту саму пикантность. А ее на самом деле не было – фраза выскочила совершенно случайно; так Алексей Александрович проверил реакцию слушателей на свои слова. Оказалось, что магия слова уже пустила корни в зале; теперь профессор мог манипулировать аудиторией.

– Знать бы еще, в каком направлении? – тоскливо подумал он, взяв паузу, чтобы смочить пересохшее горло, – ну, ничего, что-нибудь само вылезет. А пока…

Он отыскал взглядом Швидке, и стал говорить, словно для него одного; такой прием в риторике тоже существовал, и часто блестяще оправдывал себя.

– Это племя так и называет себя – русы. Они вполне уверенно и чисто говорят на русском языке.

– И тоже прибыли сюда с миссией?!

Немец словно принял вызов, выкрикнул свой вопрос со всей возможной желчностью.

– Вот именно, – кивнул Алексей Александрович, – но об этом позже. Сейчас других племенах. Их всего шесть, и русы среди них – самые многочисленные. Увы, и их численность не превышает полусотни человек. Хотя времени с того знаменательного дня, когда они появились здесь прошло не так уж мало. По моим расчетам – больше семисот лет.

– Бедненькие, – вздохнула в первом ряду (с самого краешку – чтобы не мешать сидящим позади) Света Левина, – сколько же они натерпелись! Там же, за куполом, настоящий ад.

– Этот ад – их дом, – улыбнулся ей лектор, – и другого они не знают. Но продолжим. Второе по численности племя – еврогеи.

– Как?! – вскочил Швидке, – это вы сейчас хотите оскорбить меня, профессор?!

– Ну, вот, – подумал Алексей Александрович, доброжелательно улыбнувшись оппоненту, – вот так, по-простому, гораздо лучше.

Вслух же он сказал:

– Это они сами себя так назвали, дорогой Герхард, ну… или кто-то подсказал им такое название – так же, как другим группам, вполне узнаваемым. Всего племен семь. Другие называют себя неандерталами и африканами. Есть еще китаезы и чисто женская группа – жидовки-амазонки. Да, да – именно так. Мое личное мнение – эти название привнесены извне, одним, так сказать, из создателей. Возомнившим себя великим шутником. В чем я, кстати, сильно сомневаюсь. Но, тем не менее, факт есть факт. Племена живут на побережье моря, или океана; обустроили для жилья пещеры, и вполне приспособились и к солнцу, и другим реалиям нашего нового мира. Женятся, рождают детей, и умирают. От вполне естественных причин. Чаще всего не от старости. От побережья далеко не отходят; моря тоже не любят.

– Там тоже есть твари? – первым догадался Анатолий.

– Еще страшнее, чем на суше, – подтвердил его догадку профессор, – но, как и повсюду во вселенной, у этих обычаев есть исключение.

– Русские! – опять вскочил бывший тракторист.

– Русы, – поправил его, кивнув, Романов, – единственные, кто с самого начала воспринял ту самую миссию не только сердцем, но и реальным делом. А она, эта миссия, кстати, была предопределена для всех. И сохранилась до сих пор – в виде легенды, культа… как хотите, так и называйте.

Он не сводил взгляда с лица Швидке, даже поощрительно улыбался ему, но немец пока молчал.

– Итак, во всех племенах есть талисман, который называют половинкой ключа.

– И эти половинки…, – вместо немца опять вскочил Никитин.

– Должны обрести вторые – это естественно, – закончил за него лектор, – вот только вопрос – где эти вторые половинки?

– Где?

– В таинственных Железных горах, охраняемые волшебными драконами с дубинками в руках, и железными птицами, метающими с небес стальные перья!

– Ну, прям, как по писаному, – восхитился тракторист, – это же про наших знакомцев!

– Не писаному, а забитому в память каждого аборигена – на генетическом уровне. Я проверил у шестерых наших гостей. Легенду они знают слово в слово; причем с самого раннего детства. А может, и с утробы матери. И такая петрушка во всех племенах.

– А русским больше всех надо, – не выдержал все-таки Швидке.

– Вот именно так когда-то сказали вожди племен много лет назад, – профессор на выпад в очередной раз улыбнулся, – давайте, русы – если вам неймется – соедините две половинки своего ключа, а там и мы подтянемся…

– Вполне практичный подход, – сказал кто-то из дальних рядов.