Исповедь женщины

Исповедь женщины
Василий Иванович Немирович-Данченко

«Исповедь женщины» – роман, написанный в начале XX века, Вас. И. Немировичем-Данченко, вызвал большой интерес читателей. В 1907 году вышло пятое издание, и более ста лет он не переиздавался. Известность автора при жизни была достаточно широкой. Несколько поколений русских читателей выросло на его книгах.

В романе талантливый писатель раскрывается как тонкий психолог семейных отношений, затронув тему, которая находится вне времени и пространства. Книга будет интересна любителям и ценителям русской литературы.

Василий Немирович-Данченко

Исповедь женщины. Роман в трех частях

Издательство благодарит Василия Михайловича Немировича-Данченко за предоставленную фотографию автора книги из семейного архива.

Издательство благодарит МХТ им. А.П.Чехова за предоставленную фотографию для издания: два брата – Владимир Иванович Немирович-Данченко и Василий Иванович

© Оформление В. Гусейнов, 2020

© Издательство «Художественная литература», 2020

Дороги и вехи

Большая жизнь Василия Ивановича Немировича-Данченко

«Хорошо, когда человек, пройдя огромную жизнь и много потрудясь в ней, оглянется назад на все пережитое и сделанное и скажет с удовлетворением:

– Жил я и трудился не понапрасну. Сказать так – право очень редких людей. Среди них – Василий Иванович, один из достойнейших» – писал А. Куприн.

Василий Иванович Немирович-Данченко – старший брат театрального деятеля и критика, драматурга, прославленного режиссера, одного из создателей Московского Художественного театра Владимира Ивановича Немировича-Данченко.

Впрочем, известность самого Василия Ивановича при жизни тоже была на зависть многим широкой и во времени и в пространстве. Его книги были в библиотеке Александра II. Эмигрантская газета «Русское эхо» имела все основания писать: «В России нет грамотного человека, который не знал бы Василия Ивановича Немировича-Данченко. Несколько поколений русских читателей выросли на его книгах».

Будущий литератор Василий Иванович Немирович-Данченко родился 24 декабря 1844 года в Тифлисе, в семье командира Кавказского Линейного № 32 батальона Ивана Васильевича Немировича-Данченко и дочери коллежского асессора Каспара Ягубяна Александры. Супруг был старше ее на 25 лет. Всего в семье было шестеро детей: пять сыновей – Василий, Владимир, Иван, Прокофий, Михаил и дочь Варвара.

Отец происходил из казацкого дворянского рода, на Кавказе служил под началом А. П. Ермолова и М. С. Воронцова. О матери писателя Александре Каспаровне Ягубян мало что известно.

Раннее детство Василия прошло в походных условиях – его отец участвовал в экспедициях в Грузии, Азербайджане, Дагестане. Впечатления детства позже станут основой его произведений о кавказской войне – романа «Забытая крепость», повести «Гаврюшкин».

В 10 лет мальчика определили в Московский кадетский корпус. В 1863 году по окончании продолжить военный путь не захотел – строгая дисциплина пришлась юноше не по душе. Еще, будучи кадетом, он увлекся литературой, зачитывался романами Ф. Купера и В. Скотта, М. Загоскина и К. Масальского. Начал писать стихи и… вложив их в конверт, отправил письмо Н. А. Некрасову. Он и помог талантливому юноше опубликовать их в «Отечественных записках» – это было начало. В 1874 году в журнале напечатаны «Очерки Мурманского берега». В том же году в «Вестнике Европы» – «Соловки. Воспоминания и рассказы из поездки с богомольцами», получившие высокую оценку, в том числе И. С. Тургенева. Позднее художественно-этнографические очерки выходили отдельными изданиями – «За Северным полярным кругом», «Беломорье и Соловки», «У океана», «Лапландия и лапландцы». Его перу принадлежат описания многочисленных путешествий – «Страна холода», «По Германии и Голландии», «Очерки Испании», «Земля Марии Пречистой», «Кама и Урал» и многие другие.

В историю русской журналистики он вошел как один из первых военных корреспондентов.

А. И. Куприн так писал о Василии Ивановиче: «Возьмем во внимание разные условия жизни В. И. Немировича-Данченко. Место рождения – Кавказ. Семья – военная во многих поколениях, с доброй долей благородной туземной горской крови. Первая школа – кадетский корпус прежней, суровой николаевской закваски. Прибавим сюда личные черты: подвижной, восприимчивый характер, страсть к перемене мест, жажду приключений, склонность к событиям грандиозным и к картинкам необычным, большую физическую выносливость, настойчивость, храбрость и – очень важное и редкое свойство – дар очарования. Все эти качества в связи с большим и ярким литературным талантом сделали из В. И. великолепного корреспондента с театра военных действий…»

В числе добровольцев в 1876 году поехал освобождать Сербию, был ранен. Участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов. На театре военных действий он не только писал, но и сражался на Шипке, под Плевной, был награжден двумя солдатскими Георгиями, орденом Святой Анны 3-й степени с мечами. Его материалы печатались в газете «Новое время», а начиная с русско-японской, был постоянным представителем газеты «Русское слово» в действующей армии.

«Чего-чего, но уж жизни немало повидал Василий Иванович. Меньше всего походил на русского интеллигента. Вот уж не чеховский герой! В сущности, он довольно редкий русский тип: человек ренессансного чувства жизни, жизнелюбец. Оттого и тянуло его всегда к солнцу, югу, краскам ярким и сильным. Он любил действительность, борьбу – сколько войн прошло перед глазами! На каких конях, по каким землям не ездил он с записной книжкой, начиная с Балкан, через Маньчжурию, до великой войны. Скольких орденов кавалер! С кем из монархов и главнокомандующих не встречался. А в полосы мирные – сколько путешествий, встреч. Какая бурная жизнь сердца!..» – читаем о Василии Ивановиче в очерках Б. Зайцева «Мои современники».

Военные корреспонденции в переработанном виде составили книгу «Год войны 1877–1878. Дневник русского корреспондента». Впечатления от турецкой кампании дали материал для военных романов «Гроза», «Плевна и Шипка», «Вперёд».

Теме кавказских войн посвящены романы: «Горные орлы», «Горе забытой крепости», «Разжалованный», «Князь Селим». Его кавказские очерки были отмечены даже Львом Толстым.

Но не только военная тема звучит в произведениях Немировича-Данченко. Он – автор бытовых рассказов и романов, многие из которых были рекомендованы к изданию для «народного чтения». Среди них один из лучших – «Махмудкины дети». Кроме этого он выпустил сборник «Стихотворения».

Роман Василия Ивановича «Исповедь женщины» вызвал большой интерес читателей и претерпел несколько изданий. В нем талантливый писатель открывается как тонкий психолог семейных отношений. Метко, ярко, образно дает портреты людей, даже мимолетно появляющихся в произведении. Каждый эпизод важен для характеристики героев романа. Очаровывает нас автор и удивительно живым описанием природы. Перед отъездом его в Италию, в 1907 году, вышло пятое издание романа.

Несмотря на то, что в 1914 году, когда началась Первая мировая война, писатель пришел к 70-летнему рубежу, он был ее участником, правда уже не брал в руки пистолет, его оружием осталось перо.

В предреволюционные годы ему удалось начать выпускать собрания сочинений, но оно прервалось на шестнадцатом томе.

Революцию 1917 года Василий Иванович Немирович-Данченко не принял, воспринимая ее «как своеобразное «искушение», которому поддался русский народ». Хотя в стихотворении «Грозы», написанном в 1901 году, он, призывая к обновлению страны, не боялся неизбежных гроз и громов.

Еще в 1921 году в России писатель занимал одно из первых мест в читательских предпочтениях. В 1922 году он получил разрешение выехать за границу для работы в архивах.

Он задумал исторический труд «Народные трибуны, вожди и мученики», но после годичного пребывания в Берлине, обосновался в Праге и… в Россию не вернулся. И вскоре, в 1924 году его книги уже были изъяты из библиотек.

В эмиграции он хорошо помнил о своем знаменитом брате в Москве – Владимире Ивановиче, и, говоря о нем, не прямо, а все же постоянно давал понять, что путь, избранный братом, ему самому внутренне ближе пути, выпавшего на его собственную долю.

Полвека он дружил с писателем А. Амфитеатровым, который впоследствии писал:

«Жители чехословацкой столицы, и особенно ее живописного квартала Винограды, хорошо знали своеобразный облик Немировича, к которому относились с большим почтением. Здесь и глубокая старость, и широкая известность, и безупречные манеры старого джентльмена, и молодецки расправленные бакенбарды, и строгое пенсне на крупном носу, и хорошее знание меню в дорогих пражских ресторанах. Здесь…и любовь Василия Ивановича к женскому обществу, в отношении которого он всегда был подчеркнуто вежлив, изыскан, совсем по-старомодному галантен…

…В. И. Немирович-Данченко мог насчитать на книжной полке более 200 томов своих произведений, приближаясь к мировому рекорду, а может быть, и достигнув его. Тут для присуждения пальмы первенства пришлось бы точно подсчитать страницы, написанные им и А. Дюма».

«Я прошел громадную жизнь, – писал Немирович-Данченко в «Письме из Москвы». – Сознательно я начал ее в эпоху, когда рухнуло крепостное право, и кончаю, когда весь мир в небывалой грозе, и страшных катаклизмах перестраивается заново. Живой свидетель этого, я был бы счастлив, если бы в моих последних работах судьба дала мне возможность создать нечто достойное этой эпохи трагического крушения отгнившей стари и новой борьбы титанов». Этой надежде не суждено было сбыться. Но он оставил нам книги – свое творчество и судьбу.

В 1934 году русская колония в Праге торжественно отметила 90-летие, как его называли, своего «старшины». Через два года писатель умер в возрасте 92 лет.

И в посвященном Василию Ивановичу юбилейном сборнике «Венок», но вышедшем лишь в год смерти, он оставил нам заветы:

«Счастье в независимости, красоте и правде твоей родины, служи ей, пока она несчастна и угнетена, и всему человечеству, когда она сильна и благополучна».

«Когда право служит сильным, будь со слабым».

«Люби жизнь, пока дышишь, работай, пока живешь».

Заветы, которым неизменно следовал Василий Иванович Немирович-Данченко на протяжении своего большого жизненного пути.

Исповедь женщины

От автора

Ни один из городов, где я живал, не надоедает так, как Милан. Зимой мерзнешь в его холодных туманах и в нетопленных комнатах дома. Летом задыхаешься на пыльных площадях среди зноя, едва ли понятного северянам, – зноя, в котором до вечера ходишь в каком-то полуобморочном состоянии.

Раз, в один из самых жарких дней, когда, наконец, мне стало невыносимо, я сел в трамвай, отправлявшийся в Монцу, и уехал, желая отдышаться воздухом полей, окружающих Ломбардскую столицу. Не могу выразить, как здесь после миланского пекла было приятно! Легкому ветерку открывался полный доступ в отворенные по обе стороны двери и окна. Прохлада вместе с густой волной полевых благоуханий свободно лилась сюда. Со мной были недочитанные русские газеты. Я развернул одну из них и стал рассеянно пробегать ее, когда совершенно инстинктивно почувствовал на себе взгляд сидевшей против меня дамы. Садясь, я вскользь заметил большие черные глаза, бледное лицо с яркими пятнами чахоточного румянца и не обращал больше на нее внимания, пока мне не показалось, точно она хочет спросить меня.

Я взглянул на нее и опустил газету. Дама, очевидно, смешалась, но потом, сделав над собой усилие, совершенно чисто заговорила по-русски:

– Извините, пожалуйста. Я так давно из России и вот уже пять лет, как не слышу родного слова.

– Сделайте одолжение. Я рад быть вам полезным сколько могу… Вы, верно, хотели просмотреть газеты?