Легенда о царице. Часть четвертая. Пир царицы Нейтикерт

– Царица, насколько я знаю, кушиты, раз они нас в числе явно превосходят, применят завтра строй под названием «голова буйвола».

– Ну вот, и все сразу стало ясно! Теперь мне, только, объясните, что это такое. Что это за голова такая буйвола? А почему не носорога? И не слона? Либо крокодила?

Все наперебой стали объяснять, что означает такой странный строй и объяснили, что «голова буйвола», ну, это, в общем-то, голова буйвола – в центре ударная масса лучших воинов, а слева-справа рога из быстроногих молодых и они охватят египетское войско с флангов, а…

– …а голова прижмет нас к этому обрыву и расплющит. – Певасер показал на северную стену шатра, за которой находился обрыв.

Царица сделала ладонями полумесяц, подвигала туда-сюда и сказала:

– Да, понимаю! Очень хорошо все понимаю! «Голова буйвола!». Здорово придумано! Великолепная задумка! Мы войско растянуть не можем – потеряем глубину, и плотнее сбивать тоже нельзя – так теряем мы пространство. Но,…фигня все эти головы! Кое-что я, все же, заметила – они ведь строй совсем не держат. Их этому не учат. Они просто стоят толпой и каждый сам за себя. А мы ведь все вместе! Не так ли военачальники? И легких воинов с луками, пращами и бумерангами у нас немало.

Царица оглядела своих военачальников и сказала уверенно:

– Мы завтра обломаем этому черному буйволу рога. А теперь зовите воинов.

Царица вышла из шатра. Атум коснулся горизонта. Со стороны кушитского войска доносились выкрики и ритмичный гул барабанов. Возле костров потрясая щитами и копьями, приплясывали воины.

Египтяне окружили полукругом шатер царицы. Она оглядела их своими бархатными глазами, в которых теперь не было обычной отстраненности владык Та-Кем, а был взгляд обычной женщины, матери, дочери, сестры. Но только очень красивой и очень величественной.

– Воины. – произнесла царица, вроде бы негромко, но все услышали ее очень четко. – Храбрецы мои. Славные сыны Черной Земли, я, ваша царица, знаю, о чем вы думаете сейчас. Вы думаете, что не все увидите завтра вот это. – царица указала на диск Атума погружающегося за горизонт. – Вы думаете, что многие не увидят завтра, как золотая барка Мескет выходит из Ахета и как барка Манджет уходит в горизонт Аменти.

Царица помолчала и кивнула головой.

– И это правда. Не хочу вам врать. Далеко не все, из здесь стоящих, увидят это чудо, что каждый день мы видим. А неправда совсем не в этом.

Царица вновь замолчала, давая возможность каждому прочувствовать момент последнего прощания с отцом небесным, и тут неожиданно сменила тему.

– Вы же все знаете, что говорят обо мне, о вашей царице. Ну? – она вопросительно посмотрела на свое войско. – Кто смелый? Кто повторит то, что летает по Дому души Птаха? Мы же завтра идем в бой вместе. Я буду драться, стоя плечо к плечу рядом с вами, разве можно нам оставить недосказанное за спиной?

Войско потеряло неподвижность, зашевелилось, воины переглядывались, но, конечно же, никто ничего не сказал вслух, даже как-то смущенно потупились.

– Вот видите, как великое, сразу отсеяло всю бессмысленную ерунду. Имеет ли сейчас значение – делает царица Нейтикерт из живых мертвых? Имеет ли значение – оживляет ли она мертвых? Значение имеет, что нас боги разделят завтра на живых и мертвых. Неправда в том, что вы не все увидите сиянье утреннего Хепри, блеск дневного Ра и умиротворенье Атума. Все совсем не так. Послушайте меня. Все, кто падет на поле брани с честью, увидят их в царстве моего отца Осириса. В этом не может быть никаких сомнений. Сегодня ночью я буду молиться отцу Осирису. Я ваша богиня и мои молитвы богами услышаны будут, вы уж в этом мне поверьте. Я знаю особые молитвы и особые и действенные заклинанья. Но молиться я буду не о дарование нам победы. О, нет! Совсем не об этом. Я и без всякой молитвы прекрасно знаю, что завтра битва будет наша. Я и без молитвы знаю, что здесь собрались лучшие сыны земель обеих, достойнейшие из достойных. Да! для меня, вашей царицы и земной богини, достойнейшие вы – воины и вы, простые люди « не знающие вещей», что пошли за мной на битву с голыми руками, а не вельможи в золоте и серебре и дорогих одеждах. А молитвы я вознесу Осирису-отцу, чтоб он благосклонно принял души тех храбрецов, что падут завтра на поле боя, а он прислушивается к моим просьбам, поверьте на слово своей царице, изучавшей тайные ученья. И у меня к вам, кто завтра уйдет за горизонт, есть просьба: рассказать моему отцу и моему любимому супругу, что, дочь его и его священная супруга, царица Нейтикерт, с честью несет славу потомков крови Гора и возвеличивает славу Черной Земли, но не одна, а вместе со своими подданными, со своим великим народом, как нам и завещали боги! А сейчас проводим вместе в свой горизонт золотую барку Ра, спев ей наш священный гимн.

Телохранительницы вышли вперед, сменив оружие на инструменты, заиграли торжественный мотив и запели:

– Рожденный, как Гор, живущий, как Ра,

– Как Атум, склонишься ты к странам Заката

– И в барке ночной, под названьем Месктет

– Найдешь возрожденье в водах Дуата…

(текст гимна подлинный)

Нежные голоса певиц и божественная музыка полетели вслед заходящему за горизонт солнцу, далеко разносясь в вечерней тиши. Воины притихли – слышимый не раз гимн, здесь, в далекой и чужой стране, вдруг, наполнил сердца мягкой печалью, напомнив далекую родину. Особенное впечатление песня произвела на набранных по дороге крестьян, ремесленников, пожелавших сражаться вместе с царицей. Многие из них, не стесняясь, вытирали глаза. Но вот замерли последние звуки, и к царице подошел Певасер. Отныне хранитель царских регалий.

– Дозволь, царица, по чарке вина выпить воинам на ночь. Ведь для многих она будет последней.

– А отчего и нет? Конечно, выпьем мы, и я с вами, и не по чарке. Споем еще веселые и боевые песни, а девушки нам станцуют. Пусть каждый выпьет столько сколько хочет, но пусть каждый помнит – если, кто-либо, не сможет завтра держать оружие в руках – того убью я собственными руками. Так что пить – пейте, только закусывайте хорошенько.

Царица вдруг весело и беззаботно улыбнулась.

– Воины! – прокричал Певасер. – Царица наша дает пир!

Быстро разгорелись костры, зашипело на углях мясо, тягучей струей полилось из бурдюков вино, запенилось пиво, весело зарокотали барабаны, задорно засвистели флейты и зазвенели лютни. Вначале запели телохранительницы. Запели веселую и несколько неприличную песню, чтобы сразу убрать стеснение в общении. Воины с азартом подхватили. Девицы спели еще и еще и вот, наконец, то там, то там, сами воины начинали петь наиболее известные и любимые песни. Девушки станцевали несколько египетских танцев, когда один из воинов, весело улыбаясь, попросил станцевать что-нибудь… ну этакое. Девицы переглянулись.

– А мы станцуем.

– Только не ослепните и в обморок не упадите.

– Иначе кто же будет сражаться завтра?

– Не мы же, девушки одни? Нежные создания.

– Нас, вообще-то, и так очень мало.

Черные танцовщицы, сначала небрежно пританцовывая и слегка покачивая бедрами, вереницей пошли между костров, речитативом запев что-то на своем языке под одобрительные хлопки воинов. Они шли, огибая костры и сидящих вокруг воинов, будто гигантская черная змея ползала по лагерю. Впереди шли барабанщицы, отбивая все убыстряющийся сухой и жесткий ритм. Движения танцовщиц все убыстрялись, становились резче, извивы черных тел смелее, голоса громче и надрывней, хлопки ладоней звонче. Какой-то посторонний звук начал вплетался в слова песни. И вот ритм достиг бешеной скорости и танцовщицы пришли в дикий экстаз. Тела дергались и изгибались, словно в припадке, руки дергались как атакующие змеи, ноги взлетали выше голов, сверкали зубы и глаза, сотни косичек хлестали как плети. Песня постепенно потеряла слова и теперь это было что-то совершенно дикое – визг, вой и рычание, но звуки эти строго сочетались. Теперь танцовщицы напоминали ночных демонов, которые наводили страх на человеческие создания еще десятки тысяч лет назад. Ритм достиг невообразимой скорости и было, похоже, что сражаются звери, но очень музыкальные. Но вот издав оглушительный вопль, танцовщицы остановились. Установилась тишина, и затем все войско, не сговариваясь, дружно крикнуло:

– Хей!

– Как зовут тебя, красавица. – спросил один воин желая пригласить черную девушку к своему костру.

– Мы дикие черные собаки из своры нашей царицы. Никто и никогда нас не зовет. Не было такого случая. Мы сами приходим, когда считаем нужным. Когда нам скажут – взять!

Веселый посвист флейт полетел над войском в предрассветном полумраке. Воины просыпались и смотрели на царский шатер, где готовились к церемонии встречи утреннего солнца – Хепри.

Первым из шатра вышел лев, осмотрелся вокруг, вытянулся вперед, прогнулся назад, выгнув хвост дугой, широко зевнул и разлегся поперек входа, посчитав утреннюю церемонию законченной.

Раздвинулся полог и в белом, просвечивающимся калазирисе, вышла, переступив через льва, царица Нейтикерт с обручем царской кобры на челе. Телохранительницы тут же упали на колени, приветствуя земную юную богиню, вышедшую на встречу с богом небесным. С глухим рокотом все войско также опустилось на колени.

К мелодии флейт добавился звон лютни и две служанки сняли с царицы калазирис и она предстала перед своими воинами полностью обнаженной, чтобы все могли любоваться совершенным телом прекрасной богини.

Служанки зажгли в чашах ароматические курения и, бережно подняв густую гриву волос царицы, приступили к ритуалу утреннего омовения.

Струи воды, настоянной на лепестках цветов, омыли тело, и оно словно засветилось в нарастающем сиянии золотой барки выходящей из Ахета.

Вот первые лучи упали на прекрасную деву и она воздела вверх руки, приветствуя своего отца и чистым звонким голосом прочитала приветственную молитву, затем ей на ладони поставили две чаши имеющих форму ежей, тихо зарокотали барабаны, телохранительницы запели гимн солнцу, и царица совершила ритуальное возлияние богу утреннего солнца – вечно юному Хепри.

Затем, царицу облачили в черный калазирис, застегнули на талии серебряный пояс с ножнами, на левую руку надели длинный серебряный браслет в виде гигантской сколопендры, на правую – браслет со скорпионом, на голову водрузили корону-шлем Нехебт и богиня-гриф бережно обхватила голову царицы крыльями.

Царица села на плетеное из прутьев кресло, на ноги ей надели золотые сандалии и вручили жезл и многохвостую плеть. Начальники отрядов подходили по очереди и удостаивались великой чести поцеловать ногу земной богини сидевшей неподвижно и глядевшей вдаль.

Нейтикерт взмахнула плеткой, барабаны гулко грохнули ритм, и войско двинулось вперед, навстречу колыхающейся черной массе, тоже медленно накатывающейся.

Первыми, легким и быстрым шагом, шли шеренги лучников стараясь отыграть как можно больше пространства. За ними двинулись пращники, скоро сломавшие ряды, ибо состояли в основном из набранных по дороге земледельцев и ремесленников. За поясами у них торчали дубинки.

Далее двинулась основная масса щитоносцев, вооруженных копьями и булавами. И если первые двигались как ветер, то щитоносцы пошли как каменная лавина. Они шли спокойно, почти лениво, как крестьяне, идущие на ежедневную, тяжелую, но необходимую и очень знакомую работу.