Регина

Временами мы то пересекали плоские белоснежные озера, то мчались по руслам рек, скованных льдом. Изредка, когда упряжка неслась возле леса, я видела оленей. Тогда собаки заливисто и дружно лаяли.

Мороз стал усиливаться, ветер забирался под одежду. Мне казалось, что в тело впивается множество крохотных игл, но я не мерзла, наоборот – это бодрило меня.

Наше путешествие закончилось уже в темноте. Упряжка остановилась под самым лесом, у небольшого временного жилища – куваксы. Старуха ловко распрягла собак, зашла в куваксу и сразу же вернулась обратно, кинув им вяленую рыбу – всем, кроме белой собаки. Быстро расправившись с едой, те улеглись прямо в снег. Белая же, видимо, есть не хотела и опять улыбалась во всю пасть.

Нойда подошла к нартам и отвязала меня.

– Иди за мной! – велела она, помогать же мне не стала.

Я с трудом поднялась и направилась вслед за ней. Мы зашли в куваксу. Хозяйка скинула верхние одежды, затем присела посередине, у очага, и принялась разводить огонь.

– Туда ступай! – указала она мне на широкую низкую скамью, покрытую оленьими шкурами. – Там ложись.

Я послушно выполнила приказ нойды, скинула верхнюю одежду и улеглась. Мне не приходилось прежде бывать в куваксе, поэтому я окинула взглядом нехитрую обстановку. Разгоревшийся огонь выхватывал из темноты подвешенный над ним казан и домашнюю утварь по углам. В дыре над очагом виднелся черный бархат неба с вкраплениями далеких звезд.

Хозяйка подошла ко мне и присела рядом.

– Прежде верну утерянное. Одна из твоих душ потерялась. От испуга, наверное. Или от сильного ушиба. Было такое, верно?

Я кивнула головой.

– Вот я и говорю – испугалась душа, вылетела, а вернуться не может. Знаешь сколько у человека душ?

Я покачала головой.

– Так вот знай. У мужчин их пять – семь, у женщин четыре – шесть. Как и у медведя. Как рождается человек, так и из его тени рождается вторая часть души. Она путешествует во время сна.

Её рассказ заинтересовал меня.

– А остальные души?

– Остальными ведает сама Равдна, Священная Мать Земли. Она ткет Узор Жизни для каждого из нас. Теперь помолчи, буду разыскивать твоего помощника в мире духов…

Она улеглась рядом и обняла меня. Я удивилась такому, хотя всегда очень любила лежать у мамы под бочком. От нойды, как и от мамы, веяло теплом и уютом…

Пушистая белая собака Эрны жизнерадостно прыгала одновременно на всех своих четырех лапах. Заметив мой взгляд, она улыбнулась во всю свою собачью пасть, сделала несколько прыжков по снегу и остановилась, оглядываясь, словно приглашая следовать за собой. Я пошла за ней по снежной пороше и очутилась в знакомом белесом и туманом месте. Оглядевшись, я увидела вокруг себя сидящих людей-теней. Но теперь до меня доносились обрывки фраз: … Высокая… Там высокая… Я огляделась, но никакой высокой женщины не обнаружила. Откуда-то слышался монотонный голос Эрны, но вскоре он затих.

Начался снегопад. Странный… Большие снежинки не падали на землю, а каким-то образом зависали в воздухе, соединялись друг с другом – надо мной и вокруг. Люди-тени исчезли за этой белой пеленой.

Я с большим интересом рассматривала снежинки: никогда прежде мне не приходилось видеть такие. Тончайший ажур, филигранное мастерство природы… И ни одна из них не повторяла предыдущую. Сотканные воедино, они колыхались, словно это была невесомая накидка из тончайших нитей. Что-то напоминал мне этот узор…

Снежная накидка мягко опустилась на меня. Я ощутила ее легкое прикосновение. Но ни одна снежинка не растаяла, так и оставаясь какое-то время на моей коже и на одежде. Затем они стали словно впитываться, не оставляя никаких следов. Странно… Я даже потрогала пальцем – сухо.

Подняв глаза, я увидела за пеленой женщину. Она восседала на каменном престоле и смотрела на меня. Я узнала её глаза… Это их я видела в том камне, в подвеске Торберга, сквозь узор!..

Женщина поднялась. Она была высокой, очень высокой. И величественной…

– Равдна, – прошептала я, – Священная Мать Земли!..

А затем все опять затянула белая пелена.

Глава 5

Я сидела у давно потухшего огня. В куваксе было светло и тихо, Эрны не было видно. Странно… Почему я не в постели, а у очага?.. Почему я не помню, как очутилась здесь?..

– Госпожа Эрна! – крикнула я и прислушалась. Ничто не нарушило тишины, ни единый звук.

Я поднялась, подошла к двери и вышла наружу.

Передо мной расстилался нетронутый снег, искрящийся от яркого солнца. Не было никакого признака Эрны и её собак. Проваливаясь в снегу, я обошла вокруг куваксы в надежде обнаружить кого-либо, но моя затея не увенчалась успехом: нигде не было видно ни единого следа. Эрна куда-то уехала на своих собаках, видимо, давно, ещё до снегопада. Странно… И почему я ничего не слышала?..

Я решила разжечь огонь и приготовить еду. Не может же быть, чтобы Эрна меня бросила! Поэтому я вернулась в жилище и принялась за дело. Кремень я нашла возле кучки дров, лежащей у очага. Развести костер для меня не стоило труда – дело было привычное. Только дома у нас огонь всегда был в печке, а здесь – живой.

Я взяла котелок и, выйдя из куваксы ещё раз, набрала снега. Котелок я подвесила над огнем. Порывшись среди утвари, обнаружила кусочки вяленой оленины, ржаную муку и морошку. Всё это вполне годилось для супа, поэтому я положила все вместе в котелок. Затем уселась у очага и принялась смотреть в огонь.

Было в нем что-то завораживающее. Прежде я жила в избе. У нас была печь, где мама готовила еду, и где прятался огонь. А вот теперь я сижу рядом с ним, протяни руку – и вот он, теплый, ласковый…

Я стала играть с языками пламени, пытаясь ухватить их хлопком ладоней, но огонь не давался мне в руки. Он то приседал вниз, к раскаленным поленьям, то взмывал вверх, обхватывая теплым огненным цветком мои руки с тыльных сторон. Я так увлеклась игрой, что совсем забыла и о еде, и о нойде. Только когда раздался удивленный возглас Эрны, я опомнилась и подскочила.

– Госпожа Эрна!

Хозяйка взяла ложку, помешала варево и посмотрела на меня искоса.

– Долго ждала, восемь дней. Вижу, дым идёт, возвращаться пора.

– Восемь дней?.. – изумилась я. – Как это – восемь дней?

– Да вот так, милая, – качнула головой нойда. – Вижу: глаза открыты, а спишь ты, ничего не слышишь: ни моего голоса, ни собачьего лая. Поняла я, что улетела и вторая часть твоей души, чтобы найти потерянное. Найдёт – значит вернёшься ты к жизни и станешь нойдой. Ну а если нет, значит не по тебе это испытание. Запрягла я собачек, да и уехала в старую вежу ожидать, что же будет дальше. Восемь дней ждала. Вижу – дым идет…

С частями души мне было понятно. Но что за испытание, и зачем?.. Об этом я и спросила Эрну.

– Прежде чем стать нойдой, – объяснила она, – человек обязательно проходит испытание. Оно разное бывает: огнем, холодом, голодом. И еще очень часто – потерей части души, вот как у тебя. С огнем дружишь, холода не боишься. Прошла ты все испытания, вернулась к жизни, значит, быть тебе нойдой.

– Нет, нет, госпожа Эрна, что вы, какая из меня нойда! – Я даже замахала руками. – Я ничего не умею, кроме как только по хозяйству помогать.

– Помогать по хозяйству это хорошо, мне давно нужна помощница. – Она пристально всматривалась в мое лицо. – А скажи-ка мне, дитя, кто тебе подарил те камни, помнишь?.. – Я молчала, тогда она продолжила, – так я тебе объясню: это был ульдр, подземный житель. Ульдры приходят к будущим нойдам, когда те ещё совсем маленькие. Вот так с тобой и случилось. Я еще на ярмарке, как только увидела камни ульдров, сразу поняла, что ты – будущая нойда.

Удивительно, как много было известно Эрне!

– А что, они какие-то особенные, эти камни?

– Обработаны не по-нашему, очень уж тщательно, не так, как волны и ветер их обкатывают.

– Не знаю, был ли это ульдр, – нехотя призналась я. – Он, действительно, говорил мне, что живет в подземном дворце и является принцем. Только я никогда не видела, куда он исчезает. Я все время искала вход в его подземный дворец, но так и не нашла.

Нойда покачала головой.

– Священные Силы хранили тебя, дитя! Ульдры наложили страшное заклятие: тот, кто посмеет проникнуть без спроса в их жилища, немедленно превращается в кучку песка!