Регина

Регина, нойда земли Сапми
Вандор Хельга

В жизни саамской девушки Регинлейв будет происходить множество необъяснимых явлений, прежде чем она узнает, что в неё вселилась душа нойды Регины – Жрицы Высоких людей Севера. Но это не избавит Регинлейв от тяжелого и неустроенного быта, набегов непонятных вооружённых людей, изменяющих привычную жизнь местного люда… Регинлейв станет Региной, только когда предстанет перед Равдной, Священной Матерью. И только тогда она вспомнит о трагической судьбе своей названной сестры, алтайской принцессы Ак-Кыдын, и о своей незавидной роли…

Глава 1

Когда утверждают, что мы, нойды – северные шаманы – уходим в сейд-камень, это не совсем так. Сейдом может быть и холм, и озеро, и даже карсикко – ель, посаженная членом какой-либо семьи в честь определенного события. Вот в них-то и уходят наши души. Причем, погребение тела может быть где-то неподалеку, и вовсе необязательно – под Летящим Камнем или под карсикко.

Что же касается меня, то я, нойда Регина, наследница Высоких Людей, Хранительница земли Сапми, перешла в совсем небольшой камень. Так повелела Равдна, Священная Мать Земли, и нойд Торберг провел для этого необходимый обряд. Он был моим давним другом, нойд Торберг. Когда я впервые увидела его двенадцатилетней девочкой, он уже был взрослым мужчиной лет сорока.

В то время я с родителями жила на хуторе, неподалеку от мызы господина Ульриха Стуре. Наша изба стояла под самым лесом. Дальше, возле самой реки, находилась наша баня. А за баней росла карсикко – ель, которую посадил отец в день моего рождения.

Отца я помню мало, он почти все время проводил далеко от дома, в лесах – охотился. Свои трофеи он отдавал господину Стуре, получая взамен продукты и всякие нужные в хозяйстве вещи, а также поношенные одежды – для себя и для моей мамы. А уж для меня мама сама перешивала некоторые свои платья. Ещё она шила разные вещи из звериных шкур, которые приносил отец.

Семья господина Стуре состояла из его жены Анетты и сына Вейо – моего ровесника. Его родители не одобряли встреч своего сына с девочкой из бедной семьи, хотя и не наказывали его, когда им становилось известно о наших играх. Иногда я видела их издали, когда шла к своей карсикко. Они всегда были наряжены в красивые городские одежды.

Я развешивала на пушистых ветвях-лапах карсикко разноцветные ленточки, которые делала из остатков тканей. А те ленточки, которые приходили в негодность от непогоды – убирала. Моя карсикко всегда очень ждала новых нарядов, и мы с ней вместе радовались им.

Прежде, когда мне было годика три, ко мне часто присоединялся веселый человечек Болдр. В то время мы были с ним одного роста, но, несомненно, Болдр был старше. Он утверждал, что живет в подземном дворце и является там принцем, но так ли это было на самом деле, я не знала. Я никогда не видела ни откуда он приходил, ни куда уходил. Но, безусловно, его наряды, украшенные разными самоцветами, были необычайно красивы.

Однажды я рассказала о нем матери, но она мне не поверила и сказала, что я сказочница. Больше я о нем никому не говорила. Во-первых, сам Болдр очень не хотел, чтобы о нем знали. Во-вторых, он был очень пуглив, и при малейшем подозрительном шорохе сразу же прятался, да так, что я ни разу не смогла его отыскать.

Именно Болдр научил меня восхитительной игре с разноцветными камешками. Я так и увидела его впервые возле своей карсикко: он сидел на мшистом камне, разложив перед собой несколько разноцветных обработанных камней, и любовался ими. Сейчас я понимаю: он специально ожидал меня, потому что от всех других, как я уже говорила, сразу же прятался.

– Посмотри, Регина, – сказал он, завидев меня, – что я тебе принес!

– Я Регинлейв, – поправила я его. – А ты кто?

– Принц Болдр, к вашим услугам, маленькая госпожа.

– Я не маленькая!.. – возмутилась трехлетняя я.

– Именно поэтому я так и обращаюсь – госпожа. Хочешь, подарю тебе эти камни?

Забросив свои светлые косички за спину, я присела рядом, сразу же забыв свое возмущение. Камни мне необыкновенно понравились! Я взяла первый попавшийся мне в руки: серый, в красную крапинку, и, закрыв глаза, прижала его к груди.

Прямо на меня, потрясая мечами и копьями, мчались чужеземцы на конях! Одеты они были в железные одежды и такие же шапки. Они что-то беззвучно кричали.

Я испуганно отбросила камень. Болдр бережно поднял его и укоризненно сказал:

– Разве ты не знаешь, что нельзя оскорблять камни, швыряя их?

– Я боюсь! Там злые железные дядьки!

– А ты возьми вот этот, – он подал мне обычный серый голыш.

Я взяла его, закрыла глаза. И увидела спокойную озерную гладь. Волны то набегали и перекатывались через меня, то отступали. Мне стало так спокойно и радостно, что я засмеялась.

– Мне пора, Регина, – сказал Болдр и поднялся.

– Я Регинлейв!

– Ты Регина, и я не ошибся в этом.

Потом он ещё появлялся несколько раз.

– Регина! – почему-то он всегда упорно называл меня Региной, а не Регинлейв, – посмотри-ка, что я тебе принёс!.. – Заговорщицки улыбаясь, он доставал из-за пазухи очередное маленькое чудо природы – камень. – Ну, что ты скажешь?..

Я прижимала камень к груди, закрывала глаза и видела необычайно интересные картинки. Камень показывал мне то, что видел на своем веку. Это были и битвы древних воинов, и свирепые бури, и поединки зверей… Болдр нетерпеливо дергал меня за рукав:

– Ну?.. Говори же!

А потом с огромным интересом выслушивал мой рассказ. Я поначалу удивлялась, почему никто не видит этих картинок. Потом поняла, что отчего-то камень показывает их только мне.

Иногда, тайком от родителей, ко мне пробирался Вейо. Болдр тогда мгновенно скрывался, а я продолжала играть камешками вместе с Вейо. Ему я тоже рассказывала все, что видела. Вейо ничего не видел, как ни старался, поэтому слушал мои рассказы, затаив дыхание.

Болдр перестал появляться, когда я стала выше его ростом.

Остальное время, исключая зиму, я проводила в лесу: собирала грибы и ягоды. Потом мама перебирала их, часть сушила, а часть уносила господину Стуре.

В тот день я собирала бруснику в дальнем лесу, довольно далеко от дома. Солнце припекало, тяжелая корзина оттягивала руки. Мне очень хотелось пить, но поблизости не было ручья. В его поисках я вышла на край леса, на широкий луг, и не ошиблась: там протекала небольшая речка; к ней я и поспешила.

Поставив корзину, я опустилась на колени, склонилась над водой и принялась пить, зачерпывая ее ладонями. Кто-то мягко ткнулся в мои ноги и жалобно пискнул. Я оглянулась и увидела маленького исхудавшего рысёнка. Он был один, его матери не было заметно. Я взяла его на руки. Рысенок сначала дрожал, потом пригрелся у меня на руках и замурлыкал.

Надо сказать, я могла видеть различные мысленные картинки не только с камнями. Вот и сейчас передо мной как наяву разыгралась битва росомахи и рыси. Увы, последней не повезло – сражение закончилось трапезой росомахи.

– Бедненький ты мой котенок, – погладила я рысенка.

С найденышем на руках я поднялась и подхватила корзину с ягодами. Нести и то и другое было нелегко. Пыхтя, глядя вниз, я упрямо тащила все это домой, пока не уткнулась в кого-то, стоящего на пути: передо мной стояли ноги в серых штанах и в каньгах с загнутыми носами.

Я подняла голову и увидела высокого мужчину в длинной суконной рубахе. У него было моложавое лицо – без морщин, без усов и бороды, но голова – совершенно седая. Но самым примечательным была сидящая у него на плече птица! Я узнала – это был сокол-сапсан. Обычно он парит в вышине, высматривая добычу, либо камнем падает вниз. А вот так близко мне ещё не приходилось его видеть. Сокол тоже внимательно разглядывал меня.

– Он голодный, – объяснила я, гладя рысенка. – Его маму съела росомаха. Я несу его домой, чтобы накормить.

– Как зовут тебя, дитя? – спросил незнакомец.

– Регинлейв, господин. А этого рысенка я назову Урхо.

Он покивал головой.

– Хорошие у вас имена: Регинлейв – наследница богов, Урхо – герой. А меня зовут Торберг. Давай-ка лучше попросим моего друга накормить твоего питомца. Ты знаешь, кто это? – он легонько погладил птицу.

– Да, господин. Это валь – сокол.

Я протянула руку к птице. Сокол сделал широкий мах крыльями и уселся мне прямо на голову. Хоть у него и были очень острые когти, он не сжимал их. Рысенок зашипел, я мысленно пристыдила его: валь сейчас принесет тебе еду, а ты… Рысенок замолчал.

Торберг протянул руку, дождался, когда птица сядет ему на кисть, а затем поднял руку с сидящей на ней птицей над головой. После чего издал резкий возглас:

– Хэй!