В СССР геев не было!

– Но я правда подумал, что у тебя кто-то есть. Ты был сегодня таким счастливым, когда мы встретились. Как кот, объевшийся сметаны!

– Слава, скажи честно, ты у меня дурачок? – Михаил отстранился от Ярослава и слегка встряхнул его, взяв за плечи. – Конечно, у меня кто-то есть. И этот кто-то – ты. И я был счастлив, потому что, наконец-то, увидел тебя. Я знал, что буквально через час, я смогу взять тебя за руку, поцеловать, сказать, что я скучал и люблю тебя. Так что да, я был очень счастлив!

– Тебе надо книги писать, – проворчал смущенный Ярослав, снова закрыв лицо руками. – У тебя язык подвешен!

– Я, пожалуй, останусь электриком. А ты опусти уже руки, я тебя за сегодня толком и не видел, – поддразнил любимого Михаил и поцеловал каждую кисть Славы, отчего тот зарычал, но ладоней от лица не убрал.

«Льды Арктики» исчезли так же внезапно, как и появились. Равновесие между ними было восстановлено, и Миша чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Пожалуй, до холодов они со Славой могут проводить выходные здесь. Жаль, что в гараже не было отопления.

– Кстати, на верхней полке стеллажа есть матрас, а дверь гаража запирается изнутри, – Михаил снова лукаво улыбнулся и поднял брови. – Так что, если ты не голоден, у меня есть предложение на более интересное времяпрепровождение.

– Да! – слишком быстро согласился Слава, но потом смущенно добавил: – Только выключим свет?

***

2019 г., лето

– Шах и мат, – сказал Михаил Петрович, передвигая ферзя.

– Ты же говорил, что у тебя нет шахматного звания, да? – Файзулла картинно опрокинул своего поверженного короля, а потом сделал большой глоток чая с молоком.

– Ну, какое-то время я ходил в шахматный клуб, но получать звания мне было неинтересно, – пожал плечами Михаил.

– Не то, чтобы ему это не предлагали, примерно тысячу раз, – с гордостью в голосе уточнил Ярослав Александрович. – А я никогда не понимал, зачем столько разных фигур? Нет, игра хорошая, кто спорит. Но шашки мне ближе.

– Партию? – тут же предложил Файзулла, доставая пакетик с шашками, как какой-то фокусник.

Игра началась по новой, только теперь играли Ярослав и Файзулла, а Михаил вернул себе книгу и продолжил чтение.

– Вот сколько вас знаю, никак понять не могу, на чем вы сдружились? – без капли смущения в лоб спросил Файзулла, съедая три шашки противника подряд. – Ведь в какой сфере жизни вас не сравни, всё у вас с точностью до наоборот. Один семьянин, другой карьерист. Один интеллигент, другой «свой в доску». Шахматы против шашек. Собаки или кошки, а?

– Однозначно, собаки, – со вздохом заявил Михаил Петрович, вспоминая своего четвероного друга Эдисона.

– Конечно, кошки, – вместе с ним ответил Ярослав Александрович.

Файзулла засмеялся, и хозяева квартиры вместе с ним. Они и сами знали, что во многом были разными, может поэтому им было так интересно общаться столько лет? Вообще-то, они старались не поднимать этот вопрос, хотя иногда порассуждать о том, что их объединяло, было приятно.

– Ну, мы оба электрики? – усмехнулся Михаил и посмотрел на Ярослава, подмигнув ему.

По выражению лица Миши Слава давно научился определять подтекст в его словах. И Михаил был гораздо более язвительным, чем людям казалось на первый взгляд. Простая фраза «мы оба электрики» скорее всего означала, что «вы недостаточно знаете нас и наши секреты, чтобы увидеть что-то, кроме как ярлык профессии, навешанный на нас обществом».

Ярослав, например, не был интеллигентом: ни по происхождению, ни по духу. Но при этом легко мог сойти за такого, особенно когда Михаил брался за его внешний вид. Ну а Михаил не был семьянином в привычном понимании этого слова, но у него были Смирнитские, которые считали его своей семьей.

– О, а еще мы оба любим моих детей и внуков! – уверенно за двоих сказал Слава, переворачивая одну из шашек вверх ногами, сделав ее «дамкой».

– О, сейчас начнётся, – беззлобно вздохнул Файзулла и приготовился слушать об очередной победе или достижении кого-то из большой семьи Смирнитских.

ГЛАВА 7

2019 г., осень

Звонок в домофон застал Михаила за вечерним чаем с кроссвордом. Ярослав же звонка не услышал, так как опять стоял на балконе, долго, со смаком, выкуривая свою вторую за день сигарету – норма, на которой они нашли компромисс с Мишей. Посмотрев на часы, которые показывали половину десятого, удивленный поздними гостями Михаил Петрович выглянул на балкон.

– Ты кого-то ждешь? – спросил он без вступления, а на фоне его вопроса снова требовательно прозвучала трель домофона.

– Нет, вообще-то, – Ярослав сделал последнюю затяжку и не выдохнул дым, пока тщательно не затушил окурок в пепельнице, сделанной из консервной банки. Те красивые пепельницы, что дарили ему сыновья, стояли в гостиной, как украшения интерьера. – Сейчас разберусь, не ходи.

Слава вышел с балкона, коротко погладил Мишу по плечу и отправился в прихожую, где опять зазвенела трубка. Поздний гость явно собирался попасть в подъезд и набирал номер их квартиры раз за разом.

– Кто? – голос Ярослава, немного хриплый после сигареты, звучал недовольно.

– Деда, это я, Макс, – даже через трубку домофона Слава без труда узнал голос старшего внука.

– Заходи, – мужчина нажал кнопку и сразу открыл замок на двери, снял цепочку.

В коридоре появился Михаил со встревоженным выражением на лице. Ярослав подошел к нему, коротко и нежно обнял. Их спокойные размеренные вечера редко кто-то нарушал своим присутствием. И тем острее Слава чувствовал потребность извиниться перед любимым, что запланированного чтения сегодня, вероятно, не будет.

– Это Максим, – Слава чуть наклонил голову, позволяя Михаилу пригладить его волосы. – Мне жаль, что…

– Не волнуйся, это же семья, – Михаил одернул свою домашнюю рубашку с коротким рукавом (как будто есть люди, кроме него, которые дома носят не футболки), а затем поправил воротник поло на Ярославе. – Он с родителями или один?

– Не знаю, голоса Жени я не слышал. А расспрашивать через домофон не стал.

Входная дверь открылась, и в прихожую вошел молодой парень со спортивной сумкой через плечо.

– Что-то мне это напоминает, – усмехнулся Михаил, наклонив по совиному голову к плечу, и подтолкнул деда к внуку.

– Привет, – угрюмо и как-то виновато пробубнил Макс, не разуваясь и не снимая куртку. – Я… С отцом посра… поругался. Не знал, куда пойти.

– Ну так проходи, – хмыкнул Слава, как делал обычно, но по мелким нюансам в его движениях было заметно, что он встревожен. – Что у вас произошло?

Парень, наступив на пятки своих кроссовок, которые таскал в любое время года, разулся, но на вопрос деда не ответил. Михаил закатил глаза, прикоснулся к плечу Ярослава и встрял в разговор.

– Давайте по порядку. Время позднее, так что уже все равно никто никуда не пойдет. Поэтому Слава сейчас расстелет Максиму диван, Максим в это время вымоет руки и умоется, а я сделаю нам чай, а лучше сварю кофе. И только потом мы сядем и спокойно поговорим.

Сказано это было мягко, но властно и без вопросительной интонации, поэтому никто не стал препираться. Слава ушел в комнату, в которой он якобы жил, чтобы у его детей не возникали лишние вопросы), хотя это была, скорее, гостиная, чем его спальня. Там он достал постельное белье и кинул на диван. Вообще-то, Максу уже девятнадцать лет, он вполне мог справиться с расстиланием постели, тем более что нагрянул без предупреждения.

Ярослав вошел на кухню, где на плите уже варился кофе, а Михаил нарезал сыр и хлеб. Старик потер переносицу, переставил тарелочку с печеньем с кухонной тумбы на обеденный стол, смахнул каки-то мелкие крошки в ладонь, выбросил их в раковину и огляделся в поисках того, чем бы еще занять руки в ожидании.

– Я уже написал Жене, что Максим у нас, – шепотом сказал Миша, хотя в ванной еще шумела вода, и их поздний гость вряд ли мог их слышать. – Он не удивился.

– Еще бы он удивился, – проворчал Ярослав. – Яблочко от яблони…

В ванной стало тихо: Макс закрыл кран. Через минуту он стоял на пороге кухни и смотрел себе под ноги. Слава взял внука за предплечье, подвел его к столу и усадил, без лишних слов, в которых он никогда особо не был мастером. Михаил разлил готовый кофе по кружкам, щедро разбавил его молоком. Закончив сервировать стол, он сел рядом со Славой напротив Максима.

После того, как кружка гостя наполовину опустела, и он без аппетита сгрыз одно печенье, Ярослав повторил свой вопрос:

– Так что у вас произошло?