Золотая кнопка царицы

– Нет, а ты?

– Тоже нет.

– Наверное, врач из поликлиники. Она говорила, что сегодня придёт. Открой! – царственно распорядилась Вика.

Катя возмутилась командным тоном, но послушалась. За дверью оказался не врач.

Глава 15

На Меркулову с любопытством глядел молодой мужчина, вылитый герой испанского сериала. Загорелый, статный, с глазами цвета мокрой гальки, он заслонил тоску унылого хрущёвского подъезда. За широкими, очерченными как по линейке плечами незнакомец будто нёс тропический мир из морских волн, рокочущей музыки и танцующих пальм. Непонятно, что затягивало больше – он сам или эта волнующая картинка. Так и хотелось всплеснуть руками, как в кино, броситься ему на шею и воскликнуть: «Альберто! Ты пришёл!»

– Зачем припёрся? – едкий голос вторгся в Катину фантазию, – Как ты меня вообще нашёл? – Вика и незнакомец ввинчивались друг в друга взглядами.

– Да уж пришлось постараться. – на чисто русском языке ответил «испанец».

Он склонил голову перед Катей, чуть сильнее, чем требовал этикет, от чего кивок превратился в поклон:

– Можно войти?

Меркулова посторонилась. Вика, вздёрнув нос, ушла в комнату. Испанец, наскоро разувшись, скользнул следом.

– Катя! – послышался нетерпеливый голос подруги. – Иди тоже сюда!

Подруга успела выхватить дочь из кроватки и демонстративно качала её, нацеловывая:

– Спи, моё золотце! Не волнуйся! Я тебя выращу одна. Обойдёмся без папы.

«Испанец» замер, уперев сжатые кулаки в поясницу и глядя исподлобья на молодую мать.

– Познакомься! Это Игнат! – каркнула Вика, глянув на Катю.

– Я наслышан о вас, Катья. И очень благодарен, что вы приютили Вику и… ребёнка.

«Просто ребёнка. Не «моего» и не «нашего», – приметила девушка. Речь Игната, хоть и звучала по-русски, а всё равно напоминала иностранную. Говорил он как-то уж очень правильно, с раскатисто-певучей интонацией, будто стихи декламировал. Ни тебе жаргонных слов, ни проглоченных звуков. И даже лёгкий, почти неуловимый акцент присутствовал. Даже её имя он произнес с чуть заметным смягчением – Катья.

– Если ты пришёл, чтобы забрать у меня дочь, не бывать этому! – заговорила Вика драматически сериальным голосом.

Игнат покачал головой:

– Я не собирался.

– Может, ты меня хочешь вернуть? – Кате показалось, что она услышала в голосе подруги надежду, почти мольбу, – Но я никогда не стану твоей больше.

«Испанец» округлил глаза и сложил руки в испуганном жесте.

– Тогда чего тебе надо? – обозлилась Стрельцова.

– Виктория, лучше положи ребёнка, – вкрадчиво попросил Игнат. – Я не уверен, что с младенцами так можно.

Катя вдруг заметила, что подруга яростно качает, почти подбрасывает новорождённую, а кроха испуганно затихла.

– Давай лучше я. Поговорите спокойно.

Не сводя глаз с бывшего любовника, Стрельцова сгрузила дочь. Девушка успокоила кроху и собралась унести.

– Нет! – взвизгнула подруга, – Останься! Пусть он посмотрит, как мы живём! Как справляемся без помощи мужчин, которым вообще не нужны их дети!

«Испанец» вскинул голову и сжал кулаки. Катя решила прийти на выручку нежданному гостю:

– Дай ему возможность сказать. Игнат ведь пришёл не случайно.

– Ах да! – спохватилась Стрельцова. – Я тебя слушаю внимательно, милый. Говори, чё надо?

– Вообще-то я пришёл узнать, чего надо тебе? – передразнил «испанец», – Деньги, вещи, продукты? Небось одной с младенцем непросто?!

– Ха! – развеселилась Вика, – Позаботиться решил! Искупить вину!

– Нет никакой вины. – отрывисто произнёс Игнат, – Я не делал ничего плохого.

– А кто меня бросил?! Беременную!

– Ты видимо забыла, кто кого бросил?! Вернее прогнал! – прищурил глаза, вытягивая шею.

– Ну да, да, это я. – всплеснула руками Вика. – А ты и рад стараться! Коне-ечно. Зачем тебе любовница на сносях? Ушёл и был таков.

– А что я должен был делать?

– Да уж во всяком случае не жениться на первой встречной. Когда только успел?

– Она не первая встречная! – взвился Игнат, – Мы давно работаем вместе. Если б не Люда… Если б не она… Не знаю, как бы я вообще выжил.

– Спасательницу нашёл. Ох-хо-хо.

Катя, закусив губу, топталась на месте. Она чувствовала себя невольным участником глупой сцены. Подглядывать, подслушивать – ужасно. Ещё отвратительнее – демонстративно уйти.

– Я… я страдал, – глухим голосом продолжал Игнат, – сидел на работе круглыми сутками. Только бы забыться! Знаешь, были мысли пойти и придушить тебя, чтоб муженька больше не ублажала. А его хотел прибить. Вот так бы взял, подобрал кирпич и долбанул по смазливому «портрету». Я напился тогда, как идиот, и полез на подоконник. Чуть не прыгнул с девятого этажа. Спасибо Людмиле, что вовремя меня остановила.

– Итак, она звалась Людмила. – Вика хлопнула в ладоши. – Святая, ангел неземной красоты. Судьба всей твоей жизни. Не Мила, не Людочка… Людми-и-ла! Вы с ней как? По имени-отчеству и на вы? Какая любо-овь!

– Люда – всё для меня. – Игнат грохнул кулаком по столу так, что посуда подпрыгнула. – Моя жена! Друг! Моя сестра! И мать… – он запнулся.

– Мать. – хихикнула Вика и запела, подражая исполнителям шансона – Мать-мать-ма-тьма. Мамочка-мамуля.

– Не то хотел сказать, – Игнат вздрогнул. – Я имел в виду – она меня всегда слушает. Я ей рассказал тогда. Про тебя. Про мою боль.

– Прекрасно, – перебила Стрельцова. – Нашёл жилетку, чтоб поплакаться. Но это ещё не повод жениться на ней.

– Ну знаешь, это уже не твоё дело! – огрызнулся мужчина и прошагал к Кате, которая продолжала укачивать девочку.