Сборник. Том II. 2017–2018

Шьют звезды в небе нам инициалы,

На синем белым.

В кровати ты оставишь свои крошки,

А я чтоб вновь сравниться с Богом,

По книжкам привокзальной шляюсь кошкой,

И много побираюсь словом.

Гедонизм

Или может быть просто спустя рукава

поползти как стрелка капрона в сторону случая

и в конце расползтись как по Сколково

расползается что-то научное

И лежать как в песок спрятав голову

в складки подушек и мараться

пылиться пошлеть умирать

опустеть будто бы черепная глазница

и сравнятся со временем в гладь

Не оставив ни буквы ни слова ни денег ни грамма

Просто был

чтоб забыли меня времена

Ах зачем эти книжки страдания карма

пустота забирает у всех имена

значит знаки равно можно ставить мозгу Эйнштейна

к мозгу бабочки а столицу Петра

просто к яме и произношение

к звуку молота без труда.

Потому что ничто не имеет смысла

а наполнить искусственно смыслом значит-соврать.

Предлагаю политику гедонизма

предлагаю всем

пить

и

спать

Анна Нега

Здравствуйте, я Анна Нега (псевдоним), настоящая фамилия Дедкова. Замужем, воспитываю детей и очень счастлива в роли матери. Но с детства мне нравилось придумывать, сочинять истории, создавать свой мир, чем я и занимаюсь в последнее время с большим удовольствием. Закончила университет, факультет филологии, но шла другим путём. Сейчас я пишу книгу, статьи в женский интернет журнал и произведения свободной формы. Желаю всем добра и позитива!

Глава вторая. Шустрик, Пискун и Фиалка

Лизу разбудило чьё-то громкое сопенье и легкое тыканье в мягкие бока. Она открыла глаза, не совсем понимая, что происходит.

– Ну, мам, сегодня же выходной! Обязательно будить в такую рань?!

Спросонья всё забылось, но три пары чёрных, блестящих глаз, смотрящих в упор, и необычная обстановка вокруг быстро вернули память. Она вскочила и увидела трёх пушистых лисят. Они испуганно жались друг к другу, неотрывно глядя на неё.

– Мама! – пропищал тонюсеньким голоском самый маленький из них.

– Молчи, Пискун! Это не мама! – сказал, дрожа, как осиновый лист на ветру, самый крупный, но тоже очень напуганный детёныш.

Лиза попятилась и уперлась в мшистую стенку норы.

– Говорящие лисы!

Впрочем, лисята выглядели такими беззащитными и напуганными, что сердце девочки сжалось.

– Ах, вы бедняги! – ринулась она на встречу к ним. – Чего так боитесь?

– Мама! – снова пискнул лисёныш с высоким голоском.

Шёрстка у него была темно-бурая, с красным оттенком. Хвост отличался крупным белым пятном на конце, гораздо больше, чем у других лисят.

– Это мама, Шустрик! Просто она нас забыла, – пищал своим детским голоском Пискун. – Мамочка, это же мы! Почему ты нас не помнишь?!

Но Шустрик тихо зарычал.

– Это не наша мама, сейчас же иди сюда! – скомандовал он. – К- кто в-вы такая? Он то выдвигался чуть вперед, то снова отступал. Очевидно Шустрик, как самый крупный был за старшего, но отваги ему это не прибавляло.

–Так кто вы?