Убийца из прошлого

Собравшиеся дружно рассмеялись.

– Ну же, разбейте, – поторопил управляющего Гуравицкий.

– Сперва извинитесь, – потребовал Сергей Осипович.

Утром в лесу он сдерживался из-за Ксении. Теперь, когда надежд на их брачный союз больше не осталось, не было причин сносить оскорбления Гуравицкого. Тем более при помещиках, к которым вот-вот пойдет наниматься на службу.

– Вы разве дворянин, чтобы я извинялся? – уточнил Гуравицкий, стараясь не показать радости на лице. Кажется, его план сработал. Теперь Ксения согласится без всяких раздумий в присутствии двух десятков свидетелей, расположением которых дорожит ее брат. А главный соперник будет изгнан с позором.

– Дворянин.

– Но дед ваш, кажется, лакействовал. Да и вы заняты тем же самым. Ваше место на кухне. Что вы позабыли в компании приличных людей?

– Отец его, хоть и герой, место свое знал, – поддакнула Беклемешева. – Кланялся при встрече, шапку сдергивал. А этот, будто ровня, садится за стол.

– Пшел вон, – прикрикнул на управляющего литератор.

– А где Шелагуров? – тихо спросил Устинского Брыскин.

Тот пожал плечами, внимательно наблюдая за Разруляевым. Чем, интересно, ответит?

А Мэри наслаждалась. Эх, поскорее бы продать эту проклятую усадьбу и навсегда вычеркнуть из памяти всех этих Устинских, Брыскиных, Беклемешеву, а заодно и Шелагурова.

– Фимка, перчатку, – приказал Разруляев.

Лакей, не мешкая, ее сдернул.

– Стрелять-то умеете? – уточнил Гуравицкий.

– Скоро в этом убедитесь, – пообещал Сергей Осипович.

Все затаили дыхание, даже Фимка перестал сопеть. Управляющий скомкал перчатку и бросил в обидчика.

Что Разруляев преотлично стреляет, Гуравицкий знал, спасибо Мэри. И что фехтовать не умеет, тоже.

– Поверю на слово. Вызов сделали вы, – заявил литератор, поймав на лету перчатку и отбросив ее лакею, – следовательно, оружие выбираю я. А я завсегда предпочитаю шпагу.

Сергей Осипович побледнел. В руках ее не держал.

– Слава богу, – перекрестилась Беклемешева. – Пуля-то дура.

– Господа, вам придется стать нашими секундантами, – обратился к помещикам Гуравицкий.

– Извините, завтра очень занят, – пробормотал боявшийся всего на свете Брыскин.

– А кто собирается ждать до утра? Мы сразимся сейчас же. Эй, любезный, – Гуравицкий окликнул Фимку. – Принеси-ка шпаги.

Где же письмо, где? Сжечь или выкинуть прощальное послание лучшего друга Шелагуров не мог. Он ведь и сам бы мог погибнуть в том бою под Вильно, однако за пару лет до польских событий отца разбил апоплексический удар, и поручику Шелагурову пришлось уйти в отставку, чтобы принять на себя ответственность за имение и сестру.

Где оно? В какой из многочисленных связок, валявшихся в шкапу? Может быть, в этой? Александр Алексеевич достал из одного из конвертов пожелтевшие листки, пробежался по строчкам. Оно! И, слава богу, память его не подвела. Свинцов писал именно о нем, об Андрее Гуравицком. От радости захотелось петь. Шелагуров спрятал конверт в сюртук, подошел к столу, открыл ключом ящик, поглядел на лежавший там старинный пистолет. Прихватить или нет? Кто знает, что этакий субчик выкинет в ответ на обвинения?

В дверь постучали.

– Да, да, войдите.

– Александр Алексеевич, я знаю, как вы заняты, – начал издалека Брыскин. – Но не мог не сообщить…

– Что случилось?

– Дуэль. Ваш кузен и Два-с… тьфу, привязалось, Разруляев.

Оттолкнув Брыскина, Шелагуров выскочил в коридор.

– Сходитесь, – скомандовал Устинский.

– Немедленно прекратить, – приказал с черного хода Шелагуров.

Разруляев отвлекся на его крик, и соперник тут же этим воспользовался, выбив из его руки шпагу.

– Гуравицкий, остановитесь, я приказываю, – еще громче воскликнул Александр Алексеевич, приближаясь к дуэлянтам.

– Да, да, как только убью, так сразу, – пообещал литератор.

Дамы ахнули. Разруляев присел, чтобы поднять шпагу, но Гуравицкий ему не позволил. Толкнув соперника сапогом в плечо, опрокинул навзничь и приставил острие к его горлу. Спешивший на помощь Шелагуров взмахнул пистолетом:

– Одно движение, и я стреляю, – предупредил он.

– Из такого старья с этого расстояния не попадете. А если приблизитесь, я его убью.

– Андрей, прошу вас, не надо, – взмолилась Ксения.

– Вот вам я подчинюсь… если согласитесь стать моею женой.

Гости пришли в восторг – такого даже в театре не увидишь.

– Ксения, не отвечай, сперва давай поговорим, – попытался образумить ее брат.

– Андрей, я согласна, – не желая слушать возражения, с ходу решила девица.

– Повезло тебе, Студень, – процедил сопернику Гуравицкий. – Но искушать судьбу тебе больше не советую. Мы ведь вместе не уживемся, согласен?

Разруляев моргнул, мол, да. Раскрыть рот боялся из-за острия, упертого в подбородок.

– Тогда оревуар, проваливай. Немедленно и навсегда.

Гуравицкий театральным жестом отвел от соперника шпагу и развернулся к публике, словно актер на поклонах. Вместо аплодисментов к нему бросилась Ксения.

– Фимка, шампанского, – приказал новоиспеченный жених.