Старосветские убийцы

–?Почему не на кладбище? – удивился Илья Андреевич.

–?Как? Вы про Северских ничего не знаете? – снова обрадовалась Растоцкая.

Доктор помотал головой.

–?Так я расскажу, – попыталась опередить подругу Суховская. – Носовка – не родовое их имение. Родовое у них в Нижегородской было…

–?Как всегда, все путаешь, – не сдалась Вера Алексеевна. – В Рязанской, только вот Василий Васильевич его проиграл. А Носовку Екатерина Вторая его сводному брату подарила на свадьбу.

–?Да не брату, – возмутилась Ольга Митрофановна, – а его невесте, своей любимой фрейлине. И кучу бриллиантов дала в придачу.

–?Звали ее Ольга Юсуфова, – быстро уточнила Растоцкая. – Те Северские, не в пример нынешним, широко жили, балы на всю округу закатывали, с соседями дружили.

–?Пока жена в очередных родах не померла, – использовала маленькую паузу в речи подруги Суховская. – Деток больно любили, хотели побольше, а те все умирали.

–?Не все! Одна выжила. Катя! – обрадованно уточнила Растоцкая, указав на могилку.

–?Александр Васильевич, брат нынешнего князя, сам воспитанием и образованием дочери занимался. Кабы не война…

–?Такой герой! К армии примкнуть не успел, так из своих мужиков отряд собрал, в хвост и в гриву французов бил.

–?А девочка? Тоже в отряде была? – спросил Терлецкий.

–?Девочку к Анне Михайловне отправил, к мачехе, нынешний Василий Васильевич тогдашнему Александру Васильевичу сводный брат, – пояснила Суховская. – Но французы нашего героя поймали и повесили.

–?А Катя, как узнала, умом тронулась. Врачи лечили-лечили, потом девочку в монастырь повезли, вдруг святое слово поможет…

Вера Алексеевна закончить не успела. Самое интересное Ольга Митрофановна даже не сказала, выкрикнула:

–?А Катя с колокольни выкинулась!

–?Самоубийц не хоронят на освященной земле, потому бедную девочку здесь и закопали, – смахнула слезу платочком Вера Алексеевна.

Растоцкий покачал головой:

–?Загадочная история. Гроб на похоронах не вскрывали. Сказывали, разбилась в лепешку.

Глава третья

Отец Алексей, местный священник, пару часов назад обвенчавший молодых, зычным голосом прочел небольшую молитву. Проголодавшиеся гости торопливо перекрестились и с видимым удовольствием уселись за праздничный стол.

–?Господин доктор, – спросила Тоннера Суховская, – вы старовер?

–?Нет, мадам, – учтиво ответил тот.

–?А почему не по-нашему крест кладете? – Помещица пыталась поразумней разместить на огромном платье маленькую салфеточку.

–?Я – католик. Мой отец – француз, во время революции бежал в Россию, – пояснил Тоннер.

–?А, католиков знаю! Верят в папу римского!

–?Нет, что вы! В Иисуса Христа! Но несколько иначе, чем вы.

–?А зачем? – удивилась Ольга Митрофановна. – Зачем иначе, если можно как все? И в аду гореть не придется!

–?Мне грозит ад? – делано испугался Тоннер.

–?Как же! – изумилась Суховская. – Отец Алексей говорит: всех неправославных – прямо туда!

–?Значит, буду гореть в приятной компании! Вся моя семья – католики: дедушка, родители, братья, сестры.

–?Какой вы семьянин! – восхитилась Суховская.

Стол установили покоем в центральной комнате господского дома. Шторы задернули, но все равно было необыкновенно светло: свет множества свечей, вставленных в разномастные канделябры, отражался от зеркал, украшавших стены, от блестящих серебряных подносов и от бесчисленного множества бокалов – пятидесяти гостям под каждый напиток. Искусно разбросанные лепестки роз, астр и ноготков украшали ослепительно-белую скатерть, а на накрахмаленных до хруста салфетках были вышиты инициалы хозяев.

Супружеская чета заняла центральное место. Генерала, как наипочетнейшего гостя (такого звания никто из гостей не имел), посадили рядом с молодой.

«Новоиспеченная» княгиня Северская очаровала Павла Павловича еще в церкви, а после вручения подарка Веригин понял, что в нее влюблен!

Молодые супруги принимали поздравления незадолго до обеда посреди портика, украшавшего парадный вход усадьбы. Генерал дарил свою табакерку одним из первых.

–?Вы армейский друг Василия Васильевича? – поинтересовалась Элизабет. Она говорила по-русски почти правильно, но чуткое ухо стоявшего неподалеку Тоннера уловило акцент, причем не французский.

–?Нет, сударыня, – ответил Веригин. – Знакомы несколько часов. Провидению было угодно, чтобы восемь путешественников попали сегодня на вашу свадьбу: на тракте сгорел мост, а князь милостиво нас приютил и пригласил на торжество.

–?Как сгорел мост? – Княгиня продолжала улыбаться, но лицо ее приняло озабоченное выражение. – Это правда, любимый?

–?Да, ма шер.

–?Отчего не сообщили мне?

–?Мон ами, неужто в такой день вам есть дело до какого-то моста?

–?Базиль, – назвала она князя на французский манер, – надеюсь, вы не забыли распорядиться о починке?

–?Не успел, в церковь торопился, – раздраженно ответил Северский.

–?Это же минутное дело! Но не беда, сейчас все исправим! – Княгиня махнула рукой, и тут же, словно из воздуха, материализовался ее управляющий. – Павел Игнатьевич, пошлите Ерошку к Никите Соленому, старосте в Красном. Пусть отправит тамошних мужиков чинить мост. Бревна и доски пусть возьмут, что на новую мельницу заготовлены. Да… И чтоб факелы прихватили – ремонт надо сегодня закончить.

Павел Игнатьевич еще вносил указания в маленький блокнотик, а к нему на всех парах уже бежал кучер Ерошка. Генерал, и сам умелый командир, не успел заметить, как его позвали. «Да, – подумал он, – такой женщине и полк можно доверить! Да что полк – армию! Повезло князю с супругой – будет с ней как у Христа за пазухой».

Генерал обычно не афишировал своего холостяцкого положения, на прямые вопросы прелестниц отшучивался солдатской песенкой: «Наши жены – пушки заряжёны». Но, будучи по натуре романтиком, всю жизнь искал ту, что полюбит с первого взгляда. Тысяча чертей, сегодня Веригин ее нашел! И именно сегодня она вышла замуж за другого. Эх! Судьба – злодейка, жизнь – копейка.

Обед разносили не по чинам, так что и генералу, и гостям на дальней стороне стола, где сидела молодежь: Тучин, Угаров и барышни Растоцкие, – одновременно подали холодный пирог с рыбой. Старшая из барышень, Машенька, по строгому повелению матушки, изо всех сил старалась понравиться Александру. Поначалу вела себя жеманно: разговаривала исключительно по-французски, слова растягивала, подчеркивая, как ей все наскучило и утомило. Опытного Тучина ее поведение позабавило, и он решил подыграть – изображал пресыщенного денди, отвечал лениво и невпопад. Украдкой оба наблюдали друг за другом, и, когда случайно взгляды их пересеклись, молодые люди не выдержали и весело расхохотались, опечалив другого Машенькиного соседа, Дмитрия Александровича Карева.

Впрочем, этого юного господина с длинными вьющимися волосами никто по имени-отчеству не называл. Приходился он князю Северскому кузеном, с младенчества воспитывался в его доме и откликался по молодости на Митеньку. Господин Карев постоянно потирал ладони неестественно больших рук, каждую минуту пытаясь завязать разговор с Машенькой, но та не обращала на него внимания.

Младшая Растоцкая, совсем юная Лидочка, могла пока о женихах не заботиться. Весело и непринужденно она болтала с Угаровым о всякой ерунде и, хоть и стреляла в Дениса глазками, но как-то неосознанно, по-детски… В отличие от красавицы, сидевшей напротив. Такого совершенства в женском обличье Денис еще не встречал. Упругие, аппетитно затянутые в шелковое платье формы манили прильнуть и тотчас насладиться, а зеленые глаза красавицы обещали утоление желаний. Звали богиню Анастасией, князь представил ее как la demoiselle de compagnie[1 - Компаньонка (фр.).] своей матери. Денис искренне недоумевал! Северский что, слепой? Жить под одной крышей с такой Афродитой – и жениться на сушеной вобле?