Испытание близостью

Как же она боялась, как жаждала, чтобы произошла это важная для Сергея экзекуция (иначе воспринимать вторжение в неприкосновенную интимную сферу девочка не могла), как можно быстрее.

Всё произошло буднично и быстро. Сергей едва успел в неё войти, как случилась разрядка. В глазах  и в голове у Лизы властвовал туман, смотреть на обнажённое тело друга она не посмела.

О том, что целомудренность стала прошлым, свидетельствовали липкие красноватые потёки на бёдрах и простыне. Ощущений она не запомнила.

Потом Лиза бесконечно долго лежала с закрытыми глазами, а любимый рассматривал то, что под страхом смерти она не показала бы никому другому.

Было ужасно стыдно вот так лежать. Сергея колотило так, что клацали зубы. Он дотрагивался и вглядывался, просил потерпеть, упрашивал попробовать ещё разочек.

Лиза не могла решиться испытать унижение повторно. Она накрылась простынёй и плакала, плакала, не понимая почему: ведь она сама согласилась.

Серёжка извинялся, шептал что-то глупо несуразное про вечную любовь, про то, что готов хоть сейчас жениться, что всё серьёзно, что их отношения – это навсегда.

Вечность закончилась около года назад.

Любимый не предал тогда, не бросил, не струсил. Теперь сложно сказать, любил ли, но прожитые вместе двадцать два года, если отчёт вести с того памятного дня, говорили о многом, только теперь не понятно – о чём именно.

Жить с человеком, которому нет до неё дела, обидно и горько.

Спустя столько лет Лиза опять стояла перед страшным выбором: похоронить себя заживо или…

Она решилась. Жертва на алтарь любви оказалась напрасной. Это давало ей право…

Право налево.

Сергей сам виноват. Нельзя переступать черту.

Вспомнились брошенные бесстрастно жестокие фразы о возрасте, что стало для Лизы шоком (она не могла принять выпад мужа в таком ракурсе за истину), намёк на поблекшую привлекательность, на то, что полюбить её такую невозможно по ряду объективных причин.

Елизавета Альбертовна скинула с себя одежду, включила в комнате полную иллюминацию, принялась придирчиво рассматривать тело.

Если бы рядом с ней сейчас стояла Катенька, если бы кому-то пришло в голову сравнивать маму и дочку, повод разочароваться был бы безмерным: в тридцать семь лет выглядеть девочкой невозможно, несмотря на отсутствие целлюлита, стройность фигуры, гладкую кожу, плоский животик и пушистые волосы.

Возраст безжалостен. Тем не менее, Лизе было чем гордиться: подруги всегда удивлялись, что она не стареет. Недавно её приглашала на свою свадьбу Кира, подруга из числа сослуживиц, которой было сорок один год. Она была счастлива, она светилась воодушевлением.

Было немножко завидно. Они с Кирой закрылись в туалете и ревели в обнимку: подруга от счастья, а Лиза… муж на ту свадьбу не пошёл. Её провожал домой Григорий Павлович, тот самый счастливый жених.

Она пришла домой заполночь. В кухне горел свет. Сергей выглянул в окно. Лиза попросила Григория обнять её, хотела хоть как-то напомнить мужу о том, что женщина, вызвать если не любовь так ревность.

Тщетно. Сергей издалека принюхался, демонстративно фыркнул, изобразил презрение, и ушёл спать.

Лиза быстро разделась, накинула расшитый васильками и маками льняной пеньюар, юркнула под одеяло, обняла демонстративно отвернувшегося мужа.

Сергея передёрнуло. Он сбросил с себя руку жены, завернулся в отдельное одеяло и сделал вид, что спит.

Это был последний случай, когда их тела соприкасались. Спали супруги на широченной кровати в полутора метрах друг от друга.

Лиза придирчиво рассмотрела своё отражение, принесла банкетку и косметику, долго прихорашивалась, потом смыла следы макияжа (вот-вот должна была вернуться красавица дочь).

Решение было принято: пусть будет что будет, она попробует изменить, готова на интимную связь с любым приличным мужчиной, не с мужем. Правильно это или нет – неважно. Сергей сам подтолкнул её к такому шагу.

В конце концов – пусть отвечает за свои гадкие слова. Лиза подмигнула своему отражению. Во сне она изменяла и не раз, стоит попробовать влюбиться всерьёз, пусть даже отдаться без любви, лишь бы доказать себе самой – ещё не вечер, рано списывать её в старухи.

На работе Елизавета Альбертовна зарылась в интернет в поисках сайтов знакомств, завела на одном из них, который показался наименее вульгарным, аккаунт, поместила в качестве иллюстрации весьма удачную фотографию, на которой устремилась вперёд, но оглянулась.

Волосы на фотографии развивались флагом, лица почти не было видно, зато фигура…

Лиза написала, что готова вступить в романтические отношения (без интима). Описала требования к претенденту: самостоятельный интеллигентный мужчина в возрасте до пятидесяти лет, не имеющий квартирных проблем. Отметила, что возможен вариант длительной связи, если возникнет взаимная симпатия, что мечтает о искренней любви.

Её анкету тут же посетил десяток мужчин, трое из них отправили свои координаты и предложили встретиться.

Двоих Лиза отсекла сразу – претенденты не укладывались в её эстетические понятия о романтических отношениях. Но один… пятидесятилетний вдовец (так он себя отрекомендовал), Игорь Леонидович, майор в отставке, вызвал в её душе сентиментальный отклик.

Они начали переписываться и уже через несколько дней договорились встретиться на нейтральной территории, в кафе мороженое.

Лиза опять намечтала себе про любовь, возбудилась не на шутку, помолодела внешне, просветлела лицом. Она даже передвигалась теперь не касаясь земли, а в голове у неё звучали окрыляющие сентиментальные аккорды, поднимающие и без того взвинченное настроение.

Хотелось петь и плясать.

На волне воодушевления Лиза подумала, что если… как она будет выглядеть в постели, если почувствует необходимость отдаться, во что оденется, какое нижнее бельё должно быть у современной любовницы, чтобы не случилось осечки (всё-таки мужчине пятьдесят лет – не мальчик).

В голове у Елизаветы Альбертовны гулял ветер, сквозняк выносил все мысли, кроме тех, которые входили в комплексное представление о счастье приличной женщины тридцати семи лет.

“Нижнее бельё, непременно сексуальное, самое-самое бесстыжее, духи с возбуждающим запахом. Я тебе докажу, Серёженька, в меня не только можно влюбиться, меня нельзя не любить!”

У Лизы даже возникло желание слегка похулиганить. Она прошла на пустынную аллею и метров пятьдесят прыгала как в детстве на одной ножке, когда душа радовалась жизни. Она даже стихи сочинила совершенно без напряжения. Слова и рифмы появились в голове ниоткуда.

Воздух свеж – не напиться. Так манит опьяняющий запах… я машу пролетающим птицам,

почему-то спешащим на запад. Ароматные пряные травы на закате ласкают ноздри. Тонкий месяц порхает справа, облака на восток сносит. Свет небес угасает неспешно,

нас крылом накрывает темень, а лягушки заводят песню с непонятной игривой темой…

Ещё с какой игривой.

Елизавета Альбертовна заметила вывеску магазина для взрослых, решила заглянуть.

– Мне нужен комплект, – Лиза обернулась и зашептала, – самого эротического белья, чтобы сразу насмерть, чтобы варианта не влюбиться не могло быть. Вот.

Она едва отдышалась от своей наглости, – не подумайте, это не мне – дочке, но размер мой.

Продавщица как-то странно скосила глаза и продемонстрировала три прозрачных комплекта, состоящие из тесёмочек и ажурных полосочек: белый, чёрный и красный.

Цена убила Лизу наповал, она разволновалась, покрылась нервными пятнами, но решительность её не оставила.

– Один раз живём, – подумала она и взяла белый.

Сознание вернулось к ней уже на улице.