Миражи Предзеркалья. Роман-мистерия. О лабиринтах и минотаврах плоти, разума и души

Так и есть! На пустой полочке слева возникла модель лодки, двухместной и двухвесельной. И серая тень между вёслами.

Я вспомнил.

Лодка Агуара-Тунпы – средство транспортировки души в иной мир. Средство перехода через грань-черту, через Стикс, Лету… Перевозчик, по имени Харон, наготове. Нет ли на «Арете» своего Харона?

Вода забвения переполняет каюту штурмана. Стоит мне присоединиться к нему – волны захлестнут все помещения «Ареты». И шхуна всплывёт. Где? Знаю где: там, где хранятся ответы на тайные вопросы Агуары.

Нет уж, знаменитый капитан Алекс действительно не торопится. Капитан Алекс не любит ходить чужими путями. А штурман Агуара пока нужен капитану Алексу.

– Поднимайся, штурман! На шхуне чудеса творятся, а ты в волнах нирваны тонешь. Пойдём, поможешь мне разобраться…

Пан будет рад встрече с Агуарой?

А сам Агуара?

Пан обрадовался.

Агуара развеселился.

Они понравились друг другу.

– Истина так многолика, – Агуара говорит мне и улыбается Пану, – Этот зверёныш – моё отражение. Одна из моих граней. Красивая грань, не правда ли?

Я не стал спорить. Оживший Агуара разговорился. Мне требуется определить, кто в нём сидит и к каким действиям готовится.

– Истина превыше правды и лжи. Правда, ложь… Земляне отождествляют их с добром и злом. Подход неверен! Они неразделимы. Как ты его назвал, капитан Алекс?

Я ответил.

– Пан! Замечательное имя.

Агуара никогда меня так официально не называл. Всегда – Алекс.

– Капитан! Я ничего не ел и не пил с начала экспедиции. Другие тоже?

Я удивился: сам не обратил на это внимания.

– В холодильниках всё свежее… Кухня простаивает. Но так даже лучше. Не загрязняем окружающее пространство. Экологически чистое плавание.

Он рассмеялся. Я растерянно спросил:

– Разве оно есть, окружающее пространство?

Агуара мою реплику-вопрос не заметил.

– Удивлён! Почему Роза Мира не обладает высшей властью? Ведь все условия для того! Заверяю: Цех Гора не против подобного шага. Баланс сил? Ну его… Тебе ведь известно: Джед, предтеча Гора-Тота, воплощение Осириса, внушает: наша цель вне земного бытия. Мы на Земле гости, прохожие. И будем уважать любого хозяина. Ты согласен, капитан? Почему ты молчишь?

Он приблизил указательный палец к Пану, тот ухватился за него и впился зубами. Агуара отдёрнул руку, слизал с пальца каплю крови. Пан сделал виноватую физиономию. Надо что-то отвечать, и я решил держаться подальше от глубинного смысла диалога. Неясно, как к нему подступиться.

– Ты спрашиваешь по-старому, Агуара. По-земному. Роза Мира или Цех Гора – и мне всё равно. Мы болтаемся в верхнем, пенном слое вакуума. Слова неточны, но других нет. За одно мгновение можно перенестись к границам Энрофа, даже проскользнуть в иную Вселенную. Но можно и вечно торчать в одной точке. Ничего не просчитать, не предугадать. Тут нет Евклида, нет Лоренца, нет Эйнштейна. Ко мне приходил бозон Хиггса, но и его тут нет. Зато есть живой разум! Я вижу тебя, Агуара. Ты поймал контакт. Не исключено, ты заключил договор…

Я говорил и пытался зацепить мыслеоболочку Агуары. Вокруг неё противодействующий хаотический шум. Агуару прикрыли защитной сферой. Но не универсальной. Меня кое-чему учили. В рубке тишина, Пустота безмолвствует и бездействует. Нанощупом я проник в область его сердца и попал куда-то. Оказывается, у Агуары в подсознании имеется специфический древнекитайский пласт. Сюрприз! Сплетённые воедино знания и размышления.

«Великая Пустота… Высшая реальность… Физический Вакуум – ближний к нам слой. Всего лишь проявление… Иллюзия и действительность – нет разницы. Великий Предел, Великая Гармония…»

Глубже!

Наноигла тормозится.

Тугая смесь, с трудом ловлю вязкие образы. Что-то о мутных зеркалах и средствах их очистки… Лестница, ведущая вверх…

Но низа-то нет. А низ – самое важное…

Тут меня ударило в спину, пси-игла исчезла, срезанная на границе биополя Агуары. Я оглянулся. Никого. Но связь с Агуарой не восстановить. Сам он стоит и молча смотрит сквозь мерцающие огоньки Путевого Шара. Я сокрушённо вздохнул. И – о чудо! – уловил мыслепоток, исходящий от Пана.

«Вселенная – наше сердце, наше сердце – Вселенная. Пусть миллион веков тому назад появились мудрецы – в этом сердце они были одинаковы, в этом „Ли“ они были одинаковы, пусть через миллион веков появятся мудрецы – в этом сердце они будут одинаковы, в этом „Ли“ они будут одинаковы. Пусть в восточном, южном, западном, северном морях появятся мудрецы, и в этом сердце они будут одинаковы, и в этом „Ли“ они будут одинаковы».

Молодец, Пан. Ты и Агуара тоже одинаковы. Вот как продолжилась выцарапанная формула жизни Агуары. Формула смерти Агуары. Я знаю, откуда это. Китайский двенадцатый век. Мудрец Лу Сян Шань. «Ли» у него – что-то вроде вечного света. Я бы назвал это Брахманом. Но я – не одинаковый, куда мне. Маленький Пан не беднее большого Агуары. Нет, он не просто красивая грань.

«…единое великое живое вещество… Когда в нём движение, то нет покоя, когда есть доброе, нет злого, а покой – прекращение движения, злое – прекращение доброго… И то и другое соотносится друг с другом и не возникает одно подле другого, в своём рождении всё едино…»

Источник мне незнаком. Через земное предлагают войти в понимание иного мира? Но некогда анализировать.

«Желание – не внешнее, но внутреннее, исторгнутое сердцем. Чистота сердца – чистота и точность исполнения… Молись в чистоте – будет результат. Закон устроен не человеком. Путь один – самоочищение. Будь взрослым ребёнком, но не дряхлым юнцом…»

Определённо, слой никак не агуаровский! Он мог бы принадлежать мне. Но – не мои знания.

Так мы поговорили. Без драки, по-доброму. Обезьянки нейтральны? Не зло и не добро? По-прежнему ощущаю чью-то тень…

«…у зеркала нет ни своего цвета, ни своей формы, и потому оно отражает любую фигуру, что появляется перед ним. Если б зеркало имело цвет и форму, оно, вероятно, ничего не отражало бы. Пустота свободно вмещает разные предметы. И когда к нам в душу произвольно одна за другой наплывают разные думы, что, может быть, случается оттого, что самой души-то в нас и нет. Когда бы в душе у нас был свой хозяин, то не теснилась бы, наверное, грудь, от бесконечных забот».

    Хэнко-Хоси. Записки от скуки.

Замечательно сказано. Дао Пустоты…

В какое зеркало ушла китаянка Хэнко-Хоси?

2. Дуат Антареса

Экран Перископа, как и Шар, не способен к отражению. Он – не зеркало, не гладкая поверхность. Это известно всем, имеющим малейшее отношение к «Арете».

Капитан Сибирцев увидел отражение. Нечёткое, чуть колеблющееся, но распознаваемое. Люк, ведущий на нижнюю палубу, медленно исчезал. Затягивался, как живая мембрана. Началась трансформация.

Тотчас по рубке разнёсся крик Джино:

– Моя каюта рассечена! Холодильник с едой! Его нет!

Ему ответил голос Агуары: