Особняк покинутых холстов

– А ты, как я смотрю, дружишь. Фыркаешь возмущенно, называешь бредом басни этого человека, – глянул на Михаила, – а у самой скулы сводит от желания, чтобы твоя прародительница была фрейлиной императрицы.

– Ничего у меня не сводит! Хотя, признаться, эта выдумка гораздо лучше твоей про кучерявого.

– Ничего я не придумал, – огрызнулся Леопольд.

– Любопытно только, откуда ты все-таки узнал про выставку Хаюрдо?

Оживившись, вперед взволнованно выступил все тот же мужчина с седой бородкой клинышком. Как будто вопрос был обращен непосредственно к нему. Он перед этим несколько раз намеревался вставить свое слово в том либо ином месте разговора, но попытки не увенчались успехом. А вот теперь, суетно двигаясь, заговорил с запалом:

– Да ведь об этом знали многие горожане. Да и как было не знать? – Он суетился. – Во многих местах в городе были развешены объявления. И потом, по телевизору реклама шла. Вы разве не видели ничего? Как это может быть? Ведь это же Хаюрдо!

– Дедушка, что вы сильно волнуетесь? Не стоит так разоряться! – осадила Эльвира. – Не хватало, чтобы сердечный приступ вас хватил!

– Не бойтесь, барышня, я не умру от сердечного приступа! – парировал мужчина.

– Никто не знает, когда и как умрет, – возразила она.

– Я знаю! – проворчал тот, недовольный тем, что его прервали.

– Любопытно, – протянула она.

– Ничего любопытного, мадемуазель. Знаю, и все!

– Может, и про меня знаете? – полюбопытствовала Эльвира.

– Я не провидец, барышня, и про всех знать не могу! – отступил в сторону.

– Жаль.

– Не стоит жалеть, – успокоил Михаил. – Иногда ненужные знания приводят к трагедиям. В истории есть много примеров этому.

– Мне всегда казалось, что ненужных знаний не бывает, – не согласилась Лилия. – Любые знания полезны. Но разговор сейчас не об этом. Зачем ты сочинил про фрейлину?

– Да-да, – торопливо поддакнула Эльвира. – И про служанку. Мне это не по вкусу.

– Я никогда ничего не сочиняю, – повысил голос Михаил. – Мне известно это от Хаюрдо. К тому же из истории прошлого, как бы ни хотелось, невозможно ничего выбросить. Сколько бы потомки ни ломали ее, она пишется не ими и существует независимо от них.

– И в каких же это анналах кроется история моих предков, о которых я никогда не слышала? – в уголках губ Лилии порхнула усмешка.

– К сожалению, среди людей редко кто знает свою родословную. Как правило, многим потомкам неизвестны их предки, – с некоторым разочарованием напомнил Михаил.

– И что это меняет? – пожала плечами она.

– Многое. Не помнишь ты – не будут помнить о тебе.

– Разве это так важно?

– Для человека очень важно. Но не всякий понимает это.

– Какая разница человеку, будут о нем помнить после смерти или нет?

– А для чего он тогда проживает жизнь? – вопросом на вопрос откликнулся Михаил.

– Ну хватит! – отмахнулась она. – Это уже философия. Вернемся к этим картинам. Ты обманул нас.

– Как?

– Вчера утром на выставке ты пообещал подарить нам картины, но уже вечером привез их сюда и выставил на продажу.

– Во-первых, не я их выставил на продажу, а сам художник, – уточнил Михаил. – Во-вторых, не я обещал подарить вам картины, а Хаюрдо. Я только передал вам его желание. И в-третьих, а какой ты ему оставила выбор? Адрес, куда доставить картины, не дала. Целую неделю после этого за картинами не являлась. Хаюрдо был вынужден по закрытии выставки отправить полотна на продажу.

– О какой неделе ты ведешь речь? – искренне удивилась Лилия. – Только вчера утром выставка открылась. А вечером, получается, закрылась. Она что, на один день открывалась?

– Почему на один? – возразил Михаил. – Демонстрация картин длилась целую неделю.

– Какую неделю? Ты что несешь? – всплеском вырвалось у Лилии. – Вчера, пятого числа, мы были в день открытия, а сегодня шестое число. Считать разучился?

– Извини, но сегодня тринадцатое, – спокойно поправил Михаил.

– Что за идиотизм? Какое тринадцатое? – оторопела она, широко раскрыв глаза, и взорвалась снова. – Дуру из меня делаешь?

Снова оживился мужчина с бородкой, перебивая Лилию:

– Барышня! Уважаемая! Сегодня и правда тринадцатое по календарю.

Его спутники закивали, а продавец достала из кармана смартфон и показала Лилии:

– Пожалуйста.

На дисплее высветилось тринадцатое число. Не веря собственным глазам, Лилия выхватила из сумочки свой, включила его и, увидев число «тринадцать», еще больше опешила. Не зная, как это принять, застыла с гримасой на лице. Ее примеру последовали Эльвира и Леопольд, вытащив свои смартфоны. Вытаращили глаза точно оглоушенные, глядя на дисплеи.

– Этого не может быть! – выпалила она. – Сегодня должно быть шестое число!

– Хочется вернуть время назад? – раздался вопрос Михаила. – Но это неосуществимо. Правда, можно самим вернуться в прошлое. Но повторять свое прошлое – это неинтересно, даже глупо топтаться на одном месте.

– Вернуться в прошлое нельзя. Все это детские сказки! – усомнилась Эльвира.

– Мои знания истории не исключают такого возврата, – с нажимом оспорил он.

– Странные знания, – поморщилась Лилия. – Ты начитался фантастики. Путешествия в прошлое, путешествия в будущее, путешествия по разным мирам… Однако реальность другая! В ней не было и нет никакого Хаюрдо. Даже если кто-то взял себе такой псевдоним, то это обыкновенный рядовой художник с довольно посредственными способностями. Скорее всего, копиист. Заменил на чьем-то холсте подлинные лица на наши! – сделала небольшую паузу. – Надо признать, что ты изрядный фантазер. Это видно по выдуманной истории с предками.

– Тем не менее я вижу, тебе эта история по душе и холст приглянулся, – поддел он.

– Ты повторяешь Леопольда. Это не делает тебе чести, – разозлилась девушка.

– Ныне у людей многое не в чести из того, что является правдой и добродетелью, – с сожалением заметил Михаил. – Честь для людей перестала быть совестью. Не принято гордиться настоящей добродетелью.

– А ты, оказывается, моралист, – уязвила Лилия.