Комиссар госбезопасности

– Угу, – кивнул Пашка.

– На каком аппарате работал?

– «Морзе», умею и на «Бодо».

– Вопросов больше нет, – удивлённо сказал ротный.

– Тогда забирай парня, вымой в бане и обмундируй, а потом доложишь.

– Слушаюсь, товарищ комиссар. Так, Судоплатов, пошли со мною.

Выйдя из штаба, они направились к одной из казарм, на первом этаже которой жили связисты. Там Корнев вызвал к себе старшину роты, вместе с которым Пашка отправился на вещевой склад, а оттуда, получив обмундирование, в баню.

Спустя час, розовый, в новом английском х/б цвета хаки и таких же бутсах[22 - Бутсы – тяжелые ботинки.], он стоял перед ротным.

– Значит так, – оглядел его командир. – Телеграфистов у меня два, будешь резервным, основная служба – на линии.

Так Пашка стал линейным надсмотрщиком[23 - Линейный надсмотрщик – военный связист.]. Бойцы роты приняли мальчишку доброжелательно, отделенный выделил койку на втором ярусе и карабин из оружейки. Теперь в его обязанности, как и у других бойцов, входило обслуживание средств связи между бригадой и её полками, прокладка телефонных линий и их ремонт. Приходилось часто выезжать на места, служба была интересной.

В Одессе дивизия не задержалась и спустя месяц выдвинулась в Бессарабию[24 - Бессарабия – историческая область в юго-восточной Европе между Чёрным морем и реками Дунай, Прут, Днестр.]. За сутки до этого Пашка, отпросившись у ротного, навестил в катакомбах ребят, доставив фунт сахара, осьмушку чая, два фунта пшена и бутылку льняного масла. Их купил на своё первое денежное довольствие, составлявшее триста рублей в советских дензнаках. Задерживаться долго не стал, передал гостинцы и сказал:

– Прощевайте, хлопцы, не поминайте лихом.

Потом были бои на Днестре с бандами петлюровского атамана Юрка Тютюнника, наступления в районе Волочиск – Кременец – Каменец-Подольский, форсирование рек Збруч, Серет и Золотая Липа, освобождение городов Чертков, Галич и Рогатин.

Глава 3. От Особого отдела до республиканского ГПУ[25 - ГПУ – Государственное политической управление при НКВД СССР.]

– Так, Судоплатов, зашифруешь этот документ, – протянул начальник Пашке грифованную[26 - Грифованная бумага – документ с обозначением грифа секретности.] бумагу, – и передашь телеграфом в штаб армии.

– Слушаюсь, – Павел взял его в руки и вышел из кабинета.

Шёл август двадцать первого, Судоплатов служил в секретной части Особого отдела ВЧК 44-й Киевской советской дивизии. Туда была влита отведенная из Бессарабии бригада.

В контрразведку попал случайно.

Дивизия зачищала Киевскую и прилегающие к ней области от националистических банд, самой крупной из которых, численностью в девятьсот сабель, была банда атамана Струка. Он громил советские учреждения и небольшие местечки, захватывал речные пароходы, курсирующие по Днепру, зверски уничтожая захваченных пассажиров – коммунистов, красноармейцев и евреев.

В одном из боев с атаманом Особый отдел попал в засаду, потеряв двух сотрудников – телефониста и шифровальщика. Телефонисту быстро нашли замену, а второго следовало подбирать. Начальник по фамилии Потажевич обратился к комиссару, и Трибой, не задумываясь, порекомендовал Судоплатова, дав ему лучшую характеристику.

Когда Павла пригласили в контрразведку, он немного забеспокоился, с чего бы это? Грехов за собой не знал, вот только разве браунинг. С оружием в частях наводили порядок, неучтённое требовалось сдавать. Но он не сделал этого, храня память о товарище.

Начальник принял кандидата лично, для начала поинтересовавшись: «Сколько лет?» Пришлось отвечать честно – четырнадцать.

– А по виду не скажешь, выглядишь старше, – оглядел его начальник. – На фронте давно?

– Третий год.

– Как насчёт продолжить службу в ЧК?

– А я справлюсь? – удивлённо расширил глаза.

– Там поглядим.

– Ну, я, в принципе, не против, – порозовел Павел.

– Тогда пиши биографию с указанием всех родственников, где живут и чем занимаются, – подвинул чернильницу с ручкой и лист бумаги.

Когда тот написал, начальник внимательно прочел написанное.

– Значит, брат тоже в Красной Армии?

– Да, в последний раз встречался с ним в Одессе. Жив ли теперь, не знаю.

– Хорошо, иди. О решении сообщим.

Павел встал и вышел из кабинета.

Чуть позже Потажевич вызвал к себе оперуполномоченного Ивашова.

– Держи! – протянул биографию. – Дашь запрос по месту жительства его родни и через агентуру проверь, что за парень.

Через неделю начальник снова вызвал Павла к себе и сказал:

– Поздравляю, зачисляем тебя в штат Особого отдела. Кстати, твой брат Николай жив и продолжает службу в погранвойсках на польской границе.

– Спасибо, товарищ начальник, – повлажнел глазами Павел.

– Не за что, а теперь иди в канцелярию. Получишь удостоверение и револьвер…

Зашифровав в отдельном помещении спец-сообщение и отстучав его на ключе, Судоплатов получил квитанцию-подтверждение, сделал в журнале отметку и положил документы в сейф. А из сейфа достал тоже грифованную брошюру под названием «Основы агентурно-оперативной деятельности».

Ему нравилась новая служба, но хотелось стать оперативником.

Наставник Павла, старший оперуполномоченный Крамаренко, понемногу приобщал парня к розыскному делу. Тот уже знал, кто такие секретные сотрудники, именовавшиеся агентами, с которыми работают на конспиративной основе, имел представление об их подборе и вербовке, а также явочных квартирах и местах, где негласно проходят встречи.

А как-то Крамаренко взял его на одну такую встречу. Парень изрядно волновался, поскольку представлял агентов какими-то особыми людьми, непохожими на прочих. Как выяснилось, ошибся. Секретный сотрудник оказался самым обычным человеком, с невыразительной внешностью и к тому же заикой. Но информация, которую сообщил агент, была интересной. Она касалась банды Струка, куда был внедрен этот человек.

Павел уже знал, что в отделе ведётся разработка по уничтожению банды, но, увы, пока безуспешно. О чекистских и военных планах Струк узнавал заранее, устраиваемые засады обходил, оставаясь неуловимым.

«Бриль» (такой псевдоним носил агент) сообщил, что у Струка в штабе дивизии есть свой человек, и дал его подробное описание. Судя по всему выходило, таким являлся старший писарь по фамилии Черемисов, за ним решили установить наблюдение. А поскольку Судоплатов в Особом отделе служил недавно и не успел примелькаться, это дело под контролем наставника поручили ему.

Для начала оба изучили распорядок дня объекта, установив, что значительную часть времени тот проводит на службе, добросовестно исполняя штабные документы, а по воскресеньям ходит в город. Проследили маршрут. И установили, что потолкавшись на Подоле[27 - Подол – исторический район Киева.], объект заходит в шинок[28 - Шинок – кабак (укр.)], где обычно пьет пиво, оттуда следует на старое кладбище, раположенное по соседству, и там под плитой одной из могил делает закладку[29 - Закладка – тайный способ связи.].

После очередной закладки, когда Черемисов, перекрестившись, удалился, Крамаренко с Судоплатовым изъяли её и доставили начальнику.

В бумажке, спрятанной в патронной гильзе, значилось время проведения очередного рейда подразделений дивизии в отношении банды Струка, маршрут и численный состав.

– Хорошо подготовленная сволочь, – прочтя, хмыкнул Потажевич. – Немедленно арестовать по-тихому и ко мне.