Записки сахалинского таёжника. Фирсово – Чехов. Книга вторая

– Тимоха, у тебя шутки, на ночь, глядя не хорошие. Костёр жечь не даёшь, шутишь довольно чёрно.

– Кто тебе не даёт костёр жечь? Пожалуйста, хоть всю ночь кочегарь, но завтра не отставать, долго ждать не буду.

– Изверг ты, одним словом.

– Андрюха, походы на огороды тебя испортили. На ночь, глядя, так не шутят, а когда так шутят, на утро глядя?

– А ты Тимоха что, вообще медведей бояться перестал? Ты спокойный, как будто сидишь в лесу за горбольницей и водку пьёшь.

– Я? Кого боятся, когда нет не кого? А вот когда придёт косолапый, ты с ним и поговоришь на эту тему, меня уже здесь не будит. Я буду летящей походкой подходить к Фирсово. Боятся, дрожать от нереальной опасности это заячья трусость. Ты ведь на машине едешь, не боишься? На машине, попав в аварию сыграть в ящик, шансов в тысячу раз больше.

– Сравнил. Но всё равно осторожность, принятия мер безопасности, не когда не вредило. С огнём то не надо играть.

– Вот и я про тоже. А ты дрова к огню подтаскиваешь, видно собрался с огнём играть, смотри, доиграешься. Огонь это не медведь, его все боятся!

– Нет, с тобой на эту тему лучше не говорить. В том году ты был не такой бесшабашный. А без костра спал бы здесь?

– Так мы и будем без костра спать. У нас матрасы, спальники, палатка, а иначе завтра можно обратно идти в Фирсово. Я Андрюха за этот год всего на всего ближе стал к лесу, стараюсь не слушать страшилок про косолапых.

– Да ты и раньше был с лесом на ты. С нашего двора ни кто один не ночевал на Браконьерки, кроме тебя. Но на ночь я всё-таки наложу.

– На ночь наложишь? – Тимоха рассмеялся. – Тогда спи на улице у костра. Не люблю, когда в палатки дурно пахнет.

– Я про костёр говорю.

– А зачем на костёр? Ты что, Андрюха ухи пережрал? Иди вон на камушки наложи, заминируй подступы, чтоб косолапый поскользнулся.

– Смеёшься, завтра плакать будишь.

– Это, с какого перепуга я плакать буду? Ты что это задумал?

– Не чего я не задумал, примета такая есть. Если сегодня смеёшься, то завтра будишь плакать.

– Много примет знаю, тупей вот этой приметы не слышал. И вот эта галиматья в нашей речи мелькает чаще других примет. Да и не примета это, а тупая, дебильная поговорка. Смех это привилегия богов и людей, понял.

– Знаю, но в данное время мне смеяться не хочется, – напарник наложил в костёр крупного наносника.

– Рогачки убери, а то завтра утром придётся рубить новые. Слушай, а ты прав с этой самой тупой приметой. Если завтра избушку не найдём, то я буду плакать, выть буду, уши пухнуть начнут от нехватки никотина.

Костёр сразу разгорелся, пламя огня взметнулось метра на полтора.

– Ты, пионер, доиграешься с огнём, сгорим к чёртовой бабушки с твоей предосторожностью.

– Не боись, река рядом, – сосед полез в палатку устраиваться на ночь, готовиться ко сну.

Через десять минут Тимоха залез в палатку. – Слушай, застёгивай свои палочки сам, не могу.

– А у Гоши что, палатка на молнии? – сердито спросил Андрюха, вылез на половину из спальника, поднялся со своего ложа, стал зашнуровать вход, бормоча в полголоса. – Не могу, не могу. Не хочу, надо честно говорить.

– Крепче вяжи, чтоб не открыл! – Тимоха в который раз смеется. А почему не смеяться, если настроение отличное?

– Выплюнь смешинку!

– Тогда расшнуровывай, не буду же я в палатке плевать! Кстати, у Гоши на палатке автоматика стоит. Как в дизелях, знаешь? Так же на пневматике, в палатке двери работают от пляжного матраса. Специальная конструкция для праздно шатающихся по ночам медведей. Мишка к палатки подошел, дверь автоматически открылась, фотодиод стоит. Косолапый голову просунул в палатку, а там второй фотодиод получил сигнал, двери хлоп и закрылись. Всё, попался зверь.

– Ну а дальше пяткой в нос, да?

– Пяткой не советую, лучше обухом топора в нос со всего маху. Кстати, на сон грядущий, чтоб крепче спалось. Думаешь, нас сегодня медведи не видели? Не надо так думать. Если мы их не видели, то они нас тоже, не правильно думаешь. Молодой зверь мог испугаться и ломануться в глубь зелёнки. Матёрый медведь зашел в зелёнку метров на десять, стоял, ждал, пока два туриста пройдут. Потом снова вышел на речку. Судя по следам, молодых медведей здесь почему-то нет! Да молодого медведя мы бы услышали, как он ломится по зелёнке.

– Спасибо за успокоительное, чтоб тебя так дети успокаивали. Ох, и разгорелся костёр.

– Ну, и я про тоже, сейчас ветерок на палатку дунит, года три не надо будет ходить в парикмахерскую, это в лучшем случае, а в худшем,…

– Хватит страшилок, с меня достаточно, дай поспать спокойно. Ветра быть не должно.

– Кто сказал?

– Медведь, который нас из зелёнки отсекал.

– Ты уже успел с косолапым переговорить? А вдруг он любит жареное мясо, возьмет, да и дунит на палатку! Ну что, будим делать баиньки.

4

Ночь прошла тихо, спокойно, поспали отлично. Поднялись с рассветом, бодрые до не приличия. Потому что температура воздуха чуть ли не минусовая. Свежо больно, точней холодно. Тимоха быстренько завёл огонь, повесил котелок под чай, уху рядышком пристроил.

Андрюха чувствует себя нормально, молочная кислота его слегка зацепила. Сосед вечерами пашет на приусадебном участке. Участок под Горным воздухом, от дома пятнадцать минут ходьбы. По территории участка бегут два ручейка, Андрюха прячет ручейки под землю. Кладёт в русло ручья двухсотлитровые железные бочки с вырезанными торцами и засыпаёт землёй, метр за метром выравнивает приусадебный участок, работа каторжная. Так что мышцы у напарника разработаны.

Вытряхнули полиэтилен, которым палатку накрывали, роса обильная, кругом всё мокрое. Как не хочется мокнуть, лезть в воду при такой холодине, брр, а придется. Обильная роса поутру, значит, жара днём. Позавтракали, свернули бивуак. Проверились, не что не забыто. Ну что, вздрогнули товарищи туристы!

Через двадцать метров пришлось не вздрагивать, а трястись, чисто практически. В речку полезли, глубина конечно не по колено воробью, но и не глубоко. Зато, какая тёплая вода, что зимой, ноги обжигает. Десять минут хода, мокрые до нитки, не надо не какого дождя, зелёнка вымочила. Теперь вода в речки стала как парное молоко. В речке вода теплей, чем роса на зелёнке.

Прошли часа полтора, остановились на развилке дорог. Вот это номер! Охотовед, словом не обмолвился, о большой, серьёзной развилке. Две речки по размерам совершенно одинаковые. Может, пошли по другому притоку? Тимоха стал нервничать, ругать себя в уме, охотоведа материть вслух. Начинается лёгкая ломка. В этом деле главное не думать о куреве, ломка переноситься легче. Кажется левый ключ не много больше, распадок шире.

Пошли по левому притоку. А вдруг изба на правом притоке? Никотина зависимый уже забыл, куда собрались идти, цель маршрута. Ему нужна только избушка, в ней должно быть хоть что-то из табака, хоть окурки. Решил положиться на свою интуицию, в лесу она его подводит редко. Охотовед начинает не нравиться, всё больше и больше. Пройденная развилка подлила масло в огонь, разгорающийся в адрес охотника с высшем образованием.

Прошли полчаса, снова развилка. Да что ты будешь делать, сколько их здесь? На второй развилке хорошо видно, что правый ключ меньше левого. Значить левый основной. Парниша немного успокоился, на первой развилке правильно решил, интуиция не подводит. Не прошли и десяти минут после развилки, как на левом берегу заметили пиленое старое бревно. Заметили издалека, бревно торчит из молодого ельника.

Кажется какая-то старая постройка. Охотовед говорил, что изба рядом со старой деревней лесорубов, не много выше по реке. Чудом заметили торчащие бревно. До ельника пол сотни метров по пойме поросшей зелёнкой, берег обрывистый. Если бы шли по воде, нечего бы не увидели. Парнише сильно хочется курить, приходится замечать буквально всё, шарить глазами, выискивая следы дела рук человеческих.

Поднялись на берег, зелёнка за два метра, огромный лопух. Стебель у корня толщиной сантиметров десять, диаметр листа за полтора метра. Здесь что, микроклимат? Прорвались через лопуховые джунгли до молодого ельника. В пойме, сквозь стебли лопуха заметили два полусгнивших сруба. Молодой ельник подростом не назовешь, лес, вышел с подросткового возраста. Через пару десятков лет можно снова посылать сюда ударные бригады лесорубов. В ельнике, ближе к пойме на пологой сопке стоит четыре полусгнивших сруба, больше нечего не видно.

На речке Ясновке, на первом большом притоке Корицы, то есть на следующем притоке. Деревня намного больше, сохранилась лучше. Может и здесь основные постройки в пойме стояли? Повезло, что так удачно проскочили по пойме, не наткнувшись на какую ни будь железную бяку торчавшею на метр из земли.

Посмотрели, походили вокруг срубов, чуть глаза не поломали. Где же избушка на курьих ножках? Нет избушки. Пошли ельником на запад, в трех метрах от начала поймы, пошли по своему курсу. Дорогу преградил не большой распадок. Сам распадок закончился, полоса зелёнки преградила дорогу. Надо прорываться на ту сторону травяных джунглей, наверное, точно придётся курить бросить. Полезли сквозь зелёнку по приборам, трава в полный рост.

Через полтора десятка метров добрались до махонького ручейка. В ручье ямочка, в ямочки коробок небольшой с дощечек сколочен. Чтоб берега ямочки не обваливались. Свежая доска, скажем новая, по сравнению со старой деревней лесорубов.

Размеры коробка пятьдесят на пятьдесят сантиметров, ясно дело, что водичку здесь берут. Только вот куда эту водичку носят, понять не возможно. Кругом стеной стоят, стебли лопуха и другой крупной травы, не какого намёка на тропку. Не косолапый ведь соорудил короб в ручейке? Если даже его, лап дело, тропка бы всё равно была.