Папоротник. Пятая книга

– А Васёк говорил, что на морозе скребком, можно обезжирить большую шкуру за десять минут.

– Чапай, не когда не возился с собачьими шкурами, а говорить можно что угодно. От кого-то в госпромхозе услышал, вот и говорил. Я тоже это слышал. Надо, гладкий шит или бревно, колода гладкая.

Да, на морозе, на гладком щите, мездрение происходит быстро. А вот что с подсоленной шкуры жир легче удаляется, это полная ерунда. Не хочется сразу возиться со шкурой, вот и солят. Потом через год обезжиривают или по профессиональному мездрят.

В пятидесяти процентах, через два, три года подсоленные шкуры выкидывают на помойки. И не только собачьи шкуры, медвежьи шкуры выбрасывают. Мездрить вонючею шкуру, желающих мало. Все выше сказанное можно выразить одним великим русским словом. Для России, лень это великое слово. Если бы не лень, что бы было, какая была бы страна!

Показал, где лежит крупная соль. Взял посуду, нож, пошёл потрошить барана. Почки, печень, сердце в кастрюлю, остальное за борт. Подошли напарники, сняли тушу, отрубили голову и кисти лап, тушу снова повесели на перекладину.

– Пусть на морозе повесит, обветрится. Сколько Дерсу на твой опытный взгляд килограмм?

– Да к сорока килограмм тянет, да Гоша?

– Где-то так и есть, здоровый кобелина, жирный, весь круп белый.

– Сегодня будит праздник живота.

– Ты Дерсу жарёху делай, а мясо без тебя сварим.

– Воду надо, давай Тимоха с Ключа флягу притащим, – предложил умный Гоша!

***

А дурак Тимоха согласился! До ручья добрались на лыжах. Флягу воды набрали за три минуты. Еще две минуты ушло на сбор волокуши. Полста метров по пойме фляга проехала лёжа на волокуше. Дальше голый склон высотой метров за пять и градусов за семьдесят пять! У самого начала склона дураки водовозы увязли в снег по грудь. В пойме снега ниже пояса, в ельниках так вообще немногим выше колен. Возле склона надуло снега.

Парниша разобрал волокушу, ушёл по лыжне на избу, оттуда верхом пришёл на обрыв, прихватив с собой Николая и длинную пропиленовую верёвку. Бросил конец верёвки Гоши. Товарищ застропил флягу, к двум дуракам присоединился третий дурак! Как говориться, дуракам закон не писан.

Выволокли флягу наверх. Тимоха снова собрал волокушу, Николай повёз флягу на избу до которой сорок метров. На доставку тридцати восьми литров воды, потратили полтора часа! Напарники мокрые, не смотря на хороший мороз, изрядно попотели и в снегу накувыркались. За полтора часа, на малых оборотах печки, натопили бы воды из снега, минимум на пару фляг.

Парниша принялся кашеварить. Он то в сущности сидит на нарах, чешет языком, покуривает, печка кашеварит, он следит за процессом. Первым делом отварил ливер, воду с ливера слил в кастрюлю с овсом и картофельными очистками. Беси напокушать. Гоша почистил картошку, порезал соломкой для жарки. Повар обождал, пока ливер слегка остынет.

– Одного ливера, получится полная сковородка, на картошку места не хватит. Что будем делать?

– Ты повар, ты и думай. Дерсу, раздели ливер на два раза.

– Я и без тебя знаю что делать, советчик нашелся!

– Коля, ты ему прощаешь?

– А ты Гоша не подстрекай, а то я вас сегодня накормлю!

– Я ему завтра вспомню, когда по путику пойдём, место хорошие присмотрю и вспомню!

– Ну, значит пойдёшь один или с Гошей.

– Как я найду этот путик?

– А также как и я нашёл. Молча, там чуть ли не каждое дерево зарублено.

– Где там?

– Прямо с конца деляны. Мне этот путик не показывали, я его по зарубам весь вычислил. После последнего капкана подаешь в ручей. Примерно минут тридцать ходу, выходишь на Литовскую, и по кругу на избу.

– А по путику короче, да?

– Да считай Коля в два раза короче. Я первый раз по кругу прошёл и всё, больше не ходил. До последнего капкана дохожу, разворачиваюсь и по лыжне домой.

– На поймах капканы не стоят?

– Не одного. Они путик не доделали, Васёк с Лехой поругался, именно из-за этих заруб. Леха должен был сделать путик по кругу, но он убежал вмести с Сашей, – парниша порезал печень, на сковородку её, туда же картошку.

– Навес ты Дерсу зря так сделал, надо было делать с цельного полиэтилена.

– Да, дровишки в ледяном плену, – сказал Гоша.

– Я что ли навес делал, Леха ещё до моего прихода эти сопли сделал и дрова сложил.

– Опять Лёха. Кажется, в ноябре навеса не было.

– Перекрестись значит, может, перестанет казаться.

– Дерсу, ты договоришься и не когда-нибудь, а уже скоро!

– Был Коля в ноябре навес и дрова лежали. Просто сейчас лёд наружу вышел, в глаза бросается.

– Бензин Дерсу остался? А почему ты лук сразу не положил?

– А по кочану, иди сам жарь.

– Коля не мешай Тимохи, он может готовить и не плохо, собачий ливер вообще классно делает.

– Шеф повар, бензин есть?

– Коля, бензин как и перец, каждый себе сыпет и наливает по отдельности. У тебя какие-то вкусы странные. С керосином не пробовал?! Керосина много, можно со стакана запивать!

– Что Коля, возвращаться будем вдвоем?!

– Ну а что сделаешь, сколько его можно предупреждать?!

– Вы сейчас договоритесь, и мне придётся возвращаться одному! – парниша насыпал в сковородку горку шинкованного репчатого лука.

– Мы Тимоха за тобой смотрим в четыре глаза. Так что не дадим подсыпать какой ни будь гадости.

Жарёха готова, парниша поставил на печку собачью радость. Покушали с аппетитом, хорошо, вкусно, но оказалось мало.

– Давай Дерсу ещё жарь. Я пока вздремну.

– Лопнешь от ещё, завтра пожарим. Сегодня на вечер мяса сварим.