Высота 1045. Пик А. П. Чехова. Третья книга

– Тимоха, очнись. У спасателей рации. Ты смотрю, совсем от жизни отстал.

– Да, да, – быстро проговорил Борода, уловив злой взгляд парниши в сторону своего товарища. Предотвратив этим словесную перепалку. – Утром сообщили по рации, что возле самого пика стоит толи снежный дом толи ещё что-то. А вот, сколько человек не сказали, потому что у вас народу много было. Тех, кто пораньше вышел, минуя площадь Ленина. Молодцы ребята, так и держать. Это гораздо лучше, чем водку пить. Может ещё встретимся, на следующим восхождений. Всего хорошего, – Борода споро пошёл наверх, на тропу.

– Мы не только можем стены из снега строить, можем и водку пить, – крикнул Тимоха в след уходящему моржу. Не правду сказал, не может он водку пить, Шурик такой же пивака.

Борода повернулся, поднял кулак. Мол, все отлично, так и держать. Не расслышал последних слов.

Вчера, втроём было бы намного легче. Самое главное, быстрей бы стену выложили. Человек не знакомый, у него тон учительский, может, где физкультуру преподаёт. Начал бы ребят учить, мол, это не так делается, а вот так. Тимоха, товарщ нервный, не любит когда учат, предпочитает учиться на своих ошибках. Всякое могло бы случиться.

За свою скрипку бился бы до конца. Мужик старше в два раза, а также и опытней. Он бы не согласился быть второй скрипкой. Пошла бы ругань, начал бы ругань Тимоха, дальше по обстоятельствам. Борода больше его в два раза. Когда-то люди подручными средствами мамонтов валили. Кстати, Борода, здорово похож, на тех людей, ну просто копия.

Вдвоем справились с задачей на отлично. Третий, чужой, незнакомый человек, был бы лишний.

***

В полдень свернули бивуак. Рюкзаки стали легче, не на много. Дрова минус, у Шурика еще минус продукты. Ну что, вздрогнули! Идти по тропе разбитой народом и солнышком, приятного мало. К тому же на пике народа ещё достаточно. Приходится часто обходить, обгонять группы людей.

Товарищи не бегут, идут своим крейсерским ходом. Всё-таки они немного спешат, самую малость, снег из-под каблуков летит. Парниша время засёк. Сколько времени понадобиться, слететь вниз? Снова дан старт, финиш во дворе, где был дан изначальный старт! Да, вот это Тимоха дуркует!

За Бородавкой бросили внимательный взгляд на лагерь. Спасатели расположились на большой, снежной площадки, южный склон. Три палатки шатровки, каждая мест на десять. Палатки с печками, только из одной трубы валит дым. Пять полукруглых палаток, размерами побольше Тимохиной. Пять классических, двух местных палаток. На самой большой шатровки с коридором, висит табличка «Штаб». Там, наверное, справки выдают.

Два туриста пришли к общему мнению, что спасателям самим справки нужны. Для чего спрашивается, городили весь этот огород? Четыре часа тому назад лагерь разбили и уже потихоньку начали сворачиваться. Зачем печки волокли? Чья бы корова мычала, двум экстрималам следовало бы помолчать, критики нашлись! Какого чёрта вы с ночёвкой попёрлись, да в метель?

Спасатели, они на работе, им за это деньги платят. Нужно срочно менять квалификацию. Заработок у спасателей по сравнению с Тимохой, чисто символический. Зато, какой престиж, за душевное удовольствие, тебе же ещё деньги платят. Нет, не правильно. В определённую точку тайги спасатель идёт по указанию вышестоящих, спасатель на работе. Так что не о каком душевном удовлетворении не может быть и речи.

Тропа, по которой народ спускается, пошла вниз по границе лагеря. Основная, главная, единственная тропа идёт по хребту, давно, может сто лет, может больше. Где спускается народ, там нет тропы. Спасатели обошли знаменитый склон восточней. На обходной тропе под снегом, сплошной стланик.

Сверху хорошо видно, как на тропе, то и дело проваливаются люди. У ребят за плечами рюкзаки, значит гораздо больше шанцев провалиться. Основная тропа перекрыта, таблички висят «Проход запрещён». Экстрималы плюют на такие запреты, как пришли, так и уходят. Тимоха приподнял веревку, пошли по старому пути. Не прошли и двадцати метров, как заорал мегафон.

– Немедленно вернутся обратно. Проход запрещён.

Остановились, повернулись налево. Отыскали, человека кричавшего в матюгальник, так в народе мегафон кличут. С помощью мегафона удобно матерится. Не надо повышать голос. Экстрималам пришлось повысить голос, обложить трёх этажным матом, спасателя говорившего в матюгальник! Мужчина с мегафоном на шее, рот открыл, больше не сказал ни слова. Два туриста имеют полное право идти там, где считают нужным. Этот ход спасателей они знают. Так же было в том году. Спасатели, оставляют тропу для себя.

По разбитой тропе спускается с весом, одни мучения. У спасателей есть что спускать. Тропа, по которой народ идет, разбита капитально, на тропе появляется вода. Солнышко сегодня разошлось, на южном склоне ветра нет. Спасателя обматерили не за что, он не им кричал.

Работник ОСВОДа сразу узнал экстрималов по большим рюкзакам. Не посмел бы им кричать. За экстрималами увязалась молоденькая учительница, а с ней пятнадцать ребятишек, лет по десять. Тропинка здесь лучше, на обходной появилось много ям. Внизу, под снегом стланик, под стлаником, до земли пустоты. Где десять сантиметров, где полметра. Взрослый в яму угодит, мало не покажется. Десяти летний ребёнок может потеряться в яме и это не шутка.

Экстрималы знали, что за ними идёт отряд октябрят. Когда ушли с основной разбитой тропы. Молодая женщина попросила, – Можно ли с вами пройти по этой тропе? – она подумала, что ребята в одной упряжки со спасателями. Экстрималам что, тропы жалко? Да хоть все идите следом.

Взяли на свою голову. Голос мегафона напомнил, что вы не одни идете по тропе. Юридически, не отвечают за эту группу детей. У них есть учительница. С нравственной, с человеческой точки зрения. Коль разрешил, взял с собой, то уж отвечай перед самим собой. Самих себя ребята очень уважают. К чему всё это?

Дети маленькие, все трезвые, никто не курит. Да к тому что, подошли к знаменитому склону. До двух экстрималов наконец дошло, почему спасатели сделали обходную тропу и каждый год делают обходную тропу. Далеко внизу за узкой полосой березняка виден серый пяточёк, верх Зуба, Первый камень.

В полсотни метров восточней зуба народ, спотыкаясь, идёт вниз. Кругом белым, бело, а ведь на носу май месяц. Теперь вы товарищи не кому не нужны. Восхождение прошло, отчёт в Москву ушёл. Можете на ямах ломать руки, ноги. До города, как-нибудь, доковыляете! Если бы весь народ шёл по основной тропе, то люди бы не ломали руки и ноги, а разбивались бы в дребезги.

Начали спускаться по знаменитому склону. На самом верху склон относительно пологий, кругом стоит редкий берёзовый подрост. Вдруг вжик! Мимо Тимохи, вниз пронёсся мальчуган, лёжа на спине. Промчался метров десять, ухватился за тонкую березку. Парниша, испытал на своей шкуре, вот такие, хватания за деревья. Ему чуть руку, вместе с плечом не оторвало, развернуло вокруг дерева, метра на четыре выкинуло наверх.

Здесь, в полсотни метров ниже, склон совершенно чистый, хвататься не за что и самый крутой участок. Внизу перед зубом, стоит не широкая полоса, довольно крупного березняка. На болоньевой куртки, можно такую скорость развить, что человеку поцеловавшемуся, внизу с берёзой, врачи уже не помогут. Детский организм хрупкий.

Учительница тоже детство вспомнила. Метров десять проехала на спине. Мальчишки, галдят, что воробьи на помойке, довольные, радостные. Хоть какое-то развлечение, а то все в горку, да в горку. Пока группа на территории берёзового подроста, нужно срочно принимать меры, иначе быть беде.

Большие экстрималы стали ловить, маленьких экстрималов, проезжающих мимо. Объяснять, какой дальше спуск, рассказывая страшилку, что сними, будит вон в том березняке. Бесполезно, одинаково, что пьяному пытаться, что-либо объяснить, не слушают черти окаянные. Экстрималы, вообще народ не послушный, что взрослые, что дети.

Ладно, Тимоха пойдёт другим путём. Он сам экстримал и знает, как бороться с себе подобными! Сбросил рюкзак, Шурик придержал мешок товарища, чтоб не уехал вниз. Матерясь во всё горло, побежал вниз, всех обогнал. Ещё бы не обогнать, как ни как главный экстримал! Опасно бегать, сломя голову по крутому склону покрытому плотным снегом.

Остановился на границе чахлого березового подроста, повернулся лицом, к развлекающимся на склоне. Набрал полную грудь воздуха, при этом сделав зверскую морду. И как заорал, мегафон отдыхает! Заорал, что убьёт их всех, порвёт, порубит, зарежет и прочие и прочие. Морда страшная, слюни летят, ужас! Естественно, тираду состоящею из одних угроз, приправил отборным матом. Как же без этого? Быстрей дойдет до мозгов.

Первой испугалась учительница, от неё передалось детям. До Зуба спускались гуськом. Шурик сказал, что он первый испугался, мол, дюже грозен и страшен был Тимоха!

***

– Навязались на нашу голову. Точней на мою голову, – зло бросил парниша, не к кому не обращаясь.

Шурику, всё до лампочки, он заторможенный, видать держится из последних сил. На самом крутом участке, двух мальчишек пришлось ловить. Оступился, споткнулся и понёсся вниз. На последнею встречу, с русской берёзкой. Тимоха пресёк две встречи, два свидания.

На Зубе уселись на перекур. Устал сильно, однако, от нервного напряжения. Устал, наверное, больше чем вчера на этом подъёме. Отряд октябрят, рядом устроился на отдых. Два туриста быстренько покурили, побежали вниз.

Полторы сотни метров и вышли на обходную тропу, по которой идет народ. Через Первый камень, путь режется, почти в два раза. Людей на тропе много. Обгонять тяжело, приходится буксовать в снежной каше. Хоть убей, не могут оторваться от малолетней банды экстрималов! Октябрята как на привязи, бегут по пятам.

Эти октябрята, стали Тимоху нервировать. По чистой тропе оторвались бы мигом, народ не дает разогнаться. Не доходя ельника, свернул на стёжку, прибавил оборотов. Тропинка, уходит вправо, на запад. Здесь обгонять некого, так что можно разогнаться. Оглянулся назад, Шурик сидит на хвосте и больше никого. На душе легче стало.

Минут через десять вышли на место свернутого бивуака. Три пихтовых подушки, значит, стояло три палатки. Большое кострище. Сегодня снялись, совсем недавно. Борода, наверное, тоже здесь ночевал. Цепочка следов пошла вниз на стоянку. И цепочка пошла на запад, следы полезли на не высокий отрог. Пошли на запад, через отрог. Выйдут по ручью, который пересекает дорогу, в полу километре ниже стоянки. Тимоха с детства изучил все эти ручьи, распадки, отроги южного склона. Места здесь грибные. Он большой любитель по сбору грибов.

Перемахнули отрог, вышли на ручей. По следу идти не возможно, снег не держит. Сегодня тепло. По берегам ручья снег плотный, местами, ныряют по колено и по пояс. Зря пошли по этому пути, проигрывают по времени. Ведь идёт эксперимент на скорость. Через пятнадцать минут вылезли на дорогу. А на дороге народу столько же, сколько и грязи. Правда, на дороге легко идти на обгон, на то она и дорога.

Когда очередная группа, покорителей пика Чехова, растягивается по всей ширине дороги. Тимоха громко, басом кричит. – Лыжню! – сразу дают проход. Хорошо, что сразу не дают в физиономию. Нет, экстрималов узнают, с уважением уступают дорогу.

Грязь и лужи, им не страшны, они в болотных сапогах. В пятницу, дорога была чистой, белой. По дороге неслись, чуть ли не бегом. От бивуака, до скамейки во дворе уложились в два часа двенадцать минут. Лихо пронеслись. Минус война с ребятнёй на склоне, не продолжительный перекур на Зубе. Итого, слетели с пика за два часа.

На следующий день Шурик угодил в больницу. Диагноз – двухсторонние воспаление легких. Продуло парня наверху. Вот это сходили. Да, дорого Шура заплатил за стену из снегоблоков. Сказанное наверху попало не в бровь, точно угодило в глаз.

Тимохи, как обычно, ни в одном глазу. Даже не чихнул. Через неделю, на майские праздники. Один ушёл, за речку Жуковку, на будку. Судьбу испытывал, сожрут его медведи или нет? Не сожрали. Да кому он нужен? Медведь не собака, на кости не бросается.

В паре с Шуриком, это был последний турпоход. Да это не турпоход, восхождение на пик. Летом будет совместный поход на огород. Затем эксперимент на выносливость, попытка второго эксперимента на выносливость. Снова пик Чехова. На Тимоху нападёт блажь, забраться на пик с велосипедами. В августе, он всё-таки залезет на пик с велосипедом на горбу, напарником будит Димыч. В паре с Шуриком, дойдёт только до Зуба, напарник сломается окончательно.

После данной попытки, Шурик совершенно прекратит контактировать с Тимохой. Захочет дожить до старости, а не загнутся, где-нибудь на сопке, при очередном эксперименте выдуманным человеком без головы. Эта одна сторона монеты. Другая сторона, у парня взыграло самолюбие и попёрло через край. Тимоха оказался сильней, здоровей, выносливей.

Товарищ не смог с этим смерится. Он думал, что с годик потренируется, Тимоху обставит. Выносливость, это от природы. У каждого разный запас выносливости организма. В этом деле, какие либо тренировки бесполезны. Дойдёшь до своего придела и всё. Не надо спорить с природой, последствия будут тяжёлыми. Шурик, поспорил, он знает последствия.

Турпоход как обычно

Как обычно рвали подмётки, дым стоял коромыслом. За два дня с не большим, при полной экипировке прошли Сусунайский хребет сквозь, в оба конца. Плюс, километров семнадцать пробежали по побережью Ламского моря. В эпоху Петра первого, Охотское море, называли Ламским морем. В данное время эпоха, просто Михаила, не дай бог такого второго и одного, первого много!

Ребята пошли в турпоход, а получился эксперимент на скорость, при полной экипировке. Состав отряда три человека, Тимоха, Гоша и Сашок, он ходил с Тимохой зимой по маршруту Великого, когда заработали световую офтальмию.

В таком численном составе парниша редко ходит в турпоходы, обычно ходит в паре. Маршрут по протяженности относительно не большой, время относительно мало, для относительно небольшого маршрута! Подняться по реке Чусовой, упасть в речку Симау, выйти на побережье Охотского моря, пройти на юг почти два десятка километров. Затем подняться по речки Вознесенке, упасть в речку Лугу, пройти Браконьерку, выскочить на перевальскую дорогу и придти в город. Делов то! Люди на реке Симау, блудят по четыре дня. Да пусть хоть по неделям блудят, каждому свое!

На дворе последние майские денёчки. Самое отличное время для туриста походника, зелёнки фактически нет, комаров нет, медведи злые и голодные! Вода в речках большая, но уже давно идёт на спад, стала клевать мелочевка. Смотря, какая весна. В восемьдесят восьмом весна обычная не ранняя, не поздняя, нормальная весна, среднестатистическая!