Алтай. XXI век. Поэзия

И, овладев человечьей речью,
Ты позабудешь, что знал сперва.

– Мама, где радость в моей пустыне?
– После страданий и лет мирских
Радость в глаза твои, старец, хлынет
И навсегда остановит их.

«Когда кончится этот сон…»

Когда кончится этот сон,
как туман на рассвете в поле
растворится – и не вернёшь…
У тебя глаза – человеческие до боли.
А в руках – от погони дрожь.
Когда выведет этот путь
между травами нам по плечи
на обрыв – дальше ходу нет…
У тебя слова – негромки и человечьи.
А в гортани – звериный бред.
Когда кончится эта речь,
между нами, как берегами,
перетрётся как будто нить,
дотянись, дотянись
до подземной воды руками,
отыщи её, дай мне пить.
И, покуда я буду жить,
то ли маленькими глотками,
то ли ливнем свистящих лет,
будешь ты в меня уходить,
как под воду уходит камень,
не оглядываясь на свет.

«На бельевой верёвке за окном…»

На бельевой верёвке за окном
Спят капли, пропустившие минуту,
Когда зима прошла сквозь этот дом,
А нас не разбудила почему-то.

И в этом сне мы долго не умрём,
Пусть мы не знаем (мы и так не знали),
Что происходит в воздухе сыром,
Пугливом, как забытый звук в рояле.

Лишь паучок снуёт у потолка,
Мы часть его пейзажа, ну и что же?
И выпускает спящая рука
Ключи от городка, куда мы вхожи.

И падают они сквозь ветхий пол,
И город исчезает постепенно,
И всё, что в нём томилось до сих пор,
Осело и растаяло, как пена.

И только снег очнулся и пошёл,
Сугробами пустыми громыхая.
Прости меня, что нам нехорошо.
Что жизнь длинна, как музыка плохая.

Фарида Габдраупова

Фарида Анваровна Габдраупова родилась и живёт в Барнауле, окончила филологический факультет Алтайского государственного университета. Председатель Алтайского представительства Союза российских писателей. Автор пяти поэтических сборников. Работает учителем русского языка и литературы и педагогом дополнительного образования в гимназии.

Свет

Рваный альбом, как время, назад листаю.
Слабо сияет прошлого тусклый след.
Что утонуло, а что на плаву осталось,
Откуда тьма и откуда явился свет?

Стыдно писать: обычное самое детство.
Наголо брили меня, обзывали лысой башкой.
Печку топили зимой, чтобы сварить и согреться,
И за водой далеко ходили пешком.

А за дорогой, где я не была ни разу,
Чудился замок, в котором принцесса жила.
(Там оказалась типичная маслосырбаза.
Я заходила туда по каким-то делам.)

Кажется, в детстве было сплошное лето.
Кошки облезлые бегают во дворе.
Помню, как папка котят утопил в туалете,
Я их достала и мыла в помойном ведре.

А в это ведро я выливала водку —
Детский протест во имя родного отца…
Всё понапрасну… Вот я, чёрная, сбоку,
А это – мама?вдова, от слёз не видно лица.

Свет изнутри, природа его неизвестна.
Свет впереди – из тьмы и проблесков детства.

«Я люблю этот шум последнего зимнего ветра…»

Я люблю этот шум последнего зимнего ветра,
Он из глуби небес вырывает младенца-весну.
Пусть она пролетит в темноте заплутавшей кометой
И успеет в глаза возвышающим светом блеснуть.