Ожидание свободы. Роман

– Здравствуйте, дядя Стёпа. Хорошего вам дня! А Тоня прочитала книгу, которую я ей дал?

Дядя Стёпа опешил от такого вопроса:

– Э-э-э, какую книгу? Когда?

– Ладно, дядя Стёпа, пока, – парень хлопнул вожжами по крутым бокам кобылы и захихикал.

Новиков, придя в себя, подумал: надо точно с пьянками завязывать. А то пропустит самые интересные моменты в жизни, которая несмотря ни на что, продолжается. И жена, очевидно, не зря про Васю и Тоню начала говорить. Что-то тут затевается. Но главное, чтобы эта затея привела к лучшему. Степан, довольный, хмыкнул под холодный нос и ускорил шаг.

5

Вася полулежал в санях на душистом сене, пребывая в хорошем настроении. На восточном небосклоне обозначилась еле заметная светлая полоска. «Солнце уже где-то рядом, – подумал парень, – оно отдало своё тепло, энергию, свет другим людям и теперь спешит на его землю, чтобы здесь пробудить жизнь и вдохновить людей на полезные дела. Он обязательно сегодня тоже сделает что-то полезное: поможет родителям по хозяйству, почитает книгу по географии и обязательно прокатит Тоню на санях по своим полям, покрытых чистым, искристым снегом» Парень улыбнулся и легонько ударил кобылу по её тёплым бокам, от которых шёл еле заметный пар. Конькова-младшего распирало чувство гордости за себя. Он верил в свою значимость на земле и причислял себя к настоящим мужчинам.

Через некоторое время, привязав лошадь возле плетня из лозы и кинув ей под морду охапку сена, Вася с ведром вошёл в дом Захаровых и поздоровался. Навстречу ему вышла женщина невысокого роста, лицо которой светилось от доброты:

– Василёк, ты как раз вовремя. Давай ведро, я перелью в него парное молоко и завяжу платком. Оно уже процежено и готово к употреблению. Вернёшься домой, напомни родителям, что мы ждём вас всех у нас. Пост закончился, и начался колядный праздник.

– Спасибо, тётя Вера. Обязательно передам. А где Семён?

– А он с отцом у коров прибирается.

– Передайте ему, что я с ним после обеда встречусь. Надо будет колядные гуляния обсудить.

– Понимаю, наряды, гадание и всё прочее. Без них праздник не получится.

– Надо подумать, кого выбрать Щодрой.

– Сложный вопрос. В деревне много красивых девушек. А моя красавица ещё мала для этой роли.

– Есть одна на примете, но о ней потом, а сейчас мне надо ехать.

– Поезжай, Вася, родители, небось, тебя уж заждались.

На восточном горизонте светлая полоска расширилась и стала более яркой. Сумерки уже не были такими густыми. Вася уселся в сани, сказал «но» и под скрипучую снежную песню, что лилась из-под полозьев и копыт лошади, стал думать о Тоне. Он считал, что только эта девушка достойна, быть Щодрой – святой, лик которой с огромными голубыми печальными глазами постоянно волновал его. Изящная худоба девушки казалась неземной и таинственной, вызывающей тайные желания. Вася подхлестнул кобылу, желая хоть как-то ускорить встречу с необычной девушкой.

6

Хутор Захаровых находился между деревней и посёлком и занимал земли, лежащие по левой стороне реки. Этой земли хватало, чтобы прокормить десять коров и семью, состоящую из хозяина, Захарова Кондрата, его жены Веры и троих детей – Семёна, Анны и Миши. Двадцатилетний Семён был старшим и уже в полную силу помогал родителям по хозяйству. По национальности Захаровы были русскими, но об этом без надобности никому не говорили. Кондрат поддерживал хорошие отношения с евреями, проживающими в посёлке, не только из-за совместных коммерческих дел, а просто так, обладая общительным и добродушным характером. Дружил он и с двумя поляками, предки которых поселились в этих местах ещё в давние времена. Но единственным другом Кондрата был белорус Филипп Коньков. Вот с ним-то он мог и чарку выпить, и раскрыть свою душу. Друзья обсуждали и политические процессы, происходящие в стране, и своё положение в свете последних событий, понимая, что оно может оказаться незавидным.

Кондрат вышел из хлева и, посмотрев на восток, закрутил фитиль керосиновой лампы, чтобы она погасла. Следом из тёмного коровника вынырнул Семён, который как две капли воды походил на своего отца – такой же коренастый, жилистый и с правильными чертами лица.

– Батя, мы молоко сразу в посёлок повезём или сначала позавтракаем?

– Я думаю, приятнее будет предаться трапезе после поездки, но ты можешь перекусить и сейчас.

Семён похлопал себя рукой по животу.

– Я вчера вечером после окончания постных дней так наелся, что в животе у меня будет ещё долго полно. А сегодня должны приехать Коньковы с угощениями. Так что я воздержусь до общего стола. Кроме этого вечером пойдём колядовать по деревне. В общем, к нам пришёл праздник души и живота.

– Надо матери сказать, чтобы угощений и подарков наготовила побольше. К нам ведь в первую очередь компании будут заглядывать. Ладно, пошли в дом, немного погреемся, а потом развезём молоко. Начнём как всегда с маслосырзавода, а закончим еврейскими домами.

– Ты иди, отец, а я поговорю со Стрелковыми. Я их просил подождать.

Кондрат с прищуром посмотрел на сына:

– Я вижу, ты к ним неравнодушен, особенно к голубоглазой девочке с чёрной косой.

Парень не смутился под взглядом отца:

– А как тут быть равнодушным, когда Стрелкова Галина одна, без мужа, семь дочек старается прокормить, одеть, обуть и ещё грамоте обучить?

– Мы их и так не обижаем, работу всегда даём, хорошо за неё платим. После каждой дойки коров они всегда часть молока себе оставляют.

– Это так. Но я хотел бы с твоего согласия помочь, как ты говоришь, голубоглазой Клаве получить более достойное образование. Она очень умная, ловкая и к тому же красивая девочка, которая в скором времени превратится в прекрасный цветок. И я этот цветок не хочу никому отдавать. Я буду ей вместо брата.

– Откровенно, сын. Но я одобряю твои прекрасные стремления. Иди, поговори со Стрелковыми.

Галя и её девятилетняя дочь Клавдия стояли на дороге за сеновалом, прижавшись друг к другу. Семен, подойдя к ним, улыбнулся.

– Простите меня ради Бога, что заставил вас ждать на морозе.

– Мы не замёрзли, нас греет интерес в связи с твоей просьбой задержаться, – Галя освободила девочку из своих объятий.

– Чтобы вас не морозить слишком долго, скажу прямо, тётя Галя: я хочу заботиться о Клаве и стать для неё вместо брата.

– Вот так поворот судьбы! Ты слышишь, доча, что этот шустрый юноша тебе предлагает?

Клава перебросила свою длинную черную косу из-за спины на грудь и, ничего не ответив, лишь улыбнулась.

Галя опять обняла девочку.

– Чего молчишь? Сегодня, может быть, твоя судьба решается. Я – женщина опытная и знаю, что говорю.

Клава, теребя косу, хихикнула:

– Коль Бог не дал мне родного брата, то я не против стать сестричкой Семёну.

Галя отпустила дочку из объятий и воскликнула:

– Ну, идите же и пожмите друг другу руки!

Семён нежно взял маленькие худенькие ручки девочки в свои большие руки.

– Теперь мы – брат и сестра, до тех пор, пока ты не вырастешь.

– А что потом? – Клава посмотрела принцу в глаза.

– А потом будет так, как повелит нам Бог, и как подскажут наши сердца.