Хроники полёта на Марс 2078. Воспоминание

Эта процедура была предусмотрена для предупреждения разгерметизации челнока. При выходе на Венеру, посещение которой планировалось на ближайшее будущее после удачного полета на Марс, требовалось бы два таких отсека, предварительный и второй с выводящей платформой наружу. Ученым обсерватории ИКПСС, из групп подготовки и снаряжения других ученых, входивших в состав планетарных исследователей, пришлось бы заказывать специальные космические костюмы с наиболее жароупорным материалом скафандра и жаростойкой внутренней тканью. Что вышло бы еще дороже. Иначе при открытии дверей и готовности вступить на поверхность второй планеты Солнечной системы работы по ее обследованию получились бы самыми кратковременными, если не оказались бы вообще равны нулю.

Джоанн Линдау медленно, словно измеряя поверхность, шествовала по пескам, вглядываясь через прозрачное забрало в готические формы редких в этом районе посадки скал с часто разбросанными валунами различных видов, среди безжизненных просторов дюн завораживающего, но в то же время как бы неживого пейзажа. На как будто абсурдной идеей даже зачем-то, удивляясь самой себе, почему бы ей просто не снять этот неудобный скафандр и, глядя на каменистость так схожим с земным, но на редкость ржавым песком, не принять солнечную ванну, прогуляться по песчаной поверхности.

За прозрачной частью шлема Джоанн видела просторы древней цивилизации до рождения Древнего Египта.

Три часа назад вслед за Фобосом вышел большей трети, частью восстановившись над горизонтом, бледный диск Солнца. Но более яркие звезды еще едва гляделись на небе планеты, но были ничуть не ближе и казались такими же неприступными и нелюдимыми.

Из-под горизонта планеты уже скрылся угол Большой Медведицы с Дубхе[1 - Яркая звезда созвездия Большой Медведицы.].

Джоанн с детства интересовали астрономия и мифология. Она узнала бы небесный ковш созвездия и без рукоятки, как бы соединяя линии между главными звездами. Не исключено, Джоанн, как первая из земных женщин оказавшаяся на Марсе, никогда бы не забыла этой планетной безмятежности, но на Земле, позже, что заполнит всю ее натуру, – одиночество и навсегда оно превратит в забвенье все то, что было даровано ей судьбой – фантастический образ испорченной планеты

Попытки найти ребят при помощи зонда оказались тщетны. По монитору сейсмического контролера в графе слежения допустимых природных явлений намечалась буря, и, по всей видимости, она обещала вобрать в себя много пыли и все то, что валяется на местности.

Все три часа Джоанна, не останавливаясь, искала связь с остальными людьми.

Солнце полностью заняло свое место над горизонтом.

Наконец, нервы ее не выдержали. По истечении тридцати минут медлить становилось нельзя. Оставаться в мобильном пункте вне корабля было рискованно, децибел бури зашкаливал до уровня высшей степени и равнялся силе урагана.

Янсон, командир экипажа, предполагал такое явление. Ему было известно, что даже не при всех выполненных из поставленных его экипажу задач он, руководствуясь указаниями центрального комитета Земли, должен немедленно покинуть место позиции при чрезвычайном положении такого рода.

Но Джоанн еще пыталась тянуть момент, однако до старта оставалось небольшое время. В последних словах Майкла, пришедшего на некоторый период в себя, отдавалось распоряжение, которое соответствовало порядку в чрезвычайных ситуациях.

При отсутствии командира, помощника или других членов старшего ранга команды обязанности командования кораблем берет на себя один из оставшихся членов экипажа и действует согласно плану эвакуации. Джоанн выругалась про себя. Невольно она была скептически настроена к принятию обязанностей командира. В беспокойстве она гадала, что сейчас бы сделал русский астронавт. Тот явно бы удивился, что она вспомнила именно о нем в тяжелый момент. Девушка действительно сожалела о том, что его не было здесь и радиосвязь с ним была потеряна. «Я начну об этом вспоминать, когда буду сидеть в мягком кресле, смотреть телевизор и пить вкусный сок», – думала Линдау в тот момент.

Глаза Линдау по-прежнему смотрели в экран, где бегали животные, но ничего не видели, так как мысли женщины были совсем о другом.

«Но шлем! – снова и снова мысленно перелистывала она фотокопии и мысли не оставляли ее в покое. – Как он мог там появиться?!» Джоанн продолжала вспоминать.

Оказавшись снаружи палатки, она решила не отключать сенсорную аппаратуру. Не спеша, стараясь не преодолевать малое притяжение поверхности, направилась в сторону корабля. Не забывая осматриваться кругом, Джоанна подметила, как некоторые камни, остатки пемзы, словно пускались друг с другом наперегонки, подгоняемые нарастающим ветром. В надежде заметить силуэт человека она тщетно вглядывалась вдаль – ей отвечали взаимностью лишь пики и склоны горы и гордый, словно одинокий странник, фюзеляж челнока.

– Ну где же вы, ребята? – произнесла чуть ли не со слезами Джоанн.

В этот момент она была готова броситься на шею каждого, расцеловать даже тех, кто доставал ее своими комплиментами. Ощущение потерянности в чуждом мире замедляло действия по эвакуации.

Порядок правил гласил: потеря одного из членов экипажа при экстренном спасении других членов экипажа считается оправданной. «Дурацкие правила, – думала про себя Джоанн, – дурацкий полет». Ее раздражала неопределенность существующего положения, но от безысходности и не имея какого-либо плана она продолжала двигаться к челноку.

– Ну где же вы… если бы только один… – говорила она.

Потеря одного из членов экипажа, как ни хотела она того принимать, была не напрасной для науки. Но нет целой команды! Это никак не укладывалось в голове.

Внезапно Джоанн услышала щелчок в наушнике. Она остановилась и стала вслушиваться в треск звуковых волн. Наконец сквозь шум стал различаться голос, это был Волон. Джоанна узнала его.

– Андрей! – радостно выкрикнула она.

Проблемы с поиском собеседника не возникло. Бортинженер стоял в пятнадцати шагах от входа в корабль. Он поднял правую руку и в знак приветствия покачал ею.

– Джоанн, я здесь, все нормально… Они отпустили меня.

Линдау ускорила шаг, направляясь к входному отсеку, чтобы встретить француза.

– Андрей, где ты был, где остальные?!

– Джоанн, милая, – торопил ее Волон, – давай скорей взлетать. Надвигается буря, я думаю, не менее десяти баллов.

Француз спешил предупредить ее, его слова были обрывисты, казалось, он не знал, как убедить обрадованную его появлением девушку. Джоанн спешила к шлюзу. Ветер подхватывал песок и мелкие камни, куски, отколовшиеся когда-то от горных склонов и разбросанные по всей поверхности. Линдау поняла, что ветер усиливается. Заметив от открывшихся ворот шлюза астронавта, она тут же бросилась к нему. Но в тот же момент Волон, спеша в ее сторону и желая во что бы то ни стало скорей подхватить на борт корабля напарницу, внезапно упал на колени и рухнул лицом вниз.

– Андрей?! – закричала Джоанна, не желавшая верить в то, что ей пришло на ум. – Что с тобой, ты меня слышишь? Андрей? – звала Линдау, спеша к нему.

Ответа не было.

– Андрей!

Взяв в руки голову француза, положив ее на свои колени, Джоанн наблюдала за лицом астронавта сквозь стекло шлема.

– …здесь никого нет из людей… нет.

Волон с трудом выговаривал слова, словно вытягивая их, улыбаясь Джоанн. У Линдау создавалось ощущение, что он скрывал некую боль, которая не давала ему говорить.

– Андрей, ты можешь идти? Где остальные? Нам надо возвращаться, я знаю, знаю, будет буря, надо спешить.

– Неясно, Джоанн… Они отпустили меня, но сказали, что я болен. Они могут меня вылечить. Но я сам захотел вернуться домой, с тобой… к жене, к дочерям. – Волон вновь улыбнулся. – Я правильно сделал?

– Правильно. Ты можешь идти?

– Да.

Он сделал попытку встать, но не успел приподняться, как молниеносным ударом один из каменных кусков пробил стеклянное забрало его шлема.

Джоанна, вспомнив этот момент, закрыла лицо руками.

Андрей Волон был сдержанным к любым изменениям в жизни людей. Но несмотря на свою обычную уравновешенность, почувствовал страх оттого, что может остаться на чуждой ему планете навсегда.

В повозке или в том, о чем трудно было предположить, их транспортировало по ночному Марсу. Находясь среди своих коллег-ученых Луалазье и Ястребова, он принял для себя решение: что бы ни произошло – сопротивляться. Даже неизвестного вида существу, которое они встретили ранее. Даже если существ, которые, по всему, обладали наибольшим разумом, чем человек, окажется больше, чем людей. Не говоря ни слова, он незаметно отделился от товарищей и притаился в наиболее дальнем углу кабины транспорта. Свет Деймоса совсем не падал на него. Андрей, сохраняя молчание, словно уйдя в себя, продолжал наблюдать за меняющимся ночным ландшафтом.

За проемами высотой с человеческий рост поверхность с готическими формами планеты бежала со скоростью не более шестидесяти километров в час. Видны были вмятины, оставшиеся после метеоритных атак. Луна Деймос, затерянный спутник на фоне миллиарда звезд и дающий минимальный свет, стала их единственным сопроводителем, иногда скрываясь за внезапными горными образованиями, оставляя путешественников на три-пять секунд в одиночестве. Люди уже привыкли к местным «достопримечательностям», и теперь попадавшиеся их взору хребты, казавшиеся огромными движущимися гигантами, не были так неожиданны. На смену своему младшему брату на горизонте западной стороны выступал край Фобоса. Пока он виднелся людям, это представляло, что по местному часовому поясу они находились в районе Моря Спокойствия. Было около трех часов ночи, что по земному времени, московскому, стоял полдень.

Все время своего пребывания на Марсе пилоты «Паларуса» желали изучить планету. И этот момент был шансом, пусть даже не предполагавшим возможностей вновь оказаться на борту родного корабля. Они не могли это не использовать.

Звезды казались яркими бриллиантами, миллиардами глаз, рассыпанными на безликом существе. Сопровождая людей словно с безразличием, но с некоей внутренней тайной волей советовали они немедленно покинуть некогда застывшую здесь жизнь.

***

На Земле ученые не раз выдвигали предположения о том, что на Марсе когда-то существовала жизнь. Им удалось доказать это с помощью найденных на этой планете оледеневших микробов, застывших еще до начала развития жизни на Земле, около четырех миллиардов лет назад. Марсу удалось прожить 740 000 000 лет. К концу этого периода Земля, пережившая смерть соседа продолжала трансформировать благодаря своей тектонике плит и развивать зародившуюся биологическую жизнь. В то время как Марс, не выдержав нагрева жидкого ядра и невозможности выхода своей плотности, раскололся, тем самым превратив ядро в плотный металл. При этом планета потеряла свою биосферу, атмосферу и биологическую жизнь.

Казавшееся ржавым песчаное покрывало Марса, состоящее из пыли и шершавых кусочков щебня, частями гладких от некогда прошедшей вулканизации планеты, как бы шлифованные, а также примеси мелкого песка некогда распавшегося от окисленного железа и зернистого обломочного материала. Поэтому на расстоянии в миллионы километров от Земли Марс казался кроваво-бурым. Однако никто не знает, что в ночной темноте при попадании света Фобоса на бесконечную пустыню Марса он имел иной вид. Казавшаяся днем безжизненной, ночью поверхность представлялась как земная.

Наблюдая за проносившимся пейзажем, Ястребов первым нарушил тишину. Его задорный нрав, выточенный с детства полтавским краем, казалось, непоколебим ни перед чем на его пути.