Мое дело. Наше дело. Общее дело

Крепко сжимая руками пистолет, делая осторожные шаги, Джозеф услышал болезненные стоны, пугающе доносящиеся с кухни. Он резко сделал выпад и увидел, как Крис душит Дойла, прижимая ногу к его горлу.

Не успел Крис сказать «обожаю душить», как Джозеф выстрелил! Крис вопя облокотился на раковину держась за простреленную печень, а затем он инстинктивно попытался вынуть пистолет из кобуры. Но тут Джозеф еще раз, со всей решимостью нажал на курок, и пуля пробила правое легкое Криса и его тело расслабленно разложилось по полу, рядом с избитым Дойлом, который держался за кадык и тяжело кашлял.

– Моя дочка! – с трудом произнес Дойл. И Джозеф помог ему подняться на ноги. – Быстрее! Едем!

Джозеф подошел к телу Криса и начал его обыскивать, он нашел служебное удостоверение и взял себе. Затем Джозеф подхватил Дойла под руку, и они начали выходить из дома. Но сперва Дойл быстро нашел свой кольт и втиснул оружие под ремень.

– Куда он поехал? Ты видел? Быстрее к моей машине, – сказал Дойл, все сильнее ускоряя шаг.

– Поедим ко мне! У меня появились друзья, которые помогут найти Марию. Помогут найти твою дочь, Дойл.

– Поехали прямо сейчас за ним! Джозеф садимся в машину! Жми!

– Я не знаю куда ехать, Дойл, – ответил Джозеф сжимая руль и продолжил. – Если мы сейчас попытаемся его догнать, то просто потеряем время! Он уже далеко от сюда.

Дойл понимающе промолчал и Джозеф разворачивая автомобиль нажал на педаль газа и достал телефон, чтобы связаться с Эндрю, который наверняка сумеет ему помочь. Эндрю будет весьма рад оказать щедрую услугу.

Глава двадцать третья.

Клаус Подлый и Гуго Тощий отвезли Боба в больницу. И на следующий день стало известно, что Ларри и Мартин мертвы; и Гуго Тощий заливая в горло лучшее виски, что было в Каменном Городе, закатил праздник! «В городе вино и бабы! Три дня гуляем!» – сказал он.

Лени и Филип договорились о встрече. Филип планировал задобрить и обмануть Лени, чтобы использовать его в войне против Змеиного Ножа, а после выждать момент и стать боссом Нового города. А вот Лени был более решительно настроен; его подержали многие авторитетные люди и члены организации. Всем было понятно – Лени новый босс!

– Какой же день! Какие новости! Поверить не могу, что нам так повезло! Честно говоря, я даже не думал одержать верх малой кровью, – говорил Лени с безумной радостью. – Теперь нам нужно взять эту банду за горло и раздавить, как жирную муху!

– Я буду медленно отрывать лапки! – с явным энтузиазмом добавил Эндрю и принялся разливать шампанское.

– Эти твари, убившие моего племянника Рино, ответят по полной программе! – кровожадно сказал Лени.

Лени почувствовал небывалую раньше уверенность, неужели теперь он станет первым номером? Времена быстро меняются… Его верный солдат Эндрю вполне оправдано предвкушал, что станет более влиятельным человеком в организации; и у него появится как минимум, приличный ресторан, наполненный красивыми женщинами.

Возвращаясь к семье, Лени заехал в цветочную лавку и купил жене пышный букет. У него есть два подрастающих сына – два волчонка, пропитанные отцовскими наставлениями о том, что в этой жизни нужно бесцеремонно вырывать желаемое с куском мясо. Так их наставлял отец. Для своих сыновей Лени взял ружье, чтобы на выходных пострелять по бутылкам и немного развлечься.

– Отец! – сказал один из сыновей и подбежал к Лени, который прижал сына к себе.

– А где твой брат?

– Он спит!

– Ладно пусть спит! Смотри что я вам принес, – сказал Лени, достал двустволку, убедился, что в ней нет патронов и вручил ружье сыну Патрику, который выпучил глаза от радости и любопытства.

Лени прошел дальше в дом и на кухне увидел жену, которая так и не смогла привыкнуть к его пугающему взгляду, и в особенности к его правому глазу, который слегка косил в сторону.

Кларисса спеша подошла к Лени неумело изображая радость на лице, и он протянул ей букет, затем обнял и горячо поцеловал, хватаясь за ее бедра.

– Как я соскучился по дому! Рад видеть тебя, – сказал Лени и уселся за стол.

***

К прикованной наручниками к батарее Нике присоединилась Мария, которая не верила собственным глазам. Ника была полуголая и ее истощённое лицо внушало ужас…

«Неужели меня ждёт тоже самое?» – подумала Мария и провела пальцами по ссадине, оставленной Филипом на ее бархатистом лице.

В помещении, где Филип держал Марию и Нику было душно. Комната среднего размера. Рядом с батареей стаяли смердящее ведро и бутылки с чистой водой. Мария несколько часов пыталась привести Нику в чувства. Но все ее старания не увенчались успехом; и Ника все так же в бреду, не обращая на Марию никакого внимания, назойливо выпрашивала дозу.

Вдруг Мария услышала звук открывающейся двери: настораживающе шагающий к комнате Филип приближался. Но в отличии от Марии Ника не испугалась, а даже наоборот, она оживилась и ее глаза вдруг забегали, как у голодной собачки, перед которой трясут куском мяса.

– Хозяин пришел! – сказала Ника.

Мария впервые услышала голос Ники, наполненный похотью. И Мария все больше погружаясь в это безумие начала дергать руку, пристегнутую наручниками, точно попавший в капкан волк, который отгрызает себе лапу, чтобы освободиться. Но такое Марии не по силам и не по зубам…

Дверь комнаты с раздражающим скрипом открылась и повеяло свежим воздухом, но затем помещение резко заполнил запах пота и пива. Филип аккуратно опустил бутылку на шкафчик, устало снял ремень и с отрыжкой начал приближаться к девушкам, от одной из которых дурно пахло, но это не удивительно, ведь Филип не считал нужным водить своих пленниц в душ.

Мария готовилась к драке, она была готова умереть, но только не дать к себе притронуться Филипу. Не дать изнасиловать себя!

Филип достал из кармана брюк пакетик с таблетками и смеясь потряс им перед Никой: Ника словно превратилась в животное, она подняла голову и открыла рот, высовывая длинный язык, покрытый желто-белым налетом.

Мария приготовила ногу, чтобы защищаться.

– Не бойся! сегодня у меня нет сил с тобой драться. Но и до тебя очередь дойдет. Чувствуешь вот здесь, – говорил Филип показывая на свое пузо обросшее жиром, – это голод милая. И я обязательно принесу тебе сочные стейки, только сначала придется порадовать папочку.

– Папочка! – сказала Ника и снова открыла рот.

Филип отстегнул Нику от батареи и поволок в другую комнату, интимно держась за ее волосы, и насвистывая веселую мелодию.

Спустя несколько минут Мария услышала стоны.

Глава двадцать четвертая.

Город медленно погрузился в холодную ночь, и крыши домов вновь окутал непроглядный туман. Когда Джозеф подъехал к своему магазину, он увидел на дороге замерзшую, сбитую машиной собаку, за которой тянулся кровавый след, который словно символизировал полосу неудач, брошенных и заблудших домашних животных, которых до жути становится жалко, когда они выбегают с хозяйского двора и теряются, голодают, гибнут.

Джозеф и Дойл вошли внутрь.

Дойл испытывал настолько сильный стресс, что мысль о самоубийстве стала навязчивой. И только надежда, что Мария возможно еще жива, не позволяла приставить к голове пистолет и со всей решимостью нажать на курок. Если Мария замучена и убита, то больше у Дойла нет семьи – нет смысла продолжать жизнь.

Джозеф положил куртку на стул, потёр руками, включил свет и сказал:

– Сегодня ночью мы вернем твою дочь!

– Кого мы ждем? – сказал Дойл, нервно тряся ногой.

– Александр сейчас приедет. Эндрю знает тех, кто на тебя напал, я долго говорил с ним по телефону, и я обещаю тебе – сегодня ночью мы вернём твою дочку! Мы обязательно ее найдем. Я все понимаю, но придется немного подождать.

Дойл встал со стула:

– Понимаешь? Ни хрена ты не понимаешь! Это не твою дочь возможно уже изнасиловали и убили!

– Ты прав… извини, – сказал Джозеф, взял лопату и направился к выходу. – Пойду, уберу собаку с дороги. Утром клиенты придут.