Лабиринты времени

«Бог мой, – подумал старик, – он вообще способен что-нибудь чувствовать?»

И в этот момент он понял, что, наверное, совершил глупость, уповая на наивность этого человека.

Нет, он пройдёт не только по трупам врагов, но, если понадобиться, и по трупам друзей.

Хотя навряд ли таковые у него будут.

…Подошла к концу базарная неделя

Снимаются с якорей застоявшиеся ладьи, поднимая радующиеся ветру паруса. Купцы, довольные удачным (или не очень) меном, отдают последние указания уставшим от долгого пьянства и безделья матросам. Туго натягиваются канатные реи, обвисшие паруса округляют свои формы и, разрезая речную гладь, медленно двигают с места туши кораблей.

Пустеет и некогда шумный берег.

Последние оставшиеся люди крепят выменянный товар на повозки и трогаются в родные селения к заждавшимся их жёнам и детям, мечтая о радужном приёме и сладких объятиях.

Ратибор на гнедом скакуне подъезжает к крепящему на крупе лошади мешок Кантимиру и спешится.

–Дело есть, – говорит он, ласково поглаживая блестящий бок скакуна.

–Говори, коли есть, – продолжая завязывать узлы, откликается охотник.

–Бала девка. В мужское платье ряжена.

Кантимир прерывает своё занятие и вопросительно смотрит на друга:

–И?

–В лесу укрылась. Да мне в сердце так запала. Забыть не могу. Вот и думаю сыскать. Да помощник нужен.

Кантимир, удовлетворённо осмотрев укреплённую поклажу, хлопает лошадь по бокам и поворачивается к Ратибору:

–Вот слова истинного мужа.

–Пойдёшь со мной? –заглядывая прямо в глаза друга, спрашивает тот.

–Спрашиваешь! Да я за любой кипишь!

Ударив по рукам, Ратибор поворачивает голову в сторону стоянки славличей и видит, как те запрягаются в гружёные товаром волуши и уверенно начинают путь в сторону леса. Из-за продолжающихся почти до полудня поисков Йорки, они двинулись позже намеченного срока и теперь им, что бы не встретить ночь в полном опасностей лесу, нужно было поторопиться.

Дав последние указания Белояру и паре его дружков с походными сумами за плечами, Мудрояр обнимает их поочерёдно и дружески похлопывает по спинам:

– Ну, братья, пусть боги вас берегут. Не позже, чем на седьмицу ждём вас с плохой вестью или с хорошей.

И, дотронувшись пальцем до лбов славличей, указывает им в сторону леса.

«Знаю, дочка, боги не дадут тебе сгинуть. Ведь не для того же они дали мне тебя, что бы забрать в расцвете лет», – поднимает руки к небесам Мудрояр и, закрыв глаза, соединяет ладони.

–О чём молишь?

Неожиданно прозвучавший рядом голос прерывает молитвы Мудрояра и он, открыв глаза, поворачивает голову.

За его спиной стоит высокий худой старец в длинном сером платье, подпоясанном витой верёвкой. Пара не-по старчески блестящих голубых глаз сверкает из-под надвинутого на самые брови глубокого капюшона и в упор смотрят на Мудрояра.

–Ведун? Что ты здесь делаешь?– удивился старейшина.

–Жарко сегодня, – не отвечая на его вопрос, произносит Старец, скинув с головы капюшон, приседает на заросший утоптанной травой склон и свешивает с обрыва ноги.

Внизу, ничуть не обращая на них внимание, копошатся немногочисленные оставшиеся на берегу балты, сгружая остатки товаров на корабли, поднимающие трепещущие под порывами ветра паруса.

–Жарко у вас тут, – повторил старец и, похлопав ладонью по земле, пригласил присесть Мудрояра.

–Да, жарко, – подтвердил тот, усаживаясь рядом.

–Слышал, Йорка потерялась?– не отрывая взгляда от отплывающих от берега лодок, спросил старец и, не дожидаясь ответа, тот час же продолжил:

–Ты не боись. С ней ничего не случиться.

–Но…– начал было славлич, но замолчал, увидев поднятую с открытой ладонью руку старца.

–Не боись. Она сильная.

С этими словами Старец повернул лицо в сторону Мудрояра и тот словно увидел в его глазах картины той самой ночи.

Лес…

Огни…

Крики людей…

–Ты знаешь то, что не ведомо мне, Ведун?– нерешительно спросил он и, боязливо заглядывая в его глубокие глаза, попросил:

–Скажи…

–Я многое знаю, – прервал его старец. – И порой мне хочется, что бы многое из того, что я знаю, лучше бы я не знал. И тебе… не надобно знать. Поверь мне, жизнь тогда кажется проще. Намного…

Оперевшись рукой о землю, Ведун медленно встал и, накинув капюшон на голову, повернулся к остающемуся сидеть Мудрояру:

– А Йорка вернётся, – коротко бросил он и стал быстро спускаться по крутому склону к реке, от которой в сторону леса, разбрызгивая клубы песка, скакали два вооружённых всадника.

…По освещённому лучами дневного солнца лесу уверенно шла Йорка ине отстающий от неё Шарик.

–Ну, вот как-то так, – закончил свой рассказ Шар и, замолчал, плавно раскачивая боками рядом с девушкой.

–А потом? – удивлённая байками попутчика, спросила славличанка, а про себя подумала: «Брешет он всё. Как пить дать, брешет».

–Потом? – останавился Шарик и словно повернул к ней своё несуществующее лицо. – А что потом? Лежал я среди леса, лежал, думал о жизни, так сказать, философии… А тут ты, как на заказ. Ещё вопросы будут?

Йорка отрицательно покачала головой и задумалась: «Это как же так? Баба Йога рассказывала, что война между племенами была и боги осерчали за то и наслали огонь свой небесный на землю. А тут… Что же это получается? Боги меж собой воевали, а мы-то и ни при чём? А этот, значит, тоже бог? Или?..» – Девушка покосилась на Шар и, подозрительно прищурив глаза, спросила: