Личный дневник Оливии Уилсон

Сняв трубку телефона и настучав на клавишах нужные цифры, он тревожным баритоном сообщил, что ему, доктору Джозефу Уилсону, экстренно, не позднее сегодняшнего дня, требуется ассистентка «с энтузиазмом» на полную ставку («но только, сделайте милость, пусть она будет не из числа тех, кто «всё знает»), с опытом делопроизводства, умеющая общаться с людьми и вести приём посетителей. И, что крайне существенно, соискательница должна быть личностью организованной и покладистой. Да, и кстати сказать, вовсе и необязательно присылать юную и фееричную персону! Главное, чтобы в конце рабочего дня она всё ещё была способна улыбаться. Иначе, он готов взять в помощники робота, только бы не связываться с глупой вертихвосткой.

Он ожидал, что в ближайшие день или два ему придётся погрузиться в совершенно изнурительные собеседования с кандидатками из базы «Simply Solution» на вакантное место. Именно так всё и происходило каждый раз, когда он проводил одно интервью за другим, и ему начинало казаться, что каждая «потенциальная мисс Вселенная» пытается убедить его в том, что пределом её мечтаний было записывать в блокнот поручения босса и отвечать на телефонные звонки. Он не верил ни одной из них, потому что позы, которые красотки при этом принимали, заставляли усомниться в искренности их слов…

Около часа с минутами он предавался размышлениям, но внезапно они были прерваны звуком открывающейся и закрывающейся двери в приемной. Джозеф подождал пару мгновений, чтобы не показаться слишком взволнованным, после чего привстал, намереваясь отправиться в приемную и самому встретить посетителя («Моя внешность в полном порядке: и лицо, и одежда!»). Но деликатный стук в дверь его кабинета раздался раньше, чем он успел встать в полный рост. На пороге стояла невысокая брюнетка средних лет в строгом тёмно-синем костюме современного покроя из какой-то не мнущейся натуральной ткани. Надетый поверх вполне заурядной белой блузки, он приятно обтягивал изящные формы. Волосы женщины были аккуратно собраны в высокий пучок, открывающий уши и длинную шею, глаза слегка подведены, на мочках ушей висели, поблескивая, небольшие, почти игрушечные серьги. Они и подчёркивали черты лица незнакомки, делая их тонкими и привлекательными.

Оглядевшись, женщина сделала несколько решительных шагов к его столу, застучав еле слышно невысокими каблучками своих чёрных кожаных туфель-лодочек. Когда между ними осталось несколько шагов, она на мгновение остановилась и смело посмотрела в его глаза. Уилсон обошёл стол, и незаметно прикоснувшись потной рукой к брюкам, протянул её для рукопожатия, предложив ей сесть.

– Мистер Уилсон? – произнесла она приятным бархатистым голосом. Мягкий запах лаванды исходил от нежной, прозрачной кожи её маленьких белых ручек, их пальцы украшены двумя неприметными кольцами, в числе которых не было обручального! А ногти естественных тонов, не слишком длинные или острые по форме, выглядели очень аккуратно… нет, они выглядели просто безукоризненно! – Я Эмма. Мисс Эмма Мур.

– Доктор Джозеф Уилсон, – представился он сдержанно, но учтиво.

В момент, когда они сомкнули в приветствии ладони, он, к удовольствию своему, ощутил на редкость крепкое, почти дерзкое рукопожатие (вялые и безжизненные пожатия он называл «дохлая рыба»). Оно говорило о том, что перед ним спокойный и уравновешенный человек с адекватной самооценкой, знающий чего хочет, но умеющий приспосабливаться к окружающим. А невидимые глазу волны её биополя, именуемые им «флюидами», несли неподдельный дружественный настрой. Они, пришедшие в соприкосновение с его собственными флюидами, невольно заставили его проникнуться симпатией к незнакомке. В ту минуту он вдруг почувствовал, что обрёл долгожданную почву под ногами, после чего утренняя выходка Люси представала в совершенно ином виде: оказалось, она не стоила того, чтобы трепать себе нервы. Ведь разумные люди не тратят душевные силы на подобную ерунду и всякие другие нелепости, происходящие в жизни.

Мисс Мур обладала манерами истинной леди; находясь рядом с такими особами, люди невольно подтягиваются и ведут себя прилично и благородно. С еле заметной грацией кошки она элегантно уселась на краешек кресла. Держа спину прямой, а колени сведёнными вместе, и слегка наклонив при этом ноги в одну сторону так, как это делает герцогиня Кейт Миддлтон, она взглянула на доктора. Какие-то доли секунды они пристально смотрели друг другу в глаза.

Она видела перед собой статного мужчину чуть выше среднего роста, лет эдак сорока семи, с продолговатым лицом и прямым носом с небольшой горбинкой, что выдавало натуру упрямую, и красивыми, выразительными ноздрями, короткими чёрными волосами с проседью, еле заметными морщинами на лице; и поймала себя на том, что в тот же момент залюбовалась его внимательными карими глазами, обрамленными тёмными ресницами, правильно очерченным ртом, обнажавшим в сдержанной улыбке ряд крепких белых, бесспорно неискусственных зубов. Впрочем, доктор не должен догадаться, что она находит его привлекательным! Продолжив гулять взглядом в области треугольника, углами которого служили внешний разрез глаз и кончик носа, она нашла его довольно обаятельным, именно таким, каким ей описали доктора в агентстве, если только не считать, что к имиджу нанимателя были добавлены такие нелестные эпитеты, как «чрезвычайно требовательный», «капризный и дотошный» и «строгий вдовец, который, скорее всего, никогда больше не женится». Ей не понадобилось слишком много времени, чтобы понять – этот мужчина не из тех придирчивых боссов, что называют белое чёрным. Последнее определение было явно избыточным, если не брать во внимание его серых оттенков костюм – вот он действительно был «строгий»: с виду неброский и аккуратно облегает туловище, но намётанный глаз Эммы, оценив качество материала и покрой, утверждал, что он стоит бешеных денег. Ей ещё предстояло узнать, что доктор чтит скромность и находит в ней изысканность, считая что в мире не должно быть ничего лишнего: только удобство, функциональность и изящество простоты одновременно.

«Помни о профессионализме, Эмма!», – напомнила она самой себе, – «Ты пришла сюда работать!», – и смело встретилась взглядом с Джозефом:

– Как вы понимаете, меня прислали из агентства. Позвонили по телефону и сказали, что это очень срочно. Надеюсь, я не опоздала, доктор Уилсон…

– Вы пришли в самую пору, мисс Мур. Спасибо.

– В агентстве мне сообщили, что я пятый претендент на эту должность…

– Да, дело в том, мисс Мур, что за два года сотрудничества с этим агентством они прислали сюда в общей сложности четырёх соискателей. Увы, никто из них, если не считать последнюю, Люси, здесь надолго не задержался…

– Знаете, сэр, я не хочу, чтобы был шестой, – её брови взметнулись ввысь. – Поэтому твёрдо намерена убедить вас, что смогу быть ответственным ассистентом, во всяком случае, я приложу для этого все усилия.

Если его и удивила её смелость, то он не подал виду. Его глаза продолжали бесстрастно на неё смотреть.

– В таком случае вам следует начать меня убеждать, – произнес он глубоким голосом. Не будем терять драгоценное время, – он перевёл взгляд на полученные по электронной почте четверть часа назад и незамедлительно распечатанные на принтере бумаги. – Итак, в вашем резюме говорится, что вы изучали несколько иностранных языков. В частности, вы владеете испанским и французским…

– Французским – совсем немного, сэр. А на испанском языке я говорю почти как на английском. Моя бабушка по материнской линии иммигрировала в Штаты из Испании во время гражданской войны.

– И вы, как я вижу, имели многолетний опыт работы в нотариальном бюро, – он задумчиво перебирал документы, лежавшие перед ним.

– Да, это так, сэр.

Он опять взглянул на неё и Эмму поразил интеллект, блеснувший в его пронзительных глазах.

– У вас отменные отзывы, скажу я вам. Очевидно, вы были ценным сотрудником в бюро, похоже, даже безупречным, не допускавшим ошибок…

– Ну что вы, сэр! Никому ещё не удавалось стать взрослым, не совершив при этом массу ошибок.

Искренность пятой претендентки подкупала.

– Так отчего же вы ушли?

– Там я достигла всего, чего хотела. И поняла, что мне нужен новый «челлендж». Мне нравится бросать себе новые вызовы и проверять, на что я способна, – она улыбнулась искренне и непринуждённо. – И потом, сэр, перемены – это ведь всегда залог успеха… ну, или почти всегда…

– Ах, значит так? Хорошо, мисс Мур. Мне импонирует ваш энтузиазм. Какие ещё позиции вы рассматривали для себя?

– Лишь эту, доктор Уилсон. Она отвечает моим запросам.

– Но вы понимаете, мисс Мур, что новая работа подразумевает не только делопроизводство, но, в большей степени, умение и желание общаться с людьми, для чего вам понадобится коммуникабельность? Вам придётся вести телефонные переговоры, принимать посетителей, выполнять мои поручения. Для этого требуется высокая организованность, самоконтроль, позитивное отношение к делу…

– Именно это стало одной из причин, почему я и направила резюме в агентство по набору персонала.

– Вы должны понимать, что будут переработки, за которые, естественно, полагается прибавка к окладу…

– Доктор Уилсон, о вашей репутации ходят слухи. Например, мне известно, что вы достойно оплачиваете услуги своих помощников.

Взгляд женщины остановился на циферблате его дорогих механических часов на руке – римская нумерация не врёт! – их хозяин, несомненно, человек довольно консервативный, пунктуальный и педантичный. А Джозеф в это время с интересом изучал её лицо, дюйм за дюймом. Затем взял из выдвижного ящика небольшой файл и протянул ей:

– Я бы попросил вас перевести это, мисс Мур…

Документ был на испанском языке. Эмма пробежалась по нему глазами, прежде чем перевести на английский. После чего он дал ей первое, что попалось на глаза, – свежий номер New York Times и попросил проделать обратное: перевести кусочек статьи на испанский. Когда она закончила, доктор откинулся в кресле. Его удивила на редкость правильная испанская речь – ведь он ожидал, что подловит её на лжи, когда она заговорит на смешном, ломаном языке; тщетно он утешал себя мыслью, что вот-вот услышит какие-нибудь ошибочки, но она не произнесла ни одной. И ему стало стыдно перед самим самим собой за злобную предвзятость и скептицизм.

Поймав на себе пронзительный взор, он поднял глаза и наткнулся на лик своего наставителя. Было видно, старине Фрейду не терпится что-то ему сообщить. Джозеф перевел внимание на Эмму: как же хорошо, что она не может слышать голос отца психоанализа! Но краем глаза подметил, как задвигались усы и бородка великого учёного – профессор, в попытке привлечь к себе внимание, наморщил лоб и, страстно желая поделиться с ним своим метким наблюдением о незнакомке, беззвучно, как читают молитву, зашевелил губами: «Эй, Уилсон, отложите-ка в сторону свои делишки и послушайте мудрого наставника. Бьюсь об заклад, вы ей нравитесь! И не смотрите на меня так. Разве вам не по вкусу, что люди, особенно женщины, взирают на вас с обожанием? Вас это не заводит? Стыдиться здесь нечего. Кто этого не любит? Так уж мы, мужчины, устроены. Да и она, скажу я вам, миловидна, а выражение её лица чувственно и мечтательно, точно как у моей Марты. Вы смущены, Уилсон… Это хорошо. Однако же, коллега, нельзя забывать, что чем безупречнее человек снаружи, тем больше низших демонов околачивается у него внутри. Как любил поговаривать мой ученик Карл Юнг: „красивая женщина – источник беспокойства. Она, как правило, ужасно разочаровывает, это как кусок пирога, который видишь, но не можешь съесть“. Правда, и здесь есть свои исключения. Потому – к чертям собачьим демонов! Будь я не покрытый плесенью старик, непременно бы приударил за этой фройляйн! Ничто человеческое мне не чуждо. К тому же, как я понимаю, она женщина свободная. Вы ведь заметили её хорошие манеры, и то, что она напрочь лишена легкомыслия? Вам этого мало? Или робость вынудит вас дрожать от страха? Вам, дружище, не помешает рядом хорошая женщина, которая бы заботилась о вас и Оливии, радушно принимала гостей в вашем доме и согревала вас по ночам…»

– Хорошо, мисс Мур. Благодарю вас! – выпалил Джозеф, пропустив мимо ушей высказывания старика, чьи отношения с женским полом, насколько ему было известно, носили далеко не однозначный характер. У него, Джозефа, имелось своё мнение на сей счёт. Сейчас инстинкты говорили ему: Эмма способна выполнять его поручения, и их сотрудничество очевидно доставит ему удовольствие.

Но была одна проблема, в наличии которой Джозефу было трудно признаться даже самому себе. Она состояла в том, что Эмма и впрямь приглянулась ему как женщина. Он это понял, потому что чувствовал, что испытывает эмоции. Обычно такое с ним происходило, когда он смотрел на свою жену Вивиан. Он мог лишь предполагать, что ощущал сейчас именно эти эмоции, ведь за много лет, что её нет на этом свете, он и подзабыл, что это такое, а чувства, которые помнил, казались порождением его воображения: они были такими иллюзорными, словно их испытывал кто-то другой. Но, как бы там ни было, он, сорока семилетний вдовец, чьи лучшие годы остались позади, отнюдь не отказался бы от совместного кофепития с Эммой после приёмных часов. И он терзал себя, понимая, что никогда не сможет этого сделать, если предоставит ей должность: он взял за правило отделять работу от личной жизни (которой, впрочем, после Вивиан у него никогда и не было). А если он откажет Эмме в работе, ему придется искать нового ассистента. О, нет. Только не это!

– Вы умеете набирать текст на компьютере, мисс Мур? – продолжил он, сделав глубокий вдох через нос.

– Конечно, сэр.

– Быстро?

– О да, сэр.

– А что бы вы сказали, – полюбопытствовал он, – если бы я попросил приготовить мне кофе?

– Спросила бы, с молоком или без, сэр, – мягко ответила она.

– Ну, в таком случае я нанимаю вас, мисс Мур, – произнёс Джозеф с улыбкой. – Когда вы готовы приступить?

– Завтра с утра, сэр. Я могу прийти в восемь-ноль-ноль. Люблю рано вставать и первой приезжать на работу…

– Полагаю, восемь-ноль-ноль – это слишком рано. Приходите лучше к девяти. А пока – возьмите, пожалуйста, подробную должностную инструкцию со стола Люси, точнее, теперь уже вашего стола.

– Я уже взяла, сэр… – произнесла она с обворожительной улыбкой, вдруг заигравшей на пухлых губах.

– Да, и вот что ещё, мисс Мур… зовите меня доктором, хм… не сочтите это за прихоть. До завтра!

– В таком случае, и я попросила бы вас звать меня Эммой. До завтра, доктор Уилсон. И позвольте поблагодарить вас за то, что доверили мне такую ответственную работу.