Третий не лишний

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Что, Коленька?

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Отвечай, Катерина, что натворила?! Опять мою дрель без спроса брала? Сверло, наверное, сломала? Свёрла-то нынче дорогие, да и в город за ними ехать надо.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Да не брала я дрель. Ты же на прошлой неделе мне сам на кухне под полотенца крючочки приделал. Что её брать-то?

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Та-ак… Значит удочки запрятала, чтобы я с Михалычем завтра на рыбалку не пошёл? Хотя с таким обедом, не запрятала – сломала! Тут уж одним супчиком не отделаешься, пришлось курицу жарить! Так или не так?!

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Не так!

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. А как? Что это за финты такие с новым полотенцем, с новой скатертью? А? Отвечай, Катерина, как на духу! (Тревожно.) А может с Пашкой с сыном, что случилось? А ты меня к чему-то готовишь, задабриваешь?

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Да ничего не случилось, хорошо у них всё! Если бы что случилось, невестка бы написала, денег попросила. Раз молчат, значит всё хорошо, на заграницу хватает. Мы им не нужны. Им уж под пятьдесят, детей нет, живут для себя. Шарик вон вместо внука бегает. А мы для них кто? Копилка пенсионная.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Ну да, ну да…. Значит, говори, Катерина, как перед Богом, всю правду! Ничего не скрывай!

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Так, Коленька, это же Клавка, дочка Ольги, что на птицеферме со мной работала, меня на это подвигла. Ты Ольгу-то помнишь? Такая чернявая, худая, у неё ещё муж пил. Ой, пил-то как! Как не захлебнулся этой гадостью! Да ты его помнишь – Федька-тракторист!

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Да помню я! Ты мне зубы не заговаривай! Федька к обеду какое имеет дело, он же помер давно?

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. А причём тут Федька? Федька тут ни при чём. Царство ему Небесное! (Крестится.)

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Тогда Ольга?

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. И не Ольга! Я же тебе всё по порядку рассказываю! Это Клавка.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. А Ольга с Федькой причём?

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. А притом! Притом, что у Клавки такая же история, как у Ольги с Федькой. Муж-то её нынешний дома не ночует, гуляет, где-то безобразничает, пить начал.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Ну!

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Вот тебе и ну! Клавка в магазине рассказывала, что кто-то её научил психологии. Ей сказали, что к мужу надо относиться как к Христу. Вот, к примеру, стук в дверь, (подбегает к двери) тук-тук! Ты открываешь, а там Иисус Христос стоит. Ты его как примешь? Чтобы руки помыл, чистое полотенце дашь, новое. Своё-то стираное не предложишь. А разве за клеёнку есть посадишь? Он же Бог! Конечно, чистую скатерть постелешь. И всё самое вкусное на стол поставишь. А как сейчас мужей жены встречают? Он в дверь, а она ему: «Явился? Опять набрался? Суп на плите, жрать захочешь, сам подогреешь!». А мужу, какой интерес дома быть, если его так встречают, вот и смотрит он на сторону, где его принимают и кормят лучше.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Оно так. От добра – добра не ищут.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Так вот, Клавка так и попробовала: представила, что её муж Иисус, дверь открыла, приветливо встретила, накормила, напоила. Даже когда пьяный пришёл, ругать не стала, спать уложила. И утром, ни-ни, даже не напомнила про пьянку. И так целый месяц. Так он сейчас от неё ни на шаг. Всё твердит: «Ах, Клавочка! Ах, Клавочка! Лучшая моя женщина!». Вот как! А бабы начали рассказывать, что и ещё кто-то попробовал, и получилось. Ну, я и подумала, дай-ка и я так сделаю.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Зачем? Я же уже не гуляю. И не гулял никогда.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Ты у меня золотой, Николай Макарович. Вот я и подумала: неужто ты за всю свою жизнь не заслужил, чтобы я из тебя Христа сделала? Заслужил.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Катенька.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Коленька.

Сидят обнявшись.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. С Христом это ты славно придумала, только, что же ты меня не предупредила?

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Сюрпризом хотела.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Сюрприз это хорошо. Сюрприз получился! А давай, христову курочку съедим, а то она, наверное, истомилась в духовке в ожидании.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Давай, съедим.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. С компотиком.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Давай, с компотиком.

Свет гаснет.

Картина 3

Зажигается свет. Та же комната.

Екатерина Романовна сидит на своей кровати, расчёсывает волосы. Николай Макарович, чинит плитку у окна.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Ты плитку-то починил?

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Нет ещё. Сейчас спираль поставлю, и всё будет готово.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Свет включи. Темнеет уже, ничего же не видно.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Видать ещё.

К Екатерине Романовне подходит Мухтар и кладёт ей голову на колени.

Она гладит его по голове.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Что, мой хороший? Набегался? Сейчас расчешу волосы и покормлю тебя. Там ещё остатки обеда остались. И где ж ты всё бегаешь? Всё набегаться не можешь. А я всё жду, жду… Шарик мой любимый. Сейчас накормлю… Посижу только немного, устала что-то… А тебя, Коленька, и не знаю, чем кормить. Плитка не работает, придётся, всухомятку есть.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Сейчас, заработает. (Включает плитку в сеть, она вспыхивает и гаснет.) Нет, Катя, плитку сегодня не сделаю, надо спираль новую покупать – сгорела окончательно.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Ну и ладно. У меня что-то сегодня и сил нет готовить.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Не готовь, перекусим чем-нибудь. У Клавдии в магазине спиралей тоже нет, я смотрел. Надо у мужиков завтра спросить, может, кто в город поедет – заказать.

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Будут они бегать, спираль искать! У них свои дела! Тебе самому надо съездить, поискать, да заодно к Павлу зайти, поинтересоваться, как живут, может, что надо.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Павлу с Люськой кроме денег ничего не надо!

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Так я им собрала немного, на кухне в шкафчике возьмёшь.

НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. В котором?

ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. В том, где крупы сейчас стоят, а раньше кастрюли стояли. Я недавно жучка в пшёнке нашла. Так пришлось всю крупу помыть, перебрать, просушить. Ой, работы сколько было! Наверное, это у Клавы в магазине жучки завелись. Надо будет ей сказать. А может у меня завелись – просто пора им пришла, вот и завестись…

Пшёнку курам скормила… Жучок уже её поел, нам-то, что её доедать? А другую крупу в другой шкафчик перенесла. А тот шкафчик тоже помыла, да кастрюли в него поставила. Поэтому крупы теперь в другом шкафчике…