Праздничный Коридор

– Ты здесь? Значит, все прекрасно! – отвечали серые глаза Зоси.

По окончании института Зоя Ромашова, Александр Анцев и Иван Якушев были распределены на работу в Горевский филиал Проминвестбанка. Институт уже в середине учебного года заключил договор с Проминвестбанком, в который, рукой начальника филиала, Анцева Александра Михайловича, были вписаны фамилии трех студентов и названы должности, на которые они приглашаются на работу. Александру Анцеву и Ивану Якушеву предстояло работать в техническом отделе, Зое Ромашовой – в отделе финансирования химической промышленности. Зося и Саша и не ожидали другого распределения, так как учились в институте по направлению этого банка и должны были там отработать положенные законом три года. А вот, для Ванечки Якушева распределение было очень неожиданным. В институт он поступал без направления, опираясь на собственные знания, распределиться мог куда угодно, вплоть до самого дальнего отделения сберегательного банка в поселке любого типа. А тут областной центр и солидный банк, обслуживающий государственную программу по финансированию промышленности! Инспектор по кадрам филиала банка привезла подписанный договор в институт, и побеседовали со всеми студентами, которые были приглашены к ним на работу. Ванечка воспользовался ситуацией и, краснея, смущаясь, и с трудом подбирая нужные слова, попробовал прояснить возможности банка с предоставлением жилья молодым специалистам:

– Инна Петровна, дело в том, что я женат. И вот, хотелось бы узнать, возможно, может ли банк мне, как молодому специалисту…

– Можете не продолжать, – прекратила его мучения Инна Петровна, – Александр Михайлович Анцев, руководитель нашего филиала, знает, что у вас есть семья, и уже подобрал для вас жилье. Правда, это не совсем квартира, но вполне современный двухкомнатный блок в общежитии семейного типа. Блок пока не принадлежит банку на правах собственности, это жилье нашего клиента – Химкомбината, но вполне вероятно, что мы сможем его выкупить. Вас устроит такое жилье?

– Вы еще спрашиваете? Мы с женой даже мечтать не смели о чем-то подобном. Надеялись на небольшую, но отдельную комнатку в общежитии. А тут – целый блок! Спасибо вам огромное.

– Анцеву спасибо, – поправила Инна Петровна, – мы за своим руководителем, как за каменной стеной. Что я вам рассказываю – сами все скоро увидите. У нас в банке существует очередь на получение жилья. Но на учете там всего три семьи, и для тех уже строятся квартиры. Так, что и вы скоро сможете получить отдельную квартиру. Правда, при условии качественной работы.

Перед началом работы у Зоси впереди был еще целый отпускной месяц, и она решила провести его вместе со своей семьей. Тем более что они все подошли к рубежу начала жизни нового качества. Зося окончила институт. Роза Самуиловна и Михаил Исаакович оставили работу, и ушли на заслуженный отдых – на пенсию. Их никто к этому не вынуждал – решение обоими было принято самостоятельно. Шел 1989 год, страна находилась в стадии «перестройки». Старая учительница и бывалый хозяйственник никак не могли понять, почему вроде бы правильные мероприятия правительства по демократизации общества и улучшению социально-экономического положения населения, привели к отрицательному результату – кризису по всем направлениям развития экономики. Роза Самуиловна считала, что создание самоуправленческих органов на предприятиях, так называемых «советов трудовых коллективов», приводит это же самое предприятие к полнейшему управленческому хаосу и неразберихе.

– Ну, скажи ты мне, Миха, как могут студенты избирать директора техникума? Все его научные труды и степени для них не являются основополагающим критерием. Преподавателя студенты ценят в первую очередь за лояльное к ним отношение. Не ставит двойки и неуды, значит, пусть будет директором. А распределение прибыли на «совете трудового коллектива» во что выливается? Голосуют за первоочередное выделение средств на оказание помощи студентам и проведение увеселительных мероприятий. В этом году на восстановление основных фондов и ремонт помещений не выделено ни копейки. Вот такая демократия! Да если мы не будем здания ремонтировать и покупать новую мебель и оборудование, то нас за ветхость скоро ликвидируют. Вот так директоров лишили права самостоятельного принятия решений, но оставили за ними ответственность за отрицательные результаты работы. Кто захочет так работать? Наш директор ищет себе работу простого преподавателя, не умеет человек изворачиваться и ловчить перед общественной организацией, которая претендует на его полномочия. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом – студенты учиться, преподаватели их обучать, а руководители планировать и принимать решения.

– Согласен с тобой, Розочка. А я стал настоящей жертвой антиалкогольной кампании. Представляешь, торговля алкоголем ушла в подполье. Студенты знают, где можно купить из-под полы любой алкоголь, и пьют еще больше прежнего. Правильно говорят, что запретный плод сладок. Потом вечерние проверки, которые проводят наши активисты совместно с милицией, выявляют пьяных студентов и горы бутылок в их комнатах, а крайним назначают меня. Пусть бы милиция попыталась узнать, где же все-таки продается этот алкоголь и принять к продавцам меры, но у них и цели-то такой даже нет. Выявили, галочку поставили и пусть комендант отвечает за неисполнение указаний партии и правительства. А с моим здоровьем вести войну с запойными вечеринками студентов не получается. Уступлю я лучше свое место молодому и здоровому мужику, пусть воюет с ветряными мельницами. Только я точно знаю, что если милиция не будет ликвидировать подпольные заводики по производству алкоголя, нам самим с этой бедой не справиться.

На семейном совете они решили, что Зосина зарплата, две пенсии, гонорары за репетиторскую работу Розы Самуиловны и проценты по вкладам их денежных средств в банке обеспечат им нормальную жизнь. Михаил Исаакович купил три путевки, и они уехали отдыхать от городской суеты и забот в лесной пансионат.

Какие счастливые, тихие, наполненные душистым сосновым воздухом дни в обществе дорогих людей! Зося, опьяненная чистым воздухом, сладко спала по двенадцать часов в сутки. Потом они, втроем, уходили в лес и гуляли по узким аллейкам до самого ужина или купались в реке. Недостатки скудного пансионного питания легко компенсировались рыбой. Пансионат расположился на высоком лесном берегу Волги и местные рыбаки готовы были не только за бесценок продать свежую рыбу, но и «сварганить», как они говорили, уху на костре.

Повара пансионата за небольшую плату из принесенной рыбы готовили такие деликатесы и изыски, которые городские жители не ели даже в самых дорогих ресторанах.

Отдохнувшие и умиротворенные они возвратились домой, чтобы каждому начать новую жизнь. Роза Самуиловна и Михаил Исаакович обрели пенсионную свободу, независимость и вполне достаточную по среднестатистическим меркам прожиточного минимума пенсию, а Зося, наоборот, подошла к самой ответственной и плодотворной части своей жизни.

В первый рабочий день их, троих молодых специалистов, пригласили в кабинет Александра Михайловича. Когда они вошли в кабинет, там уже сидели все руководители отделов банка. Александр Михайлович представил их, как лучших студентов института, а затем сказал:

– Зоя Николаевна, ваш начальник отдела кредитования химической промышленности, Нина Петровна, уже определила круг ваших обязанностей – вашим основным и единственным клиентом будет химкомбинат. Это градообразующее предприятие финансируется из государственного союзного бюджета. Государственный банк делегировал нам все полномочия по проверке использования названных средств на всех направлениях. Иван Павлович и Александр Александрович также будут работать с химкомбинатом – за вами мониторинг работ, осуществляемых за счет средств государственного бюджета – это строительно-монтажные, ремонтные работы, монтаж оборудования, закупки сырья и многое другое. Мы так с Вами договаривались, Алексей Максимович?

– Совершенно верно, – подтвердил Алексей Максимович, начальник техотдела банка.

– Ну, вот, кажется, и все, что я хотел вам сказать. В остальном разберемся в процессе работы – не стесняйтесь, задавайте свои вопросы своим руководителям, и ко мне заходите. И еще у меня есть очень важное поручение от коллектива, – Александр Михайлович взял в руки большой букет цветов, – я хочу эти цветы от всего коллектива подарить Зое Ромашовой. Мы давно с ней знакомы, с гордостью следили за ее успехами в учебе и надеемся, что работа в должности кредитного инспектора банка у нее сложится не менее успешно, чем учеба.

Александр Михайлович взял в свои большие ладони маленькую Зосину руку, и почему-то долго не хотел с ней расставаться.

Первые два месяца своей работы Зося провела за изучением содержимого толстых папок отчетности химкомбината. Заканчивался третий квартал, и химкомбинат должен был в банк представить отчетность по итогам работы за девять месяцев. Вот Зося Ромашова и готовилась принять эту отчетность, проанализировать ее и сделать свое заключение об эффективности использования клиентом капвложений. Чтобы быть готовой к обсуждению с клиентом текущих отчетов, и не выглядеть перед солидными людьми первоклассником, Зося создала систему накопления отчетных данных клиента с начала года. Когда таблица была заполнена цифрами и из нее легко начала просматриваться зависимость темпов роста по различным видам деятельности химкомбината друг от друга и вложенных туда средств, стало совершенно очевидно, что клиент явно хитрил с отчетными цифрами и допускал отвлечение капвложений на собственные нужды и незапланированные цели. Зося показала свою работу Нине Петровне и рассказала о неожиданных выводах. Нина Петровна занервничала, забрала Зосины наработки и положила их под гору текущих документов, приютившихся на углу ее обширного стола. Но на следующий день снова их развернула и долго проверяла, щелкая клавишами калькулятора. Затем сложила все в отдельную папку и направилась на доклад к Александру Михайловичу. Сама принять какое-то решение она не решалась – этот клиент был недоступен проверкам не только местным органам управления, но и республиканским министерствам и ведомствам! С химкомбинатом даже текущие вопросы решались только на уровне первых руководителей банка.

Александра Михайловича материалы анализа отчетных данных химкомбината сразу заинтересовали. На его вопрос о методике анализа Нина Петровна пожала плечами и сказала:

– Насколько я в курсе, такой методики не существует. Девушка проявила инициативу, хотя эту работу ей никто не поручал. Сидела два месяца и ковырялась в отчетах клиента, мне вопросы не задавала, а потом вот выложила сюрприз. Теперь не знаю, что с ним делать. Это предприятие союзного ведомства.

– А что с ним делать? Нужно обсудить с клиентом, а заодно и объяснить ему, что мы тоже не лыком шиты, и отчеты умеем не только подшивать, но и анализировать.

– Но вы, же знаете, Александр Михайлович, что с этим клиентом невозможно разговаривать. Начальник планового отдела химкомбината тут же ситуацию приукрасит и доложит Чарышеву, а Николай Васильевич всегда принимает сторону своих подчиненных, и не дает даже рот открыть – не занимайтесь ерундой, и не мешайте работать. Может еще и в госбанк позвонить, попросить защиту от нашего произвола.

– Тогда мы именно Чарышева пригласим к нам на встречу. А Вы, Нина Петровна, на сегодня свободны. Завтра вместе с Ромашовой ко мне в кабинет, ровно в одиннадцать часов. Будьте готовы к серьезной защите своих позиций – клиент напористый и эрудированный. А, впрочем, пусть Ромашова сама защищает свои заключения об отчетах химкомбината.

Нина Петровна вернулась в кабинет, швырнула папку:

– Ну, что, Ромашова, доигралась? Завтра у нас планируется встреча с химкомбинатом в лице заместителя директора по экономику Чарышева. Он один раз тебе мозги на место вправит, и ты сразу забудешь о своих методиках вместе с анализами. Будь готова – ты сама докладчица.

На следующий день Зося вместе с Ниной Петровной в одиннадцать часов зашли в кабинет Александра Михайловича.

За длинным рабочим столом по одну сторону сидели представители химкомбината – серьезные, импозантные мужчины солидного возраста.

– С Ниной Петровной вы знакомы, а вашего нового кредитного инспектора зовут Зоя Николаевна, фамилия – Ромашова. Она молодой специалист, совсем недавно окончила институт, и первой ее серьезной работой в банке стал анализ отчетных данных химкомбината за первое полугодие текущего года. В том, что это серьезная работа, вы сейчас сами убедитесь. Зоя Николаевна, устраивайтесь вот здесь, возле меня, и начинайте свой доклад, – указал Александр Михайлович на свободный стул.

Зося уселась на указанное место, разложила свои таблицы, начала рассказывать в каких местах не стыкуются отчетные данные химкомбината.

Затем четко показала, где завуалирован недостаток собственных средств на выполнение текущих строительно-монтажных работ по капитальному ремонту и приобретению оборудования. Больше ничего доказывать не пришлось, всем было понятно, что комбинат систематически отвлекает государственных капвложений на нужды предприятия. Через полчаса тишины и абсолютного внимания со стороны присутствующих лиц, Зося совсем по-детски подвела итог всему сказанному:

– Ну, вот, собственно, и все. Нехорошо плохим отчетом успокаивать самих себя, и обманывать контролирующие органы!

Сидящий напротив Зоси серьезный мужчина неожиданно улыбнулся и сказал:

– Мы подумаем, и постараемся больше этого не допускать. Спасибо Вам, Зоя Николаевна, за помощь. Мы как-то не догадались сами свести свои многочисленные отчеты в единое целое, вот и прокололись. Кстати, давайте знакомиться, – протянул он через стол руку Зосе, – Чарышев, Николай Васильевич. Буду рад видеть вас на химкомбинате. Приезжайте познакомиться с предприятием, а можно и на проверку.

Когда Нина Петровна и Зося ушли, Чарышев попросил своих спутников возвращаться на комбинат без него, а сам задержался в кабинете Александра Михайловича.

– Скажи мне, Александр Михайлович, где ты нашел эту девушку? Сияющая внешняя красота никак не вяжется с ее талантом аналитика. Обычно красивые девушки отличаются некоторой легкомысленностью. А эта в моих отчетах нашла такие лабиринты, о которых я и сам не подозревал. Придется сейчас разбираться со своими подчиненными. Я им мозги вправлю на место – если у нас не хватало денег на приобретение средств механизации или мебели, то их можно было честно попросить в министерстве. Ведь ни разу мне они ни в чем не отказали. Нет, мои подчиненные пошли другим путем – возьмем там, где близко лежит. Но хочу вернуться к девушке – мне она кажется очень знакомым человеком. Словно я с ней от рождения знаком. Расскажи мне, пожалуйста, что ты знаешь о ней и ее родителях.

– Нет у нее родителей. Она дважды сиротела. Сначала ее родная мать оставила в роддоме, а затем, когда ей исполнилось четырнадцать лет, умерла приемная мать. Вот с тех пор она осталась совершенно одна.

– А как же она получила высшее образование?

– Мы учили. Банк сначала направление дал на обучение в техникум, а потом в институт. Ты же знаешь, что получить от банка направление на учебу дело совсем непростое. Но ее приемная мать работала заместителем председателя районного исполкома – она перед своей смертью все и устроила. Мне рассказывал наш начальник отделения из Ивановска, откуда Зося родом, что ее приемная мать была, просто удивительной женщиной – уважаемый коллегами и местными жителями человек, прекрасная мать. Не каждой родной матери дано совершить такое – она, смертельно больной человек, сначала устроила для дальнейшей жизни свою приемную дочь, и только потом позволила себе роскошь умереть. Эвтаназия. У нее был рак и соответствующие приступы боли. Не дай Бог, нам познать их разрушающую психику и тело силу. Вот так! А Зося техникум окончила за два года – матери обещала, что исполнит ее наказ и станет самодостаточным человеком. Это в институте мы уже ей не разрешили сдавать экзамены экстерном – она загнала себя в нервное истощение, ну и голодала, наверное. А когда серьезно заболела, то ее к себе техникумовская преподавательница, еврейка, забрала. Она в коммунальной квартире жила с соседом, тоже одиноким стариком. Потом, когда Зося у них появилась, они официально оформили свои отношения и объединили свои комнаты в полноценную квартиру. Скорее всего, ради нее. Ее нужно было где-то прописать. Сейчас у них там интернациональная, вполне благополучная семья. Они Зосю любят и уже не представляют свою жизнь без нее, впрочем, и она отвечает им взаимностью. Вот все, что я знаю о ней. А ты, что, может, глаз положил на молоденькую девочку?

– О чем ты говоришь? Конечно, нет. Я слишком стар для такой малышки. Она действительно потрясающе красива, но меня поразила ее внутренняя собранность, логика ума и манера общения. Ты заметил, что она вела себя совершенно уверенно и раскованно, как, будто не доклад представляла серьезной аудитории, а делала своим присутствием нам большое одолжение. Я знал женщину с похожей манерой поведения, и многое бы сейчас отдал, чтобы найти хоть одного продолжателя ее рода. Послушай, Александр Михайлович, разреши ей перевод на химкомбинат. Я жильем ее обеспечу, и живой, интересной работой. А что она тут у тебя бумажки будет перекладывать?

– И не думай, ничего не получится! Зося будет работать в банке, и делать анализы твоей отчетности. Возможно, и ты начнешь у нас бывать чаще. Тебе, наверное, интересно будет узнать, чего твои спецы снова наворотили в очередном отчете? Кстати, насчет работы – у меня к тебе встречная просьба. Ты знаком с моей женой, Татьяной?

– Да, знаком. Ее руководитель предприятия считают хорошим экономистом.

– Неделю назад она уволилась со своего предприятия, теперь ищет работу рядового сотрудника планового отдела.

– А что случилось? Я просто был уверен, что у нее прекрасные отношения со своим руководителем, он не планировал замену начальника планового отдела.

– А он и сам ищет работу попроще. Дело не в директоре предприятия, а в демократии и гласности. Ты ведь понимаешь, что происходит? Умных, талантливых и интеллигентных руководителей выжимают из их кресел напористые, а, где-то просто нахрапистые, горлопаны и скандалисты, которые почуяли впереди крупную добычу и спешат занять директорские кресла. А помогают им, где-то просто бессознательно, общественные организации – советы и собрания трудовых коллективов. Люди получили сладкую и долгожданную свободу слова, но не знают, в каком направлении ее применить на деле. Вот, в первую очередь и начали уничтожать несправедливым недоверием и жестокой критикой лучших административных работников, на которых держится предприятие. В общем, рубят сук, на котором сами и сидят. Результат может быть самым плачевным – предприятия захватят искатели легкой наживы и начнут уводить деньги со счетов предприятия в различные кооперативы. Потом исправить что-то будет уже поздно. Ну, да ладно, будем надеяться, что я просто сгущаю краски. Так, что с Татьяной? Берешь к себе на работу?

– Конечно. В первую очередь тебе не могу отказать. Пусть завтра же приходит, поручу ей работу с банком. А насчет общественных организаций я тебе скажу, что горлопанство допустили только ленивые руководители, которые выпустили ситуацию из-под контроля. У нас на комбинате все по-другому. Мы вместе с директором предварительно просчитали ситуацию с самоуправлением и не пустили на самотек выборы общественных органов. Все подготовили самым тщательным образом. Сами отобрали людей не скандальных и грамотных, которых потом протолкнули в названный совет и профком. Да и горлопанить у нас себе в ущерб, можно многих социальных благ лишиться – хорошая зарплата, ведомственное жилье, детские учреждения, общественное питание. Люди ценят то, что имеют, поэтому и словами не разбрасываются. А в банке, как с общественностью?

– У нас пока все в порядке. Мы тоже очень ответственно подошли к этому мероприятию. Ну, а потом, у нас контингент служащих совершенно иной, нежели, чем на предприятии – восемьдесят процентов наших работников имеют высшее образование. У них, как ты понимаешь, мировоззрение кардинально отличается от логики простого рабочего. Бывают конфликтные ситуации, но они и прежде были. Коллектив у нас женский, сложный, надо прямо сказать, капризный. Вот поэтому не хочу брать на работу к себе свою жену. Хватит мне здесь сына.

– У тебя сын работает?

– Да, пока работает, в техническом отделе. Надеюсь, что скоро смогу его перевести на работу в центральный офис, в столицу.

– А мне бог не дал детей, но если бы был взрослый ребенок, то я бы его никуда от себя не отпустил.