Башни витаров

На этом месте Синигир прервал рассказ: он едва не проговорился, что после купания разложил тесто по формам и отправил в печь.

– …И приготовил завтрак. Потом мне принесли от кузнеца из Бурой пустоши вот этот нож. Потом явился ты. Я не гулял по лесу! Все утро я находился дома. Вот доказательства: чистая рубашка, мокрые волосы, горячая печка, завтрак, нож. Спроси у посыльного – он передал мне нож и взял деньги. Когда бы я успел все это сделать, бегая по лесным тропам, ведь проснулся я не с первым, и даже не со вторым лучом солнца.

– Да-а… – с сомнением протянул юноша и налил себе чаю в крошечную чашечку, – ты скрылся в лесной чаще, и прийти сюда намного раньше меня тебе вряд ли бы удалось.

– Я не скрывался в чаще. Это был не я. Я устал повторять.

– Тогда кто? Кого я видел? В твоей одежде, с твоим лицом – и не ты?!

Синигир прошелся по балкону туда-сюда, отметил про себя, что должен уже отправляться на охоту в северную часть леса, как планировал вчера.

– А тебе не могло все привидеться? Ты…

Синигир опять вовремя замолчал, оставив на кончике языка слова о неравнодушном отношении юного зверолова к охотничьим подвигам.

– С чего бы мне такое виделось?

– Но у меня нет другого объяснения, – развел руками Синигир, – ты ведь честный и благородный малый, и всегда говоришь правдиво и прямо (Синигиру очень хотелось добавить, что эта прямота, особенно касающаяся охотников, ему порядком поднадоела, но сдержался), я в этом ни мгновения не сомневаюсь. Но я тоже говорю правду!

– Но, если я прав, и ты прав, что же все это значит? – озадаченно уставился на охотника Тимша.

– У меня нет на этот счет никаких предположений. Если тебе не приснилось, а ты утверждаешь, что не приснилось. Так? – охотник внимательно посмотрел на собеседника.

Юноша потряс головой, всем видом показывая: да, так!

– Ну, вот… непонятно все это. Стоит хорошенько подумать, сохранив пока все произошедшее в тайне.

– Почему? Нет, нужно рассказать. Может, звероловы найдут разгадку?

Тимша уже представлял, как поведает звероловам из Синего леса поразительную новость: охотники теперь шарят по их ловушкам!

– Потому что мы оба глупо выглядим в этой истории! – воскликнул охотник.

– Ну, ты-то – да, конечно, очень глупо выглядишь. А я почему глупо выгляжу?

– Да потому! Я-то верю тебе. Верю: ты видел… только не знаю: что или кого. Но никто не отнесется серьезно к твоему рассказу о том, что охотники по утрам ходят по тропам звероловов.

Тимшу смутила проницательность Синигира, угадавшего его мысли. Он готов был согласиться с более опытным охотником и только из упрямства спросил:

– Почему?

– Сочтут это мальчишеской выдумкой, чтобы насолить мне, ведь все знают: ты не слишком меня жалуешь.

Ах, Синигир! Все утро он разрушал неудачными словами с трудом создаваемый мостик доверия между собой и соперником. Слова о «мальчишеской выдумке» рассердили почти совсем успокоившегося юношу. Он встал в горделивую позу и, вызывающе вскинув голову, чтобы казаться выше ростом, спросил:

– Так ты уверен, что меня, зверолова Тимшу, посчитают бессовестным вруном, способным из зависти или мести оболгать человека?

Синигир, в который раз за это утро, сам удивляясь своему терпению, (впрочем, терпеливый охотник – удачливый охотник) принялся объяснять вспыльчивому гостю:

– Я только хотел сказать, что никто из охотников не поверит, что я способен воровать добычу зверолова. Ты ведь понимаешь: я прав. Но эти слухи могут смутить некоторых – пойдут ненужные разговоры, охотники и звероловы начнут ссориться.

Тимша притих, вновь сел на стульчик из лозы и тяжело вздохнул. Как поступить? Он не знал ответа, в чем честно признался:

– Не понимаю я, что произошло. С одной стороны, я верю: ты говоришь правду.

– Ну, конечно! Зачем мне обманывать? – поспешил облегченно вздохнуть Синигир.

– Но с другой стороны – я видел тебя утром.

Синигир, обхватив голову руками, задумался.

Время шло. Синигир молчал, Тимша разглядывал балкон. Однако, кроме столика, который он изучил в подробностях, ничего интересного он больше не обнаружил, поэтому скоро нарушил молчание:

– Ты как будто не мог находиться в лесу: посыльный, завтрак, рубашка… Но я видел именно тебя! Я верю своим ушам, своему носу, а еще больше – своим…

– Своим глазам, – уныло закончил фразу Синигир, – я уже слышал.

На балконе вновь повисла тишина, нарушаемая лишь веселым пением птиц, которые благополучно вернулись, позабыв о громкоголосом госте.

– Что же нам делать? – через несколько минут хором воскликнули зверолов и охотник.

Но ответ не находился – они опять сидели в задумчивости за изящным столиком и опять молчали.

Пели птицы, во всю мощь сияло солнце на ясном синем небе. Утро вступило в свои права.

Синигир, наконец, решился. Он заговорил, тщательно взвешивая каждое слово – общение с Тимшей давало о себе знать:

– Слушай, ты прав: нам стоит спросить совета у кого-нибудь опытного и мудрого.

– Ты согласен со мной? – польщенный юный зверолов не скрывал радости.

– Но найдем ли мы таких людей в Синем лесу и в его окрестностях? Кто нам поможет? Звероловы? Охотники? Дровосеки? Собиратели? – охотник предлагал собеседнику право выбора.

И смышленый юноша не обманул его ожиданий, сказав:

– Нам нужен кто-то умный и незаинтересованный.

– Верно, – с готовностью согласился охотник, – незаинтересованный.

Синигир зашагал по балкону широкими шагами, так топая, что зверолов стал переживать за судьбу посуды: чашечки и тарелочки позванивали, словно жаловались на неуважительное отношение.

Наконец охотник остановился и заговорил:

– Как ты относишься к путешествиям?

– Никак… я не знаю: никогда не путешествовал, – стараясь скрыть смущение, признался зверолов.

– Пора исправлять положение! Поверь: и за пределами Синего леса есть, что посмотреть.