Крест поэта

А месяц будет плыть и плыть,

Роняя весла по озерам…

А Русь все так же будет жить —

Плясать и плакать у забора.

Многие десятилетия безъязыкий Самуил Маршак «учил», и все «учит», наших детей «русской музыке» слова, а демократичный дедушка Чуковский «воспевает» тараканов и умывальники, тем самым сея в ранних душах ребят веселую «эстетическую» неразбериху и плюрализм… А ты, дорогой и светлый поэт наш, был отторгнут, отодвинут и оклеветан.

И даже такие истинно русские поэты, как Александр Твардовский, с больших трибун старались принизить тебя и задержать тебя. Все, все время сгладит, но не все оно им простит!..

Пока литературные «чайники» скрещивали мечи в спорах – изжила или не изжила себя поэма «Анна Онегина», поэма шла из края в край по стране, утверждалась и волновала людей. Чем одолеть талант?

Теперь я отчетливо помню

Тех дней роковое кольцо.

Но было совсем не легко мне

Увидеть ее лицо.

Я понял —

Случилось горе,

И молча хотел помочь.

«Убили… Убили Борю…

Оставьте!

Уйдите прочь!

Вы – жалкий и низкий трусишка.

Он умер…

А вы вот здесь…»

Не из «Тихого Дона» ли картина? Есенин – первопроходец, он раньше вылепил типы и характеры того времени, чем его собратья, раньше. Мельник, Лабута, Прон, взятые Есениным в жизни, «переехали» из его поэмы в произведения разных писателей, сохранив на себе приметы, «заштрихованные» чутьем гения…

Нет, это уж было слишком.

Не всякий рожден перенесть.

Как язвы, стыдясь оплеухи,

Я Прону ответил так:

«Сегодня они не в духе…

Поедем-ка, Прон, в кабак…»

Пушкин – наша правда. Лермонтов – наша правда. Есенин – наша правда.

* * *

Может быть, поэтому и наводят с диким рвением и безусталью на свои физиономии телекамеру, фотоаппарат, прижимают к своим орущим ртам микрофон нынешние популярные «властители» сцен, именно – популярные, ведь талантливым и любимым поэтам это не нужно!.. Их любят. А этих знают. Этих знают по крикам в прессе. А тех любят по мукам их же сердец.

Зачем передавать назидательно по экрану или по литературным газетам, или – по склокам и скандалам?

Разбуди меня завтра рано,

О, моя терпеливая мать!

Я пойду за дорожным курганом

Дорогого гостя встречать.

Или:

Разбуди меня завтра рано,

Засвети в нашей горнице свет.

Говорят, что я скоро стану

Знаменитый русский поэт.

Самуил Маршак помрачнел бы, пожалуй, «Говорят, что я скоро стану знаменитый русский поэт», – не правильно! Правильно – «Говорят, что я скоро стану знаменитым русским поэтом?!»

Вот в этой чужеродной «правильности-то» как раз и гибнет русское слово. Гибнет его искренность, его нежность, его необъятная правильность и подвижность, талант преображаться и перевоплощаться во имя точности.

Но не заметить это никогда робототизированному сочинителю, оптимисту. Он, как угорелый, или, как вор, вспрыгнувший на чужого коня, на чужого Пегаса, будет скакать и скакать мимо русской березы, мимо русской речки, мимо русского поля. А под этой березой – соловей. А в этой речке – русалка. А в этом поле – Коловрат лежит!..

Это ведь – Родина, а не «Дерибасовская», не «Бассейная», не «Базарная» улицы!.. Великие поэты ведут, и мертвые, великую битву за честь и славу Родины и ее культуры. Таков и Сергей Есенин.

В газете «Пульс Тушина» напечатано стихотворение Николая Денисова «Совнарком, июль 1918»:

В стране содом. И все—в содоме.

Пожар назначен мировой.

И пахнет спиртом в Совнаркоме —

Из банки с царской головой.

Примкнув штыки, торчит охрана.