Для кого закон не писан. Хроника четвертая

– Ты врешь. – полыхнул Херо.

– Почему? – удивился купец. – Этим жиром сводят бородавки, а у поварихи, простите, эти самые бородавки есть.

– Ну да. – стушевался Херо: он-то подумал, что Дурьсинею хотят обвинить в колдовстве. – Да продай же мне что-нибудь! На нас начинают пялиться.

Купец окинул юного графа внимательным взглядом и достал из-под полы настоящую дагу – короткий такой меч для горожан. Эта дага смотрелась на бедре Херо как настоящий боевой меч.

– Ух, ты! – глаза дон Педро загорелись.

– Я бы мог подарить Вам это оружие, но вы же путешествуете инкогнито, я не хочу показать, что знаю, кто вы на самом деле.

Херо хмыкнул и ссыпал на прилавок пять золотых монет.

– Благодарю. – и купец снова расплылся в улыбке.

А Херо уже несся с покупкой в замок. Теперь мальчишка был вооружен с ног до головы, и никто ему больше не страшен: ни Уркесюк, ни Гулливер!

Тайно покинув замок, парень понимал, что было бы глупо появиться при оружии через центральный вход. Херо, как истинный проныра графства Хренжуйского прекрасно знал, какой камень нужно отвалить, чтобы проникнуть за стены. Этим лазом обычно пользовались гвардейцы. По ночам стражи по очереди уходили в город попить пивка, пощупать гулящих девок. Да об этом все знали.

Вынырнув по другую сторону замковой стены, Херо тенью шмыгнул в старенькую развалюху, в которой жила семья лакеев. Родители, само собой, в этот момент находились в замке при исполнении служебных обязанностей.

В детской комнате играли десятилетний мальчик Варт и семилетняя девочка Минерва. Варт – это сокращенное имя Артура. А всем известно, что тур и свирепый черный бык – почти одно и тоже. Варт на быка не смахивал: тощий, с острыми локтями и коленями – он походил более на кузнечика. Огромные карие глаза были до неприличия добрыми, почти девчоночьими. Поэтому Варта дразнили коровой. Мальчик не обижался, лишь пожимал плечами: что с дураков взять?

Но вот однажды Херо услышал, как Минерву обозвали стервой. Это было полгода назад. У Херо тогда кровь хлынула к голове. Не помня себя, юный граф кинулся на обидчика, поставил ему фингал, и разбил до крови нос. После этого случая за спиной Херо шептались, что он просто влюбился, но Минерву дразнить побаивались. Сама же девочка после этого случая изменилась: расправила свои хрупкие плечи и даже иногда не заплетала по утрам свои волосы в косу.

– Привет! – с порога крикнул Херо.

– А, это ты. – Варт, как всегда, был немного рассеян и меланхоличен.

Зато Минерва вспыхнула и сказала:

– З-здравствуй!

Вообще, девочка не заикалась, но при виде Херо мысли её путались. Сам дон Педро пока ничего не замечал и считал, что все в порядке вещей.

Варт скептически осмотрел боевой наряд Херо и глубокомысленно изрек:

– А меня за такое могут и выпороть.

Дон Педро, оскорбленный в своих лучших чувствах, даже поперхнулся:

– Я тебя пока переодеваться и не просил!

– Да ладно. – махнул рукою Варт. – Не первый же день я тебя вижу.

Херо разозлился. Он, дон Педро, почти граф, да еще на два с половиною года старше Варта, а, поди ж ты: опять нос утерли!

– Нет, ты только посмотри, что я только что купил! – Херо вытащил из ножен дагу.

– Ну и дурак. – пожал плечами Варт. – Гулливер отберет. И от матери на орехи достанется.

Минерва же робко подошла, осмотрела меч, потрогала его пальчиком и спросила:

– А з-зачем ты так странно од-делся?

– Ах, это! – небрежно махнул рукой Херо. – Сегодня я лазутчик. Мне удалось раскрыть заговор против Костоломии.

– Да? – Варт ни капельки не был удивлен, он спокойно собирал кубики и куклы Минервы в ящик. – А мы, стало быть, теперь – группа захвата?

– Ну-у-у… – промямлил дон Педро. – Что-то вроде того.

– Ясно. – Варт запихнул ящик с игрушками под кровать. – И что мы будем делать?

– Варт, это очень серьезно!

– Я понимаю. – сын лакея оставался невозмутимым.

– Я сегодня столкнулся с угрином, который околдовал моих родителей!

– В самом деле? – Варт позволил себе легкую улыбку.

– А к-кто такой угрин? – Минерва преданно заглянула в глаза своему старому спасителю.

– Ну, он такой, иногда бывает зеленым. – Херо мучительно пытался описать своего странного гостя.

– Так это жаб-царевич, наверное. – Варт сел на стул и подпер подбородок кулаком.

Враки господина называли детскими фантазиями. Их принято было выслушивать до конца.

– Ч-чего ты смеешься? – вступилась за Херо Минерва. – Видишь, он руки поранил в бою с этим угрином.

– Да нет. – дон Педро покраснел. – Это я с веревки сорвался. Дело не в этом.

Варт тактично промолчал.

– Угрина зовут Уркесюком. Он почти человек, только некрасивый: нос висит как сопля, волосенки редкие, уши – острые, ноги мохнатые. Уродец, в общем. – Херо помялся и добавил. – Я его видел на лестнице, а потом столкнулся с ним в рабочем кабинете отца.

– Ах, ты вон про кого. – Варт почесал лоб. – Уркесюк – это герцог Радикулии. Кажется, его герцогство называется то ли Франкенштейн, то ли Лихтенштейн – точно не помню. Он приехал поздно ночью, часа в три или четыре, до первых петухов. Вот ты ничего и не знал.

После этого заявления настроение Херо заметно упало:

– Правда, что ли?

– Да я сам отводил его коней в стойло. – Варт зевнул. – Так что можешь успокоиться.

Теперь Херо стало все ясно: герцога соседнего королевства, да еще и свидетеля на свадьбе должно было уважать. А, кроме того, взрослые могли и договориться между собой, чтобы пошутить над Херо. Впрочем, кто это сказал, что Уркесюк – вор или лазутчик? Если он герцог, то и замок у него может быть лучше. Вот он и плевался. Только-то и всего… Эх, обидно!

– Может быть, ты и прав. – вздохнул Херо и снял с себя шляпу и очки, вырезанные из пергамента. – Дарю!