Канал имени Москвы. Стройка века. Судьбы людей

Выемка скальных пород после взрывных работ на трассе ББК.

Первопроходцы[6 - По книге «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства». ОГИз.1934.]

Исходный момент при строительстве каналов – работа по сравнению вариантов трассировки. К началу строительства Беломорско-Балтийского канала (ББК) были представлены два варианта. При восточном – трасса проходила бы через озеро Выг и реку Выг, при западном – через Сегозеро и реки Сегежу и Кумсу. Западный вариант был глубоководный, но более сложный по рельефу. Остановились на восточном, так как значительно снижались затраты на инженерную защиту и уменьшалось количество дамб, предстоял меньший объём земляных работ по выемке грунта и скальных пород. Кроме этого необходимо было срочно начинать строительство и успеть уложиться строительством в намеченный партией срок.

Строительство Беломорско-Балтийского канала планировалось начать со стороны Ленинграда от Повенецкой бухты Онежского озера с отметкой выше уровня Балтийского моря на 33 метра. Далее на Север вдоль реки Повенчанки, в основном вне её русла. Вода должна подниматься с помощью сети шлюзов к Волозеру и выше к озеру Матко и самому крупному – Выгозеру для питания канала своим запасом воды. Высшая отметка здесь составляла 102 метра. Понижающие шлюзы позволят достичь Белого моря у посёлка Сорока. На протяжении 227 км необходимо было построить 19 шлюзов, 15 плотин, 12 водоспусков и 49 различных дамб. Для нормального функционирования нужно использовать естественную систему озёр. Основное питание канала можно осуществить за счёт водораздельного бьефа[7 - Бьеф (франц. Bief) – часть водохранилища, примыкающая к гидротехническому сооружению. Верхний бьеф – выше по течению, нижний бьеф – ниже по течению.] Выгозера и Хижозерского водохранилища. Общий запас воды, исходя из времени навигации в 165–180 дней в году, по расчётам составлял 140 млн куб. метров. Объём земляных работ 20 млн куб. метров, в том числе 10 млн скальных пород. Общая стоимость определилась в 69 млн рублей.

Перековка «врагов народа» в каналоармейцев

Организация лагерей ОГПУ на ББК формировалась по образцу средневековых воинских подразделений, начиная от главного штаба, по участкам и лагерным пунктам на строящихся сооружениях. На участках бригады и звенья формировались в боеотряды или фаланги. Типовая бригада составляла 25–30 человек. Боеотряд или фаланга – 250 человек. Самый крупный отряд насчитывал до 800 человек. Самостоятельно складывались так называемые трудколлективы по 100–200 человек. Такая форма организационной структуры могла существовать внутри лагеря в виде добровольно объединившейся группы, которой дозволялось иметь свой устав.

Бригада занималась землекопными или лесозаготовительными работами, либо – взрывными на скальных и смерзшихся грунтах. После взрывных работ крупные глыбы долбились вручную кувалдами и скарпелями на более мелкие куски, чтобы можно было отвезти их на тачке в отвал. Трудколлектив всё время перебрасывался на те работы, которые не выполняли бригады или отряды. Тому, кто хотел быть ударником на строительстве и заявлял, что желает покончить со своим прошлым, администрация лагеря шла навстречу в улучшении быта, давала преимущество в снабжении продуктами. Не могут состоять членами трудколлектива заключённые, осуждённые по статье 58 (все пункты), по статье 59.3 (бандитизм), по 59.9 (контрабанда), по 59.12 (валютчики). Выходцам из среды пролетариата или крестьянства, у которых были сроки от 3 до 5 лет, достаточно было написать заявление о желании исправиться и они становились членами такого объединения. Контрреволюционерам, инженерам-вредителям, кулакам и другим социально-опасным элементам администрация лагеря отказывала.

Со временем стали применяться и другие способы сочетания работы за пайку и желания исправиться. Можно было получить кое-какое образование или специальность, но с обязательным посещением кружков политграмоты по рекомендации КВО или КВЧ (культурно-воспитательный отдел или часть). Работникам КВЧ предписывалось заниматься воспитанием заключённых в духе преданности идеям построения нового общества. На разных участках оформлялись и вывешивались стенгазеты, боевые листки, молнии, телеграммы, постановления, приказы и распоряжения. Особое внимание уделялось официальной печати – издавались малоформатные газеты. Самым большим тиражом выходила газета «Перековка». На укрупнённых участках создавались духовые оркестры (непременный атрибут всех собраний) для поднятия настроения зэкам во время штурмов и авралов. В тех бригадах, где были клубы, в свободное время собирались участники струнных оркестров или гармонисты. В центральном посёлке – Медвежья Гора – появился небольшой симфонический оркестр, всего до 30 человек. Здесь же была организована театральная студия. Музыканты могли исполнять отрывки из опер и оперетт, увертюры, фантазии на темы популярных мелодий. Но главная задача сводилась к тому, чтобы показать приезжающему высокому начальству как интересно и культурно живут заключённые. А музыкантам-зэкам, с консерваторским образованием, это спасало жизнь. Наиболее доступное развлечение – просмотры фильмов с обязательной лекцией о международном положении и успехах внутри страны. Такие воспитательные меры по-разному воздействовали на умы лагерников. Кто-то из заключённых задумывался о том, как собрать всю силу воли, чтобы выжить в этом аду до окончания срока. Другие понимали: что в зоне, что на воле – конец один. И здесь голод, и там голод. Те, кто сумел пристроиться к КВЧ, благодарили судьбу – есть возможность выжить: лишний раз не пошлют на лесоповал или на камнедробилку. Желающих спрятаться от невыносимых условий работы было значительно больше, чем можно было привлечь к работе в КВЧ. Многие искали спасения в других лагерных структурах. Радовались любой должности – библиотекарь, художник по оформлению стенгазет или боевых листков, киномеханик, автомеханик, помощник санитара или повара.

Константин Константинович Кацари окончил Московскую консерваторию по классу тромбона в 1921 году. В 1923 году организовал духовой оркестр из рабочих фабрики «Пролетарская победа» (Пирогово-Мытищинский район). Для автора дядя Костя был первым учителем музыки.

Симфонический оркестр в клубе поселка Медвежья Гора Беломорско-Балтийского канала. Кацари К. К. в составе оркестра (тромбонист) на фото слева, 1937 год.

Духовой оркестр на трассе ББК.1933 год.

На строительстве ББК работало более 100 тысяч заключённых – рабочих, гидротехников и инженеров. Имена многих погибших так и остались в безвестности. До сих пор нет опубликованных сведений: сколько погибло и причины смерти, сколько осталось в живых, какая система отчётности применялась. Достаточно представить: зимой – снега по пояс и мороз до 40 градусов с ветром, весной и осенью – сплошные топи, болота и пронизывающий до костей влажный ветер, а летом – тучи жгучих комаров и мошки. Питание такое, что люди едва передвигали ноги. Трагедия 1930-х годов только наращивала обороты, а механизм ГУЛАГа набирался опыта по внедрению системы подневольного труда по всей стране. Лесоповал, каменоломни, стройка – море слёз, невыносимых страданий. И сотни, тысячи безвестных могил. Суровый климат Заполярья косил в первую очередь не приспособленных к физическому труду людей, дистрофиков и тех, кого доставили на «стройку века» из Средней Азии, Кавказа, Крыма и Украины. Существование в лагерях отравляли профессиональные уголовники, живущие по неписаным законам. Для уголовников тюрьма или лагерь были делом привычным, они диктовали – кому жить, а кому умирать. Особенно они ненавидели политических. Те, кто не выдерживал издевательств, устраивали побеги, ломали или резали себе руки и ноги, чтобы хоть на время спрятаться в «больничке». Даже при всех стараниях воспитателей КВЧ, бригадиров и начальников отрядов не удавалось изжить воровство и бандитизм, карточную игру и насилие в лагерных бараках и на территории зоны. Слабые физически и истощённые, осужденные попадали под суд уголовников или падали обессиленные, замерзали на рабочем месте, пополняя могилы. На их место по Мурманке доставлялись новые эшелоны мучеников. Руководителей строительства ББК, имевших доверие от партии и правительства и наделённых властью ОГПУ, было всего 37 человек. Они поверхностно схватывали суть любой технической проблемы и пути ее инженерного решения. Но они прекрасно понимали, что и на них лежала ответственность за сдачу канала в намеченный партией срок и за качество строительных работ. За любые упущения или аварийные ситуации на стройке руководители сами могли поплатиться жизнью не только от карающей десницы вождей, но и от рук заключённых.

Г. Г. Ягода, зам. Председателя ОГПУ Союза ССР.

Л. И. Коган, начальник строительства ББК.

М. Д. Берман, начальник лагерей ОГПУ.

Я. Д. Рапопорт, зам. начальника ББК.

Второй слева – И. В. Запорожец, зам. нач. Особого отдела ОГПУ в Ленинградской обл., оказывавший помощь в размещении заказов для ББК.

Н. А. Френкель, начальник работ строительства.

С. Г. Фирин, помнач. ГУЛАГа и начальник лагеря Беломорстроя.

Ф. Д. Медведь, сотр. Особого отдела ОГПУ в Лен. обл..

С. М. Киров, секретарь Ленинградского губкома ВКП(б).

В списке первых руководителей строительства ББК числились известные в стране представители ОГПУ – чекисты: Генрих Григорьевич Ягода – зам. Председателя ОГПУ Союза ССР, Лазарь Иосифович Коган – начальник Беломорстроя, Матвей Давыдович Берман – начальник Главного управления лагерями ОГПУ, Семён Григорьевич Фирин – начальник Беломорско-Балтийского лагеря, Яков Давыдович Рапопорт – зам. начальника Беломорстроя, Нафталий Аронович Френкель – пом. начальника Беломорстроя. В следующем списке были непосредственные руководители из вольнонаёмных и заключённых, а также специалисты от ОГПУ (рангом пониже и менее известные): Г. Д. Афанасьев, Д. А. Успенский, А. Сольц, С. Квасницкий, Тейхман, Ефимович, Могилко, Журин.

Инженеры и учёные составляли мыслительный центр. В зависимости от местных условий и возможности снабжения стройки материалами и оборудованием занимались другие руководители: А. Г. Горянов – начальник ОКБ от ОГПУ, Г. Е. Прокофьев – начальник Экономического управления ОГПУ; инженеры-строители: Сергей Яковлевич Жук – зам. главного инженера, Николай Иустинович Хрусталёв – главный инженер, Константин Андреевич Вержбицкий – один из авторов проекта ББК, Орест Валерьянович Вяземский – автор проекта Маткожненской плотины, Климент Михайлович Зубрик – автор проекта Шаваньской плотины, В. Н. Маслов – профессор, автор деревянных конструкций шлюзовых ворот и затворов, А. Г. Ананьев и Матиссен – специалисты по расчётам и строительству дамб. На протяжении всего строительства работали рядовые инженеры, экономисты и конторские служащие: Тучков, Магнитов, Рутенберг, Нальчикский, Знаменский, Большаков, Лебедев, Будасси, Поражению, Ливанов, Неймар, Тихомиров, Зиле и Тиле.

Инженер С. Я. Жук, руководитель инженерской группы, работавшей над проектированием канала. Награжден Орденом Ленина.

Инженер К. А. Вержбицкий, бывший «вредитель», а затем один из авторов проекта Беломорстроя. Награжден Орденом Ленина.

Инженер К. М. Зубрик, бывший «вредитель», автор проекта Шаваньской плотины. Награжден Орденом Трудового Красного Знамени.

Инженер Н. И. Хрусталев, бывший «вредитель». В 1932 году назначен главным инженером Беломорстроя. В 1933 году награжден Орденом Трудового Красного Знамени.

Инженер О. В. Вяземский, бывший «вредитель», автор проекта Маткожненской плотины. Награжден Орденом Трудового Красного Знамени.

Профессор В. Н. Маслов, бывший «вредитель». Работал над проектом канала. Изобрел способ постройки деревянных шлюзовых ворот. Награжден Орденом Трудового Красного Знамени.

Многих ведущих инженеров осудили по так называемому делу «Промпартии». Им ставили в вину то, что они учились или вместе работали со светилами научной мысли России: Л. К. Рамзиным и Г. К. Ризенкампфом – основателем российской научной школы гидрологов и гидротехников.

23 марта 1932 года Анастас Иванович Микоян – нарком снабжения, прибыл с очередной проверкой. Его маршрут лежал из главной конторы (Медгора) на станцию Повенец. Микояна сопровождал начальник Беломорстроя Лазарь Иосифович Коган. Вечером Коган сидел у Микояна в вагоне… Коган вдруг, неожиданно для самого себя, сказал: – Товарищ Микоян, как их называть? Сказать «товарищ» – не время, «заключённый» – обидно, «лагерник» – бесцветно. Вот я придумал слово – «каналоармеец». – Что же, это правильно. Они у вас каналоармейцы! – согласился Микоян.

На самом деле заключённых стали называть каналоармейцами с первых дней строительства канала весной 1931 года. Предписывалось заменить слово «враг народа», так как слишком много оказалось врагов. Коган давно выжидал удобного случая, чтобы известить Сталина о придуманном им слове. И такой случай представился…

С мечтой о новых стройках

К середине лета 1933 года намечалось завершение строительства канала и предстояло организовать техническую и парадную приёмку, чтобы успеть до зимы осуществить пробную навигацию. На открытие канала ожидали приезда высшего руководства страны.

Один из немногих писателей, проживший долгую жизнь, Евгений Габрилович, вспоминал: «Однажды раздался телефонный звонок: – Вы Евгений Габрилович? – Да, я… – Такого-то числа, в назначенное время, Вы должны быть у А. М. Горького на Малой Никитской.

В назначенное время все знакомые писатели рассаживались за длинным столом, обмениваясь приветствиями. Чувствовалось какое-то напряжение, так как было объявлено, что с минуты на минуту прибудут руководители страны. Вскоре в зал вошли И. В. Сталин, В. М. Молотов и, кажется, К. Е. Ворошилов. Я обратил внимание на их поступь, когда они проходили к середине стола – уверенная, твёрдая походка «хозяев»…

Главный инженер строительства Н. И. Хрусталёв и инженер А. Г. Ананьев, прораб и ударник строительства.

Сталин обратился к нам: «Вам доверяется почётная задача. В составе Правительственной делегации вы будете свидетелями первых успехов Советской власти. Завершено строительство Беломорско-Балтийского канала. Это событие должно быть отражено в вашем литературном творчестве. Вы – инженеры человеческих душ. Не скрывайте трудностей, но покажите, как они преодолеваются под руководством партии. Это новое направление в литературе – социалистический реализм!»[8 - На Первом всесоюзном съезде советских писателей, состоявшемся в 1934 году, А. М. Горький с высокой трибуны обратился к делегатам: «Социалистический реализм, как направление в советской литературе, должен отражать действительность в революционной перспективе, смотреть на прошлое… с высоты целей будущего». С этого времени принято считать Горького основоположником социалистического реализма.].

Писательскую делегацию возглавлял А. М. Горький. В состав делегации вошли 35 известных писателей: Л. Авербах, Б. Агапов, С. Алымов, А. Берзинь, С. Буранцев, С. Булатов, Е. Габрилович, Н. Гарнич, С. Гехт, КТорбунов, СДиховский, НДмитриев, К. Зелинский, М. Зощенко, Вс. Иванов, Вера Инбер, В. Катаев, М. Козаков, Г. Корабельников, Б. Лапин, А. Лебеденко, ДМирский, ЛНикулин, В. Перцов, Я. Рыкачёв, Л. Славин, А. Тихонов, А. Толстой, К. Финн, З. Хацревин, В. Шкловский, А. Эрлих, Н. Юргин, Бруно Ясенский.

Партийно-правительственную делегацию возглавляли И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов (1) и С. М. Киров (2). Здесь были и многие руководители от ОГПУ и НКВД СССР.

В Главной конторе Медгоры работники КВО собирали и систематизировали списки заключённых на досрочное освобождение «как вполне исправившихся и ставших полезными для социалистического общества». Таких набралось 12 484 человека. На всех участках заготовили списки заключенных, которым сокращался срок отбывания наказания. Они числились проявившими себя энергичными работниками на трудных участках. Энергичных набралось 59 516 человек.

Из лагерной газеты «Перековка»:

«Начальник ГУЛАГа ОГПУ тов. Берман досрочно освободил ударника-нацмена[9 - Нацмен – представитель национального меньшинства.], начальника фаланги нацменов 6-го боеучастка Исмаила Шир-Ахмедова. Во время аварии фаланга работала, не покидая трассы, 32 часа. В дни аврала на северном шлюзе герои-нацмены работали более 50 часов подряд. А когда все основные работы были закончены, фаланга с тем же подъёмом продолжала работать на доделках, поставив здесь ряд рекордов. Эта его работа должна послужить примером для каждого лагерника-нацмена!»

Работники КВО и КВЧ Главной конторы срочно стали заниматься формированием эшелонов для отправки освободившихся каналоармейцев. Поезда отходили один за другим.

Все газеты страны подхватывали идеологическую установку. Вот передовицы «Правды»: «Отъезжающие стараются не забыть о времени заключения, стремятся сохранить методы и формы внутренней организации человеческого коллектива, деловитое и внутренне-цельное жизнеощущение, приобретённое в обстановке борьбы за канал. Мечтая о будущей работе, они хотят на новых стройках сохранить своё коллективное беломорстроевское лицо: пусть им дадут отдельные участки работы, на которых они покажут, как могут работать каналоармейцы, воспитанники ОГПу. Сверх того, они чувствуют гордость: ведь каждый уходит, если не с орденом Красного знамени, так со значком ударника в звании, которое объявлено почётным на весь СССР, – в звании строителя Беломорско-Балтийского пути».

Герои водораздела – афанасьевская фаланга.

Вся Мурманская железная дорога была забита резервными и отходящими составами, создавая проблемы с отъезжающими. По всем станциям летели молнии и телеграммы о дополнительных составах, необходимости обеспечивать местами освобожденных ударников Беломорстроя.

Выемка готова, но зачистка еще не произведена.

Телеграмма

«Не допускать бюрократизма и волокиты в деле объявления льгот и освобождения, обеспечив каналоармейцев тем вниманием, которое они заслужили. Телеграмму объявить в «Перековке», по радио на боеучастках, во всех общежитиях и бараках».