Оценить:
 Рейтинг: 0

Человэльф

Год написания книги
2011
Теги
<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 81 >>
На страницу:
10 из 81
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– А ты считаешь иначе? – удивленно воззрился на нее Грир.

– А почему бы и нет?

– Да хотя бы потому, что люди так недолговечны, – пожал плечами Грир. – Как можно дружить с мотыльком-однодневкой? Не успеваешь привыкнуть к нему, как он уже – хлоп! И сложил свои крылышки, умер. А ты вскоре даже не можешь вспомнить, как он выглядел, не говоря уже об его имени.

– Он шутит, мама, – произнесла Катриона. – Грир, перестань, прошу тебя!

– Как скажешь, – согласился Грир. – Но разве я не прав? Или этот друг твоей матери все еще жив? Судя по выцветшему холсту, этот портрет мой ровесник.

– Ты прав, Грир, – спокойно заметила Арлайн. – Джека уже нет. Только он не умер, а погиб на войне. Люди называют ее Первой мировой. Но это не мешает мне все еще считать его своим другом.

Но внимание Грира уже привлек другой портрет, и он не слушал ее.

– А вот это не человек, а эльф, – заявил он. – И я его знаю, мне кажется. Только здесь он намного моложе. И знаете, что еще? Между портретом и оригиналом такое же сходство, как между яблоком на ветке и сухофруктом.

– Он был таким сто лет назад, – возразила Арлайн. – И едва ли ты с ним знаком, Грир.

– А вот и знаком, – упрямо произнес тот. – Это Фергюс, ведь правда?

Катриона с любопытством посмотрела на мать. До сих пор она как-то не связывала этот привычный с детства портрет с одним из самых известных в мире духов представителем народа эльфов. Мама никогда не говорила, кого она изобразила на портрете, который выткала в давние-предавние времена, возможно, еще до рождения дочери. Но сейчас девушка вдруг увидела несомненное сходство. Это действительно был Фергюс, с которым она встречалась не далее как этим утром, но только отдаленный во времени. Таким он мог быть в юности, если бы подобная метаморфоза была возможна в принципе. Этот сияющий, казалось, изнутри неземным светом юноша на портрете и сухой, педантичный брюзга из Совета ХIII – они не могли быть одним и тем же эльфом. И, тем не менее, это было так. Катриона поняла это, взглянув на мать. Глаза Арлайн выдали ее с головой, столько в них было боли и вины. И Катриона поспешила ей на помощь.

– Нет, Грир, ты ошибаешься, – заявила она. – Это не Фергюс. Возможно, это какой-то его дальний родич. Ведь все эльфы, по сути, родственники, разве не так? У них общие предки. И нет ничего удивительного в том, что иногда совершенно чужие друг другу эльфы внешне похожи.

– А ведь верно, – кивнул Грир. – Такое действительно случается. Однажды меня самого перепутали. И знаете с кем?

Он с плохо скрываемой гордостью смотрел на эльфиек, предвидя ошеломительный эффект, который должно было произвести произнесенное имя.

– Даже не догадываемся, – ответила Катриона, переглянувшись с матерью.

– С капитаном Филиппусом Ван дер Виттом!

– Да что ты говоришь, – вежливо удивилась Катриона. – А кто это такой?

Григ был поражен.

– Как, вы не знаете, кто такой капитан Филиппус Ван дер Витт? – воскликнул он. – Не может этого быть!

– Может, – успокоила его Катриона. – Ведь мы с мамой сухопутные крысы. Так, кажется, выражаются старые морские волки, к которым, несомненно, принадлежишь и ты, Грир?

Но Грир не поддался на лесть, настолько он был возмущен.

– Филиппус Ван дер Витт – легендарный капитан «Летучего Голландца»! – произнес Грир торжественно. – И не пытайтесь меня убедить, что вы ничего о нем не слышали.

– Хочешь вересковый эль, Грир? – спросила Арлайн на правах хозяйки дома. – Или, быть может, что покрепче – шотландский виски? Промочишь горло – и расскажешь нам все, что знаешь о капитане Филиппусе Ван дер Витте. Я с удовольствием послушаю.

– Тогда шотландский виски, – улыбнулся Грир. – Эль, конечно, древний напиток, его варили еще пикты в горах Шотландии, и пили даже короли Пиктландии. Я читал об этом в записках мореплавателя Пифея, который жил в четвертом веке. Но для настоящего моряка нет ничего лучше «воды жизни». Ведь именно так переводится с гэльского языка слово «виски». Мы, моряки, считаем его лучшим лекарством на свете. Виски продлевает жизнь, лечит от колик живота, от паралича и даже от оспы.

Арлайн вышла и вскоре принесла два графина – один с виски, прозрачным, как слеза, второй с минеральной водой, – и большой граненый стакан с толстым дном. Поставила все это перед гостем на большой камень, служивший столом. Но Грир запротестовал.

– Ни к чему портить вкус хорошего шотландского виски, – сказал он, отодвигая графин с водой. Зато стакан для виски он наполнил почти доверху. Поднял его на уровень глаз. Полюбовался на прозрачную жидкость. Вдохнул ее аромат. И только выполнив этот ритуал, одним глотком опорожнил содержимое стакана. По его лицу медленно расплылась довольная улыбка. Грир хорошо разбирался в спиртном. Виски, которое ему подали, было отменным.

Женщины с улыбкой наблюдали за капитаном и ждали, когда он вспомнит о своем обещании.

Грир легко менял темы разговора, следуя природному и неискоренимому свойству своей натуры. Он уже забыл о Фергюсе, зато его воспламенила мысль поведать Катрионе и ее матери об одном из увлекательнейших приключений своей жизни. Самой любимой темой Грира в любой беседе был он сам. И рано или поздно он все равно сворачивал на эту проторенную тропу, по какому бы пути ни шел до этого.

Он присел на один из плоских камней, которые заменяли в доме стулья, поерзал тощим задом, устраиваясь поудобнее, снова наполнил стакан виски и начал свой рассказ.

Глава 8

Филиппус Ван дер Витт жил в семнадцатом веке в Нидерландах, а это значит, что в то время он был одним из самых искусных и бесстрашных моряков в мире. Он участвовал в Восьмидесятилетней войне за независимость своей страны от Испании в рядах войск Республики семи объединённых провинций. А когда война закончилась, приобрел пятимачтовый барк и стал возить грузы. После открытия Америки в гавань Антверпена, столицу Нидерландов, заходили сотни кораблей. В этом городе имели свои представительства португальские, испанские, итальянские и даже турецкие торговые компании. Нидерландские купцы получали баснословную прибыль от трансатлантической торговли. Они закупали специи в Индии и Индонезии, перевозили рабов из Африки в Америку, основывали колонии в Бразилии, Северной Америке, Южной Африке и на Карибских островах. В те годы Нидерландами правила аристократия городских торговцев, называемых регентами. И капитан Филиппус Ван дер Витт стал их правой рукой, щедро загребающей деньги.

Его барк был самым быстроходным и маневренным парусным судном из всех, что когда-либо бороздили моря. Удача сопутствовала капитану во всем. Даже пираты опасались нападать на него, прослышав про его мужество и подвиги на войне. Трюмы его барка были набиты товарами и рабами, а его карманы – золотом. Но не все это золото он зарабатывал честным трудом моряка. В Антверпене не было такого игорного заведения, в котором бы не знали капитана. В игре в кости он был так же удачлив, как и в своих морских торговых экспедициях. Капитан играл – и всегда выигрывал. Свое везение сам он, то ли в шутку, то ли всерьез, никто этого понять не мог, объяснял тем, что азарт – это было единственное, что он получил в наследство от своего отца, разоренного испанскими налогами и умершего в нищете еще до его рождения. А поскольку само слово «азарт» происходит от арабского названия игральных костей «зар», то он просто не может проиграть в этой игре.

– В моей жизни, – говорил капитан, – есть только две святыни: море и игра в кости. Все остальное – от нечистого духа! И я предаю это анафеме.

Ему говорили, что он богохульствует. А он смеялся, и заявлял, что богохульство – это когда на гранях игральных костей размещают изображения добродетелей, чтобы священники могли предаваться этой забаве без угрозы отлучения от церкви. Когда его упрекали в том, что азартные игры – это порок, и он рискует после смерти отправить свою душу в ад, он отвечал, что единственные пороки, по настоящему осуждаемые Священным писанием – это вино и женщины, а он к ним равнодушен, и, следовательно, его душе ничто не грозит. Когда ему пытались сказать что-то еще, он доставал свой мушкетон и наставлял его зловещее дуло на собеседника, заявляя, что устал от затянувшейся беседы. Это был весомый аргумент, и со временем его оставили в покое самые рьяные поборники нравственности и религии.

Но не Сатанатос, дух зла. Ведь именно он и разжигал в душе Филиппуса Ван дер Витта эту страсть к игре, чтобы вернее всего погубить ее. Сатанатос давно овладел бы душой капитана, играй тот в карты. Ведь сам он и придумал игральные карты на погибель рода человеческого. Всем известна ужасная судьба графа Биэрди, который играл в карты на деньги даже в воскресенье, когда это было строго запрещено. Теперь несчастный призрак, блуждающий по своему родовому замку Глэмис в Шотландии, осужден играть в карты с самим Сатанатосом до скончания века.

Но в игре в кости Сатанатос был бессилен и мог рассчитывать только на Его Величество случай. А поэтому он всегда был рядом с Филиппусом Ван дер Виттом, чтобы не упустить этот самый случай. То в образе распутной женщины, которая пыталась его соблазнить. То в виде веселого разгульного собутыльника. Но капитан не поддавался на эти искусы, и Сатанатос отступал, посрамленный, но еще более разозленный и настойчивый.

Из очередного рейса в Ост-Индию барк капитана возвращался с трюмами, доверху загруженными специями, которые в то время ценились дороже золота. В пути их настиг шторм, и двое суток судно, спустив паруса, было подвластно только стихии. В третью ночь шторм стих. А наутро они увидели, что неведомо каким образом их барк занесло к скалистым берегам Шотландии. Поверхность моря была усеяна обломками погибшего в бурю судна, а вдалеке виднелся одновесельный ялик, в котором находился человек в монашеской сутане. Его подобрали. Незнакомец был высок, худ, черноволос. Сутана на нем была из тонкой шерсти превосходного качества, держал он себя не простым монахом, а как имеющий власть священнослужитель. Поэтому капитан Филиппус Ван дер Витт поцеловал протянутую ему руку с бесценным красным перстнем на безымянном пальце и пригласил священника в свою каюту.

– Благодарю вас, капитан, – снисходительно сказал тот. – Но у меня есть одна просьба. В мой ялик погружен сундук с золотом. Это золото принадлежит не мне, недостойному сыну церкви, а Ордену святого Игнатия. Пусть ваши матросы перенесут сундук в каюту, которую вы мне отведете, чтобы я был спокоен за его сохранность.

– Вы напрасно беспокоитесь, святой отец, – учтиво ответил капитан. – Карманы моих матросов набиты этим товаром доверху, так что в них не войдет ни один лишний червонец. Тем более, если тот принадлежит нашей святой церкви. Впрочем, будь по-вашему!

И он отдал команду своему помощнику:

– Алдрик, дружище, распорядись насчет сундука святого отца.

И матросы перенесли сундук с золотом в каюту капитана, которую тот любезно предоставил священнику. За обедом, который вскоре последовал, они разговорились. Незнакомец рассказал, что он настоятель одного из испанских иезуитских монастырей, зовут его отец Игнасио, и он очень беспокоится, что его сочтут погибшим, если он в самом скором времени не вернется к своей пастве. Филиппус Ван дер Витт успокоил его, пообещав доставить в один из европейских морских портов, откуда он без труда сможет добраться до своей родины. Отец Игнасио поблагодарил и сказал, что щедро вознаградит его. При этих словах он встал, подошел к своему сундуку и откинул его крышку. Несметные сокровища засверкали в пламени свеч, которые освещали каюту. Здесь были драгоценные камни, изделия из золота и серебра, золотые монеты чеканки всех стран мира, ювелирные украшения.

– Выбирайте, что вам угодно, капитан, – предложил он. – И я все равно буду считать себя вашим должником.

– И напрасно, – ответил тот, равнодушно взглянув на сокровища.

– Вы спасли мне жизнь, – настаивал отец Игнасио. – А она для меня бесценна, потому что принадлежит Спасителю нашему.

– Спасти терпящего бедствие – это долг моряка, не требующий вознаграждения. Так что если вы кому и должны, так это провидению, благодаря которому мое судно оказалось у этих скалистых берегов, в то самое время, когда оно должно было быть в Антверпене.

Глаза отца Игнасио зло блеснули, но улыбка стала еще радушнее.

– Капитан, если не хотите принять от меня ничего в подарок, тогда я предлагаю вам сыграть со мной в кости. Если я проиграю, на что я очень надеюсь, то это будет уже не вознаграждение, не правда ли?

– Так вы хотите проиграть? – рассмеялся Филиппус Ван дер Витт. Выпитое за обедом вино, которое он пил в одиночестве, слегка затуманило его разум. – Но в игре в кости удача в руке Божьей, а не человеческой. Человеку не дано метать кости, заранее зная, что выпадет.

– Вы правы, капитан, – учтиво поклонился отец Игнасио, чтобы скрыть адский блеск своих черных глаз. – Тем более я настаиваю.
<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 81 >>
На страницу:
10 из 81