По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга первая)

«Эх, поспать бы еще часок! – сладко потягиваясь, подумал я.

Но… мечтать не вредно. Сам же предложил ребятам поработать на строительстве автодороги в выходной день – сроки поджимали.

Дорога эта была нужна жителям нашего района как воздух.

Замкнув в асфальтированное кольцо города Горький, Арзамас, Кулебаки, она должна была связать областной и районные центры, приблизить жителей многих десятков сел и деревень периферии к городам. А связь Центра с окраинами для сельского жителя – первое дело!

Строили мы ее собственными силами. Молодые селяне собирались в бригады и уходили за несколько десятков километров от дома, имея при себе нехитрый инструмент: лопаты, носилки, да кирку – одну на десять человек.

Каждой бригаде был «нарезан» свой участок, который она должна была сдать к определенному сроку. А сроки были по – военному очень жесткими.

Чего греха таить, не только стремление сдать автодорогу в эксплуатацию двигало нами. Немаловажным для многих из нас был и финансовый фактор.

Чтобы поправить тяжелое материальное положение семей, мы в поисках лишнего рубля отправлялись на заработки.

Платили на строительстве автодороги по тем временам неплохо, а если учесть, что в большинстве семей было пятеро-шестеро и более детей, и иного способа заработать деньги в деревне не было, стоило ли говорить о том, приходилось ли нам выбирать?

Наша семья тоже не являлась исключением. Перед войной в ней было шестеро детей. Мне, самому старшему, 9 мая 1941 года исполнилось семнадцать, а самой младшенькой шел только пятый годик.

Конечно, отцу одному было тяжело прокормить столько ртов и тянуть на себе весь этот «воз», поэтому однажды на семейном совете было решено: для того, чтобы «поднять всех детей на ноги», мне надо идти на заработки.

Оставив третий курс Арзамасского путейско-строительного техникума[4 - 5 ноября 1939 г. на базе Сызранской технической школы железной дороги им. В. В. Куйбышева и Арзамасского путейско-строительного техникума образован Сызранский техникум железнодорожного транспорта, который в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 14 августа 1954 г. №1723 переименован в Сызранский техникум Министерства транспортного строительства. ныне – Федеральное государственное образовательное учреждение среднего профессионального образования «Сызранский политехнический техникум».], переведенного в 1936 году в наш районный цент из Горького, я вернулся домой. А мне так хотелось учиться!

Но судьба распорядилась иначе – в семье недоставало одной пары рабочих рук.

Надо сказать, что тягу к учебе во мне открыл мой школьный учитель Герасим Иванович Куликов, который в те годы был директором Балахонинской семилетней школы.

Учиться в школе я из-за болезни начал позже своих сверстников на год, поэтому, когда мои друзья полностью освоили азбуку, умели читать и писать, я только-только начал постигать азы школьной программы первого класса.

Но это вовсе не означало, что я терял время даром. В 6 лет я самостоятельно научился читать и писать, поэтому на уроках мне было скучно. Те задания, которые давались моим одноклассникам – семилеткам, я выполнял без особого труда, быстро и правильно. И уже через полгода досрочно был переведен во второй класс, догнав таким образом своих сверстников.

Впрочем, понятие «переведен» – чисто условное. Проще было сказать – пересажен с одного ряда парт на другой.

В тридцатые годы в сельских школах не хватало учителей, поэтому в одном помещении приходилось заниматься двум, а иногда и трем классам одновременно. Все зависело от количества учеников в классе. И получалось так, что, к примеру, в одном классе шел урок математики, а в другом – русского языка или один и тот же урок, но в разных классах. Бывало и такое, что в классе в общей сложности сидели 8—10 человек.

Но такая картина наблюдалась только в начальных классах, в старших – уроки шли как положено и никакого совмещения занятий не допускалось.

Поначалу мне часто «доставалось» от учителя за то, что я не работална уроках, хотя все было совершенно не так.

Конечно, на первый взгляд можно было сделать такой вывод. Представьте себе такую картину: сидит в классе со скучающим видом ученик, который постоянно глазеет в окно. Естественно, это вызывало у учителя чувство раздражения: мало того, что первоклашка сам не работает на уроках, да к тому же и отвлекает посторонними разговорами сидящего рядом товарища по парте.

Учитель несколько раз пытался поймать меня на «месте преступления» и уличить в недобросовестном отношении к урокам, Они проверив мои тетради, с изумлением только разводил руками – все задания были выполнены безукоризненно. Но больше всего его поражало то, что задания выполнены не только за первый, но и за второй класс.

Вот почему однажды учителю пришлось поставить перед директором школы вопрос о моем переводе во второй класс. Герасим Иванович устроил мне настоящий экзамен по всем предметам, изучаемым в 1 классе, который я выдержал успешно.

В 1938 году я закончил семь классов. По тем временам в селе этого образования было вполне достаточно, чтобы работать в колхозе, скажем, счетоводом. Конечно не сразу, а после стажировки и под непосредственным контролем взрослых. Семилетнее образование было далеко не у каждого, у большинства – только 4 класса.

Я твердо решил не останавливаться на достигнутом, а идти учиться дальше и поступил в только что открывшийся Арзамасский путейско-строительный техникум. Моя будущая специальность – техник путеец железнодорожного транспорта была очень востребована в то время. В будущем планировалось обучение новой специальности – «Строительство автомобильных дорог». Мне так хотелось поступить на отделение «Тяговое хозяйство», но там был очень большой конкурс!

Конечно, с моим уходом семья теряла пару рабочих рук. Тем более, что я был самым старшим из детей, следовательно, я и должен был стать первым помощником моему отцу. Работающий человек на селе ценился выше, чем «образованный».

И хотя отец был решительно против моего ухода из семьи, мне всё же удалось уговорить его отпустить меня на учебу. Главным моим аргументом было то, что подрастал мой брат Валентин, который в будущем должен был заменить меня в доме в качестве отцовского помощника. Ему было двенадцать. Тем более что у него не было такого желания учиться как у меня. Так я был отпущен «на все четыре стороны», хоть и с вынужденным, но все, же с родительским благословением.

Я впервые оказался в районном центре. На человека, прожившего долгие годы в деревне, городская обстановка действовала ошеломляюще.

Но, как, ни странно, мне показалось, будто бы я бывал здесь раньше. Отец по несколько раз в месяц выезжал по делам в Арзамас, а по возвращении рассказывал нам о нем, и теперь, увидев город своими глазами, я вдруг убедился, что он был именно таким, каким я его себе представлял по описаниям отца.

Арзамас – старинный город. Он имеет богатое прошлое.

Возник городок в 1578 году. С 1779 года – уездный город. В 1802 – 1862 гг. здесь существовала первая в России провинциальная школа живописи.

В 1901 г. сюда был сослан М. Горький. Арзамасский быт он отразил в повести «Городок Окуров».

Арзамас – родина Аркадия Петровича Голикова (литературный псевдоним – Гайдар) – русского советского детского писателя[5 - Наиболее известные произведения Аркадия Гайдара: «Р.В.С.» (1925), «Школа» (1930), «Четвёртый блиндаж» (1930), «Дальние страны» (1932), «Военная тайна» (1935), «Голубая чашка» (1936), «Судьба барабанщика» (1938), «Чук и Гек» (1939), «Тимур и его команда» (1940), «Горячий камень» (1941) и др.Материал из Википедии – свободной энциклопедии.] и киносценариста, журналиста, военного корреспондента, участника Гражданской[6 - В 1918 году (в 14 лет) Аркадий Голиков был принят в коммунистическую партию (РКП (б)) в качестве кандидата. В конце декабря 1918 года был зачислен в Красную армию. В 1919 году обучался на курсах подготовки командного состава в Москве. В конце года получил назначение в действующую армию помощником командира взвода. Участвовал в боях на разных фронтах Гражданской войны, был ранен, контужен. В октябре 1920 года направлен в Москву на курсы командного состава.В феврале 1921 досрочно окончил Высшую стрелковую школу по отделению командиров полков.В начале 1921 года во главе батальона, а затем сводного отряда действовал против двух повстанческих «армий» Антонова в Тамбовской губернии.В марте 1921 вступил в командование 23-м запасным стрелковым полком 2-й запасной стрелковой бригады Орловского военного округа, затем был назначен командиром батальона на фронте. В конце июня 1921 года командующий войсками в Тамбовской губернии М. Н. Тухачевский подписал приказ о назначении Аркадия Голикова, которому в то время ещё не исполнилось и 18 лет, командиром 58-го отдельного полка по борьбе с бандитизмом.Материал из Википедии – свободной энциклопедии.] и Великой Отечественной[7 - Во время Великой Отечественной войны Аркадий Гайдар находился в Действующей армии, в качестве корреспондента «Комсомольской правды». Написал военные очерки «У переправы», «Мост», «У переднего края», «Ракеты и гранаты». После окружения в сентябре 1941 частей Юго-Западного фронта в районе Умань – Киев Аркадий Петрович Гайдар попал в партизанский отряд Горелова, где был пулемётчиком. 26 октября 1941 года погиб недалеко от села Лепляво Каневского района.Материал из Википедии – свободной энциклопедии.] войн. Здесь он провел детские годы.

Учеба в техникуме мне давалась легко, хотя в материальном отношении становилось все труднее и труднее. Отец в письмах все чаще писал, что ему прокормить столько ртов становится не под силу. Давал о себе знать и неурожайный год.

Почти всю свою стипендию я вынужден был отсылать домой, оставляя себе немного на карманные расходы. Но этих денег было явно недостаточно, чтобы свести концы с концами. Подрастали мои братья и сестры, которых надо было накормить, во что-то одеть, обуть. Поэтому весной 1941 года я был вынужден уйти с третьего (!) курса техникума и устроиться разнорабочим на строительстве автодорожной магистрали Горький – Арзамас – Кулебаки – Муром.

Именно это обстоятельство и заставляло меня теперь ежедневно вставать чуть свет и вместе со всеми моими сверстниками отправляться на работу за 30—40 километров от дома.

– Ну, что, встал? – с порога спросила меня мама.

Она уже вовсю возилась с чугунками у печи, ставила самовар, и по растекающемуся по всему дому хлебному запаху можно было безошибочно определить, что на столе скоро появятся ее наивкуснейшие, наизнаменитейшие блины.

Я с детства запомнил ее шутливое выражение: «Сегодня – кое-как, а завтра – каша с маслом».

Поначалу я не задумывался над ее словами, но став взрослым, понял смысл сказанного: ей всю жизнь приходилось выкручиваться, проявлять хозяйскую смекалку, чтобы накормить нас, если не досыта, то по крайней мере, чтобы мы не жили впроголодь и не заглядывали на чужой кусок хлеба.

Я громыхал в чулане[8 - Чула?н – чуланец, чуланчик; чуланишка, отгороженная от сеней или комнаты кладовая, особенно для съестного; у крестьян это род клети, в просторных сенях, где лежит и запасная одежда, а летом спят.В. Даль Толковый словарь живого великорусского языка] соском умывальника, когда мама накрывала на стол. Умывшись холодной колодезной водой, почувствовал, как свежесть разливается по всему телу. Сонного состояния как не бывало! Можно садиться завтракать.

Посреди стола гордо стоял полутораведерный самовар, рядом – чугунок с картошкой, в тарелках лежали хлеб, масло, блины – по тем временам царский завтрак.

Не успел я поднести кусок ко рту, как дверь с шумом распахнулась, будто кто-то снаружи хотел ее снести с петель, и… на пороге возник мой друг Венька, существо с непредсказуемыми поступками и поведением – смерч, тайфун. Словом, настоящее стихийное бедствие для окружающих, от которого никуда невозможно было скрыться.

– Ты, что, соня, только завтракать сел? – буквально закричал он.

Вот так, ни «Здрастьте, тетя Аня», ни «Привет, друг».

Мое умиротворенное выражение лица повергло его в такой ужас, что мне стало не по себе. Я даже на какое-то время почувствовал себя виноватым.

– Ребята уже пошли, а он только за стол садится! Нет, вы только посмотрите на него! Каков! Ну-ка, живо собирайся!

– Да погоди ты тарахтеть! Дай человеку поесть! – я понемногу стал отходить от шокового состояния, в какое поверг меня Венька. – Хочешь, присаживайся к столу?

Мне хотелось успокоить его и в то же время немного позлить. Но Венька был непреклонен:

– Буду я с тобой тут рассиживать! Пошли! А то опоздаем!