Избранное в 3 томах. Том 3: История и культура

Финансирование субъектов федерации стало еще более асимметричным, чем во времена советской власти. Национальные республики практически освобождены от уплаты налогов в федеральную казну, но за ними сохранены все права на дотации. В Якутии, Туве, Калмыкии и некоторых других республиках дотации на душу населения превышают 1,5 млн рублей в год, а в Белгородской области менее 100 тыс. рублей. Красноярский край, Самарская, Свердловская области и другие регионы, населенные преимущественно русскими, не получают дотаций вообще, так как используются в качестве «доноров».

В ряде мест предпринимается все возможное для вытеснения русских за пределы своих национальных образований. То, что происходило и происходит в Чечне – наиболее яркая иллюстрация национальной политики, проводимой федеральным Центром. Мои взгляды на нее подробно изложены в ряде работ.

Право национальных республик на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность реально выливается в распродажу национальных богатств, в различные махинации, которые обогащают только национальную элиту.

Но не только в национальных образованиях на территории РФ имеет место дискриминация русского населения, сегодня она осуществляется, как я уже отмечал, и в областях с русским населением через перераспределение финансов, а также распространением на них действия этнической мафии.

В основу «этнических групп» организованной преступности легли превращенные формы традиционных родоплеменных, кланово-земляческих структур. Эффективность для преступников подобных объединений объясняется спаянностью и жесткой дисциплиной в бандах, основанной на круговой поруке родоплеменных отношений, проявляющейся как в конкурентной борьбе с соперниками за «жизненное пространство», так и в сплоченности перед лицом правоохранительных органов. Трудности в преодолении этого возникают вследствие того, что в отношении членов этих группировок «мы имеем дело с качественно иной системой ценностей и принципиально иными представлениями о государственном устроении, нормах поведения и морали». Принципиальная несовместимость архетипов поведения русского народа и «выходцев с юга» и нежелание последних соблюдать нормы поведения, присущие местному населению, привели их к стремлению навязать свои обычаи и образ жизни, «освоить» новые территории и закрепить на них свое господствующее положение над русскими. Ими фактически проводится тактика создания этноанклавов в российских городах как плацдармов для закрепления и дальнейшего расширения сфер влияния своих «национальных» мафий. Этнические группировки заняли прочные позиции в бизнесе России, в первую очередь криминальном, а тенденцией последних лет стало слияние законного и «теневого» капитала, легализация преступных денег в легитимных сферах деятельности. По оценкам экспертов, объемы «теневой» экономики в России достигают 40 % от ВВП, а свыше 7 % капитала в России принадлежит представителям нерусских национальностей.

Подобное положение нетерпимо для русского народа. В силу вышеизложенного понятно, что защитить его может только государство и тем самым решить внутренний аспект русского вопроса.

Создание унитарного государства с сильной президентской властью в рамках обновленной Конституции

– снимет национальный вопрос внутри государства, устранит предпосылки местного сепаратизма, особые точки зрения и национальные предрассудки;

– резко ограничит поводы для межнациональных конфликтов и территориальных претензий друг к другу;

– устранит бесправие и неравенство, привилегии и монополии, обеспечит единые и равные для всех права;

– восстановит приоритет общегосударственных интересов над местными, обусловит более рациональное управление экономикой;

– упразднит сотни ненужных, подчас вредных бюрократических органов управления;

– ликвидирует межрегиональные барьеры на пути развития рыночных отношений;

– снизит уровень преступности, в том числе с этнической окраской.

Перспективы демографического и экономического развития русской нации

В предыдущих параграфах я кратко осветил положение русского народа в социальном, экономическом, правовом и других аспектах. Каковы же перспективы его развития в будущем? При сохранении нынешнего положения в принципах государственного строительства РФ, социальной, национальной и экономической политике, проводимой руководством страны, перспективы развития русской нации крайне неблагоприятны.

Я согласен с пониманием ООН развития человеческого потенциала как процесса расширения возможностей выбора, его свободы. Но для этого в первую очередь необходимо обеспечить равную для всех возможность охраны здоровья и проживания в экологически приемлемых условиях, получения соответствующего потребностям личности образования и поддержания возможно полной занятости, недопущение дискриминации по социальной, конфессиональной, половой, возрастной и этнической принадлежности, преодоление бедности. Ни одно из вышеперечисленных положений в настоящее время не выполняется в России, более того не делается даже попыток создания условий, способствующих их исполнению. Сегодня уже нет необходимости кому-либо доказывать, что выбранный сценарий трансформации плановой экономики России в рыночную привел к ее системному кризису. А ведь экономический рост не является прямым фактором развития человеческого потенциала. По мнению Л. Абалкина, «развитие человеческого потенциала становится главным и определяющим фактором самого экономического роста».

А вот с человеческим потенциалом русской нации дело обстоит сегодня как нельзя плохо. Прежде всего следует указать на наметившуюся устойчивую тенденцию сокращения ее численности. Даже значительная иммиграция, около 0,5 млн чел. ежегодно, не спасает положения. Отрицательный естественный прирост населения РФ, например, в 1996 г. составлял 825 тыс. человек.

Численность населения РФ при реализации самых оптимистичных гипотез динамики рождаемости и смертности может достигнуть уровня начала 1990-х гг только после 2010 г., при условии, что иммиграционный поток не будет снижаться. Естественный прирост, как прогнозируют демографы, будет сохранять отрицательное значение.

К этому году число достигших совершеннолетия юношей и девушек, т. е. родившихся в 1993 г. и в последующие годы, в среднем будет составлять около 1,4 млн (из них русских менее 1 млн чел.). Учитывая смертность до 18-летнего возраста, число русских юношей, достигающих ежегодно призывного возраста, будет порядка 400 тысяч. Учитывая, что численность Вооруженных Сил РФ должна быть не менее 2,5 млн, а служащих МВД – 0,5 млн чел., легко подсчитать, что для ежегодного пополнения ВС, принимая во внимание офицерский корпус и служащих по контракту, требуется около 1 млн новобранцев, при двухгодичном сроке службы. Но при рассчитанном числе достигающих совершеннолетия юношей, призвать на действительную военную службу можно будет лишь около 200 тысяч. В таком случае для поддержания необходимой численности ВС потребуется увеличить срок обязательной военной службы до 10 лет, а если сделать ее обязательной и для девушек, то до 5 лет.

Если не принять действенных мер по стимулированию рождаемости русского населения, то начавшийся процесс депопуляции приведет к уменьшению их численности в РФ вдвое к середине XXI в. и она уступит совокупной численности других национальностей РФ.

Надо отдавать себе отчет в том, что при сохранении традиционно высокой рождаемости у национальностей, исповедующих ислам, большая часть традиционно русской территории будет иметь иноэтническое население, а юг Дальнего Востока и Восточной Сибири будет заселен китайцами, которые уже сегодня осуществляют вялотекущую этнодемографическую экспансию. Таким образом, русской нации грозит уже не кризисный, а катастрофический характер развития демографического процесса.

Демографическая катастрофа явилась прямым следствием деградации социальной инфраструктуры, затронувшей прежде всего сферы здравоохранения, просвещения, культуры и жилищного строительства. Общее снижение уровня и качества жизни привело к тому, что в настоящее время не обеспечивается нормальное воспроизводство рабочей силы, прежде всего в сфере умственного труда и обслуживания в широком смысле, понимаемой как социальная инфраструктура общества. Это связано с тем, что на падение уровня жизни неэлитных групп интеллигенции накладывается ухудшение всей социальной инфраструктуры страны. Ни в одной социальной группе социальная защита населения не функционирует удовлетворительно.

Но социально-экономическая сфера не единственная, приведшая к демографической катастрофе.

В настоящее время человечество вплотную подошло к глобальному экологическому кризису. Он все явственнее проявляется и в России.

Современное интенсивное сельское хозяйство оказывает отрицательное воздействие на окружающую среду ухудшается качество почв и грунтовых вод, увеличивается эрозия и прогрессирует опустынивание целых регионов. Загрязняются леса, исчезают многие виды растений и животных, и тем самым снижается потенциал биологических ресурсов будущего.

Растет и негативное воздействие промышленности. Только за счет все увеличивающегося выброса различных газов в атмосферу на планете усиливается парниковый эффект, разрушается ее озоновый слой, изменяется климат. Истощение и разрушение озонового слоя с образованием озоновых дыр вызовет значительное усиление ультрафиолетового облучения поверхности Земли, рост раковых заболеваний, а в конечном счете грозит гибелью жизни на всей планете.

В связи с опасным воздействием на природу сжигания ископаемого топлива представляется неизбежным развитие ядерной энергетики. Но последняя в свою очередь порождает проблему захоронения ядерных отходов. Поэтому необходимы поиски альтернативных источников энергии, которые будут экологически безопасны.

В России эти проблемы усугубляются одноцелевым использованием природных ресурсов, огромными объемами добычи и продажи сырья, отсутствием системы переработки бытовых и производственных отходов, освоением новых и списанием нарушенных сельхозугодий; деформированной структурой экономики с преобладанием природоэксплуатирующих производств, создающих постоянную чрезмерную нагрузку на экосистемы; устаревшим и неэффективным природоохранительным оборудованием.

В результате на главную полосу расселения в России налагается и зона наибольшего экологического загрязнения. Из-за этого растет заболеваемость и смертность во всех возрастных группах. В Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Волгограде, Красноярске (всего около 100 городов с общим населением более 40 млн человек) зарегистрировано загрязнение воздуха, в 1049 раз превышающее норму. На зону экологического бедствия, в которую попадают эти города, приходится около 15 % территории России. Надо также учитывать, что кроме этого 20 % территории в России сейсмоопасны и более 50 % территории относится к зоне вечной мерзлоты.

Поэтому необходимо уделять значительное внимание экологическим проблемам России. Мне представляется, что одним из прав человека является право на жизнь в экологически нормальной обстановке. Прогрессивное экономическое и социальное развитие невозможно при нарушенной экологии, и от решения экологических проблем зависят судьбы нынешнего и будущих поколений жителей России. Долгосрочные экологические интересы должны иметь общегосударственный характер.

Необходимо проводить такую политику, которая не позволила бы использовать Россию в качестве источника ресурсов и мировой свалки отходов (в основном вредных) развитыми странами Запада. Как я уже отмечал, в России переход от индустриализма к экологизму не должен поставить ее в рамки «допустимого» развития. Россия должна требовать от стран Запада, согласно признаваемому ими принципу, равенства «энвайроментальных пространств», значительного сокращения потребления природных ресурсов и загрязнения окружающей среды.

Существующие цивилизации (прежде всего Запада) исчерпали свой потенциал развития. Россия может предложить миру новую парадигму развития общества: оно должно быть ограничено экологическим императивом. Реформирование России на основе таких принципов может послужить примером развития для всего человечества.

Русская нация в современном мировом развитии

Русские в ближнем зарубежье

После стремительного развала СССР русский вопрос настолько обострился, что многие политологи связывают его возникновение с этим событием. Действительно, за новыми государственными границами оказалось более 25 млн человек, которые по переписи 1989 г. идентифицировали себя русскими. Это обстоятельство позволяет поставить вопрос о русских как о разделенной нации. Именно он отражает современное состояние внешнего аспекта русского вопроса.

Прежде всего необходимо в общих чертах охарактеризовать положение русских, которые, никуда не переезжая, в большинстве своем на своей исторической территории оказались национальным меньшинством, а подчас и «апатридами». Я исхожу из того, что их положение нельзя адекватно охарактеризовать только по имеющемуся у них правовому статусу. Сравнительный анализ ситуации во всех новых суверенных государствах показывает, что, несмотря на все имеющиеся этнокультурные и даже цивилизационные различия как в правовом положении, так и в социальных характеристиках, русские, проживающие в них, сохраняют много общего.

Так, большинство русских и других выходцев из России появились там вследствие государственной программы индустриализации союзных республик. Их деятельность преимущественно была связана с крупным промышленным производством или с интеллектуальной сферой. Например, в республиках Средней Азии и Прибалтике 55–60 % местных русских были заняты в индустрии. Причем более половины русского населения в них – мигранты в первом поколении.

Во всех новообразованных на постсоветском пространстве независимых государствах законодательство предоставляет значительные преимущества титульным нациям и, следовательно, проводит дискриминацию национальных меньшинств, в том числе русских – наших соотечественников. В исследованиях по этнополитологии и этносоциологии указывается, что это обстоятельство является непосредственным продолжением получивших распространение еще в советское время этнонационализма, искусственного «нациестроительства» и политики «коренизации» руководства национальных республик.

Наиболее единообразны в этих государствах законы о языках. С их помощью националистические этнические элиты свои политические интересы закрепили в нормативных актах. Поэтому не вызывает удивления, что ни в одном из новообразованных государств русский язык не получил статус государственного. Этот статус имеет только язык титульной нации республики. Так, например, 10-я статья Конституции Украины провозглашает, что «…в Украине гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств Украины». В Казахстане русский имел сначала невразумительный статус «языка межнационального общения», а согласно последней Конституции 1995 г. имеет право «официально употребляться… в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским».

В республиках Балтии русский язык вообще не имеет какого-либо определенного статуса. В Латвии и Эстонии все делопроизводство допускается только на языках титульных наций.

Законы о гражданстве в образованных на постсоветском пространстве государствах имеют существенные различия. В Литве, Казахстане и Средней Азии принят «нулевой вариант», т. е. гражданство предоставляется всем постоянно проживавшим в государстве на момент принятия закона. В Эстонии и Латвии гораздо более жесткие законы о гражданстве. Его смогли «автоматически» получить лишь те, кто сами или чьи родители родились в этих республиках до их включения в состав СССР, т. е. до 1940 г. «Все остальные представители нетитульных национальностей для получения гражданства должны сдать специальные экзамены (в Эстонии дополнительно надо показать знание Конституции и Закона о гражданстве. Примеч. – В.Ж.), иметь постоянный источник дохода и быть лояльным к государству». Получение гражданства осложняется тем, что гражданство одного из членов семьи не влечет за собой аналогичный статус для других, даже жены (мужа) и детей. В Латвии гражданство не предоставляют тем, кто распространял после 1990 г. «идеи шовинизма, коммунизма и другие идеи тоталитаризма».

Вышеизложенные обстоятельства привели к тому, что в Латвии и Эстонии значительная часть населения (преимущественно русскоязычного) осталась без гражданства, многие из них не имеют даже постоянного вида на жительство. В Эстонии из общего числа русских, 440 тыс. человек, гражданство получили лишь 190 тыс., а в Латвии не имеют гражданства 30 % населения.

Итак, из этих данных видно, что значительная часть наших соотечественников подвергается в странах Балтии дискриминации. И речь идет не только о лишении их гражданских прав (выбирать и быть избранными в органы власти различных уровней и тем самым как-то определять свою жизнь), но и лишении их права участвовать в приватизации, получать банковские кредиты, владеть землей и природными ресурсами, свободно распоряжаться своей собственностью, сменить работу без специального разрешения властей. В этих странах существуют и запреты на профессии.

Подвергнута дискриминации в Эстонии и Православная церковь, находящаяся под юрисдикцией Московской Патриархии, которой из-за отказа в официальной регистрации грозит лишение права собственности на церковное имущество и недвижимость.

Нельзя не сказать, что, несмотря на отсутствие последовательной политики России, направленной на защиту интересов русских в странах Балтии. Они пытаются отстаивать свои права, ведут самостоятельную политическую борьбу. В Эстонии их интересы защищает Объединенная народная партия Эстонии, Русская партия и незарегистрированная Русская народная партия, а также различные общественные организации. В Парламенте Латвии интересы русских представляют депутаты от Партии народного согласия, Социалистической партии и Партии единства Латвии. Вместе с тем следует подчеркнуть, что их деятельность носит во многом декоративный характер, поэтому русский вопрос в последнее время приобретает здесь все более острый характер.

Так, массовое принятие российского гражданства «апатридами» в Эстонии грозит ей потерей государственной целостности. В Нарве сейчас 30 % населения составляют граждане России. По мнению Союза российских граждан, когда их численность превысит 50 %, можно будет ставить вопрос о выходе региона из состава Эстонии.

Но наиболее тяжелое положение русской диаспоры в Среднеазиатских республиках. Несмотря на то что принятое в них законодательство менее, чем в Балтии, дискриминационно по отношению к русскоязычным, последние оказались в совершенно бесправном положении. Это явилось следствием специфики структурирования функционирования среднеазиатского социума. В отличие от тенденций в странах Балтии, в Среднеазиатском регионе не стоят вопросы о сохранении культурной идентичности и этнической самобытности автохтонного населения. Во всех этих государствах высокая плотность коренного населения и очень высокие показатели его естественного прироста, численность которого удваивается каждые 20–25 лет. Процент русского населения велик только на севере и северо-востоке Казахстана и в некоторых крупных городах. Стабильность традиционного патриархального образа жизни (регулируемого законами шариата) и родовых и клановых социальных связей проявилась в способности среднеазиатского социума адаптироваться к советской системе, интегрируясь в ее элементы и неявно трансформируя ее в традиционную.

Поэтому идеология этнонационализма и «национального возрождения» в постсоветской Средней Азии является прежде всего общенациональной идеей, направленной на консолидацию социума, так как ни в одном государстве этого региона население не сложилось в единую нацию. Региональное и кланово-корпоративное деление определяют в них поля напряженной борьбы за власть. Гражданская война в Таджикистане служит убедительной иллюстрацией этого обстоятельства. Формирование в массовом сознании образа этнически чуждого врага направлено на сплочение общества вокруг правящей национальной элиты. Националистическая и религиозная (исламская) идеология позволяют легче контролировать поведение отдельных социальных страт, которые, как, например, безработная молодежь из сельских районов, наводнившая города, обладают большой дестабилизирующей энергией. Кроме того, она оправдывает выдавливание русскоязычных работников из сфер деятельности с сильной социальной конкуренции. Беззакония облегчаются установившимся в этих государствах автократическим образом правления, закрытостью их информационного пространства. Более того, родоплеменные и местнические группировки институциализируются. Оказавшиеся вне традиционной системы, не обладают ни социальным, ни политическим основанием для функционирования в среднеазиатском социуме.

Члены русских диаспор как раз находятся в таком положении. Попытки политической деятельности их представителей подавляются неправовыми методами. Приведение какой-либо аргументации, подтверждающей наличие дискриминации, вообще излишни, коли распространены убийства на этнической почве. В Душанбе, например, могут убить только за то, что ты русский. В такой обстановке политическая борьба демократическими методами практически невозможна.