Фрилансер

– Это другая! – отшенулся Денис.

Обилие зеркал кружит голову. Ярославна осмотрелась. Так много себя вокруг себя она ещё не встречала. А здесь – куда не посмотри сплошное напоминание. Какая гадость! Ну, если ещё и кофе разбавленный.

А Денису с Ярославной понравилось. Всё время хохмит. Совсем не скучная, прикольная, хоть и старая. Глотнув кофе, назвала его менструацией неподмытой официантки. И кивнула на официантку. Попробовав чизкейк – творожком, не будем уточнять откуда, и кивнула на бармена. Хохоча, Денис опрокинул сахарницу. Подошла та самая официантка, с веником.

– Обкурился, держи себя в руках, Дэн.

– Я не на работе.

– Тем более. Я предупредила.

***

А Джонни, наконец, на крыше.

Крыша немного покатая, но есть и плоские участки.

– Привет, крыша! – Говорит Джонни, скидывая рюкзак и усаживаясь на своё любимое место. – Привет небо! Здравствуйте, звёзды!

Прижался затылком к дымоходу. Конечно, это вентиляция, откуда в современном обществе дымоход, но Джонни хочет считать вентиляцию дымоходом и чувствует его тёплую спину. Днем кирпич нагрелся. Кирпич долго держит тепло.

Примерно месяц назад, на этом же месте Джонни размышлял о времени.

Мчится оно, только пятки сверкают. Пытаешься ухватить его за рыжий хвост, остановить, но, поди ж ты. Хитрое, оно изворачивается ловко. Кажется, вот-вот схватишь, а хвост раз – и в другую сторону.

Нет, о возрасте Джонни не думает вообще. Главное, исполнить своё предназначение. Ведь у каждого человека на земле есть предназначение. Иначе, какой смысл в человеке вообще. Только не всякий знает, зачем он на Земле. Думает, пришел отдыхать. А он послан работать. Ценность человека, который не реализует высший замысел, обнуляется. Индивидуум превращается в биобалласт, необязательную биологическую массу. А ответ-то держать, не отвертеться. Вердикт – удар током, например, или деревом насмерть.

Раньше Джонни не понимал, зачем он здесь. Только догадывался.

Джонни думает о будущем. А внизу город, а над головой небо.

Хочет ли он персональную выставку? Безразлично.

Хочет ли он снимать обложки? Безразлично.

Хочет ли он открыть людям глаза, помочь им познать себя. Да! Да! Да!

Фотография лучший для этого способ. Фиксация единственного мгновенья, двадцать пятый кадр. Душа. Как удалось Джонни, не удавалась ещё никому.

Узнаешь себя – станешь терпимее к другим. Джонни сделает людей добрее. Добрый человек честен с собой. Если человек честен с собой, он честен и с остальными. Зло – трата времени не на себя. В мире столько зла.

Вывод. Собственность бесценна!

У человека нет ничего ценнее себя самого. Да! Да! Да!

***

Джонни учится в пятом классе. Ранняя весна. По асфальту, переливаясь на ярком солнце, и обгоняя друг друга, мчатся серебряные ручейки. Сквозь щели первых проталин приоткрываются чёрные газоны. Снег будто спрашивает: «Ну что, Джонни, открывать дальше?». «Да! Да! Да! Снег тай, землю открывай».

Белые шапки сползают с покатых крыш. Сбрасывая снег, крыши начинают напоминать медведей. Бурые, они выползают из своих берлог, потягиваются. И, щурясь на ярком солнце, удивленно водят носом, вдыхая забытые запахи.

Утро. Воскресенье. Папа, мама и Джонни завтракают.

Джонни не терпится убежать, фотографировать ручьи, сосульки, просыпающийся после зимы город.

– Джонни, бери фотоаппарат и дуй на улицу. Но, учти! Твои снимки должны быть также прекрасны, как и эта весна, – говорит мама.

– Стоп! Георгий! Убери со стола, вымой посуду, покажи уроки. Пойдёшь на час, не более, – говорит папа.

– Сама посуду вымою. А уроки он позже сделает. Пусть идет, пока погода, солнце.

– Растишь из сына эгоиста! Пожалеешь, да поздно будет. Он и стакана воды не подаст. Ребенка надо приучать к труду с детства.

– Но, разве сделать хорошие снимки не труд?

– Нет, развлечение.

– А если Джонни станет фотографом. Профессии учатся с детства.

– Фотограф, это профессия? Оставь, пожалуйста, свои фантазии.

– Джонни, ты хочешь стать фотографом?

– И зови ребенка по-человечески!!! Нашего сына зовут Георгий!

– Джонни, беги. Посуду вымою я.

– Георгий, сядь!

***

Звёзды подмигивают ему, как лампочки на новогодней ёлке.

Джонни прикрывает глаза. Спину приятно греет дымоход, ноги в стороны, руки упираются в жесть.

Лиза…

Ему и без Лизы казалось неплохо. И вдруг прилетел свежий ветер. Старое закашлялось, простудилось, заболело и, кажется, умирает. В его жизнь вошло необычное существо.

Ему никто не даёт тридцатник. Некоторые дают двадцать три. Недруги – двадцать шесть. Но, он, и в этом Лиза права, чувствует себя малолеткой.

Съемки, съемки, Души, Души. Джонни уверен, после публикации «Душ» начнётся другая жизнь. И он рвется в эту неизвестную жизнь, как рвется всё новое от всего старого. Джонни отложил другие работы. Вот-вот затрещат удивленные звонки. Он всегда сдавал материалы в срок.

Лиза…

Сейчас она спит. Лежит на боку и посапывает, волосы раскинуты по подушке. Стать бы приведением и оказаться рядом. Поцеловать любимую мордочку, поднять спящую Лизу на руки и унести. Куда? Да, к звёздам, куда же ещё.

А вдруг Лиза уже там, спряталась за Млечный путь, и исподтишка наблюдает за ним. Ну-ка. Джонни открыл глаза. Он вглядывается в небо, пытаясь отыскать среди звёздной россыпи лицо Лизы. Джонни проводит линии, соединяя огоньки из разных созвездий. В его конструкции много овалов. Её ресницы он нашёл в созвездии Гончих псов, а глаза в созвездии Кассиопеи.