La Critica (первая книга казанской трилогии)

– А?

– Если бы я начал целовать их с самых кончиков пальцев, поднимаясь наверх, то пришлось бы сделать как минимум три привала для отдыха в дороге, – я беззастенчиво рассматривал Марту.

Стальская отрицательно покачала головой, а в её глазах, поверх усмешки, блеснула заинтересованность. Я не смог в тот момент понять природу её реакции, а потом забыл об этом подумать.

Марта что-то сказала, но я уже не различал смыслов. «В её неблагозвучном голосе была своя прелесть». Она продолжила говорить, а я, закрыв глаза, вдыхал её голос, как вдыхают наркотический дым. Осушил стакан. Мне стало безразлично всё на свете. По-доброму, по-хорошему безразлично.

Мода основана на том, что кого-то

обожает группа лиц

М. Пруст

Глава о Шубе (в широком смысле слова)

Живёт в нашем городе один интересный человек, – бизнесмен, тусовщик, скандалист, модник и фанфарон. На вид ему где-то тридцать пять лет, и по паспорту примерно так же. Его имя фигурирует во всех без исключения глянцевых изданиях нашей губернии; журналы про моду, журналы про досуг, журналы про автомобили, журналы про путешествия, – все обожают упоминать о нём на своих страницах; всякие разные ни к чему не обязывающие телепередачки на местных каналах тоже не прочь залучить к себе в эфир этого обаятельного балагура. Его манера держать себя и разговаривать до ужаса нравилась девяноста четырём процентам зрителей. Он с лёгкостью мог связать два слова, но три уже не мог. Зрители и читатели его любили, – листали журналы, нажимали кнопки на пультах.

По паспорту имя ему было (и есть) Егор, но всему праздному классу он известен под именем Шуба. Эта кличка почти не связана с его фамилией, а связана она с тем, что Егор – большой любитель… чего бы вы думали?.. Правильный ответ: шуб! Да-да, вы не ослышались. Именно шуб. Шуба – это верхняя одежда. Вот какую информацию предоставляет по данному запросу Википедия:

«Шу?ба (араб. ??? ) – верхняя одежда для защиты организма от переохлаждения.

Шуба бывает натуральной и искусственной. Мех в этом изделии обращен наружу. Натуральная шьётся из меха животных, таких как норка, соболь, шиншилла, песец, ягуар, баран, тарбаган, медведь, волк, лисица, бобр, койот, горностай, сурок, опоссум, нутрия, котик, ондатра, кролик, белка, нерпа, заяц, тюлень, кошка, пёс, илька, енот, куница, скунс, росомаха, шакал, тюлень, енотовидная собака, северный олень, калан, выхухоль, хорь, колонок, барсук, крот, пони, рысь, лось, снежный барс и т. д.

Основным мехом для производства шуб в России является норка, соболь, каракуль и мутон».

Фотография портрета Ф. Шаляпина в данной верхней одежде работы Б. М. Кустодиева прилагается.

Теперь, когда мы разобрались в терминологии, вернёмся к персоне. У Шубы, то есть Егора, было большое количество шуб, в связи с чем он чувствовал себя намного лучше в холодное время года (домыслы редакции). Все шубы, в которых был замечен – на рабочем месте или на досуге – Егор, были из натуральных материалов. Свидетели утверждают, что материалы изделий следующие: норка (шуба со стоячим воротником, длинна – до колен), соболь (изделие ниже колен, с капюшоном из того же материала), баран (шуба в виде пальто с английским воротником, плечо – реглан), песец (изделие того же фасона, что и выполненное из соболиного меха). Список не полный; постоянно дополняется. Все перечисленные предметы гардероба были выполнены искусными мастерами строго на заказ.

На первый взгляд Егор любил в своей теперешней жизни всего две вещи: шубы и светиться в СМИ. Так как La Criticа даже в УФ-диапазоне не выглядела как шуба, то оставался второй вариант привлечения потенциального колумниста Егора – La Critica как СМИ. «Зачем он нам с Глебом?» – спросит скептически настроенный слушатель. «А почему нет…» – неопределённо ответим мы. Итак: мы собирались использовать страсть персонажа к самому себе на страницах периодики, чтобы за символическую плату (с его стороны!) предоставить ему трибуну для ежемесячных словоизлияний. Не исключено, что и читателям могло подобное безобразие прийтись по душе. В качестве дополнения мы готовы были предложить рекламу одного из его многочисленных (в основном авто…) бизнесов на страницах нашей газеты; за отдельную плату. Не согласится, так не согласиться. Но если да, то хорошо.

По правде сказать, всю информацию о Шубе я узнал от Стальского, которому оказывается была интересна светская жизнь нашего города. Сейчас мы едем к Шубе на работу. Минуту назад Стальский сказал, что у Шубы есть старший брат, который очень похож на серого кардинала всего его бизнеса, похож на человека с обширными связями и всё такое. Я задумался, потом спросил:

– А что из себя представляет его старший брат? Официальный статус при всём этом бабле у него имеется?

– Ну откуда ж я знаю!

– Может акционер? Хотя, родственники же…

– Короче, его старший брат своими эманациями заставляет выгорать любое дело, за какое бы ни взялся младший.

– Хм… Хм… – я включил фантазию. – Как мэр города для своей жены?

– Вроде того.

– Интересно… – мне стало интересно.

– Скажу тебе: нет такой раковины, в которую он бы не смог нассать.

Я заинтересовался этой вроде метафорой и со смехом спросил:

– Высокий такой?

– И ещё он очень высокий. Оба брата высокие и мощные аки БТРы.

– Что, выше тебя? – с сомнением спросил я.

– Представь себе.

– Предположим… А сам он – я имею в виду старшего – как обрёл такие сверхспособности?

– Этого я не знаю, – загадочно сказал Глеб. – Сюда, сворачивай направо; приехали.

Стальский весьма заинтриговал меня этой информацией, поэтому Шуба превратился для меня в героя авантюрного романа. Ещё я хотел спросить Глеба: почему сам старший не занимается бизнесом. А может занимается? А может он замещает госдолжность? А может у него нет собственных желаний и он живёт, исполняя желания своих родственников? Спрошу позже, если не забуду.

– Ещё я знаю наверняка, что Шуба – бывший тяжёлый наркоман, – напоследок сказал Глеб.

*****

Почти на крыльце офисного здания была запаркована бордовая Bentley.

На доходы от такого автокомплекса можно и нужно вести хорошую и достойную жизнь. Да. И главное достоинство этой жизни должна быть скромность. Я хочу сказать, что Bentley – это нечто за гранью налогообложения. Вы меня поняли.

Мы зашли внутрь и поднялись наверх. Некое подобие рецепции с девушкой-секретарём, позади которой подсвечивался неоном логотип компании. Мы попросили позвать Егора. На удивление мы довольно легко получили доступ к телу. Похоже, что собственного кабинета у Шубы не было, а всё рабочее время он проводил стоя над душами мойщиков, давая советы электрикам, подавая ключи механикам, отвечая на звонки вместо секретаря в салоне поддержанных тачек, – короче всех доставал и не давал филонить. Шуба постоянно чавкал жвачкой, ржал над своими шутками, матерился через каждое ноль-ноль второе слово. Короче, Шуба нам подходил идеально.

Прямо в фойе автосалона Шуба нетерпеливо выслушал наш сбивчивый рассказ о том, что мы от него хотим, вполглаза глядя на видеопрезентацию пустого макета La Critic’и на моём планшете.

– Вот и за всё это великолепие мы просим всего п… – хотел было перейти к заключительной фразе я, но Шуба меня перебил.

– Вы что, ребятки, говна въебали?! Я даже не слышал о вашей газете ничего? Как она называется?

– La Critica, – начал отвечать на последний вопрос я.

– Чё-ё? – сморщился Шуба.

– La Cti… – попытался её раз произнести я.

– Неважно. Вот когда я о вас услышу!.. От кого-нибудь, заслуживающего доверия… Об этой вашей «Критине». Тогда…

– Тогда нафиг ты нам нужен будешь?! – задал резонный вопрос Глеб.

Шуба потерял дар речи от такой наглости, потом нашёл слова:

– А на…уя вы вообще мне нужны, да ещё и за мои же деньги?! Глянцевые издания нашего города мечтают, чтобы я нарисовался на их страницах! Они готовы… Это кто? – Шуба ткнул пальцем в заставку на моём планшете, который я от волнения теребил в потных руках, то нажимая на «home», то на кнопку «сон». Фоновым рисунком последние несколько дней мне служила фотка Глеба и Марты, которую я сделал, когда они утром на нашей убогой кухне в одинаковых пижамах с кружками растворимой бурды в руках устало смотрели в мою сторону.

– Это я, – признался Глеб.

– Это он, – подтвердил я.