Пятый шот:
Аронов: «…Мой друг никогда не грустит, и пьёт эту ночь вместе со мной. У-ху!.. У-ху!…»
Г.: пропустил свою очередь.
М.: «Я в лесах наберу слова, я огонь напою вином. Под серпом как волна трава, я разбавлю надежду сном…». Икает, смеётся, извиняется перед почтенной публикой, машет нашему столику и удаляется в дамскую комнату.
На какое-то время я выпадаю из пространственно-временного континуума. Потом прихожу в себя.
За соседний столик сели двое модно одетых парней; оба в цветных пиджаках, клетчатых рубашках с бабочками. У одного, того, что пониже, на губах был розовый блеск. Мне показалось, что я где-то раньше их видел. Они время от времени бросали взгляды на нас. Когда любопытство стало нестерпимым, я подошёл к ним.
– Привет, парни! Откуда я вас знаю? – прокричал я на ухо им.
Мальчики переглянулись.
– Аронов, ты что?! Это наши практиканты! Я их пригласила, – проговорила вернувшаяся откуда-то Марта, улучив момент относительной тишины между песнопениями.
– А-ха-ха! – счастливо воскликнул я. – Иван и Эмиль? Точно-точно. Я про вас и забыл… Ну надо же! – я был рад пообщаться с – надо ж такому случиться – новыми сотрудниками La Critic’и.
Глеб вернулся из туалета, увидел стажёров и, пожимая им руки, сказал:
– Здорово, парни, – а потом, обратившись ко всем нам: – Теперь можно ехать дальше. Эмиль – ты за рулём? Правильно?
– Куда? – удивился я.
– На танцы! У-ху! – закружилась вокруг своей оси Марта. – Но сначала я спою последнюю песню. А вы, – взяв стажёров за бабочки, – будете на подтанцовке.
Шестой шот:
А.: пропускает.
Г.: отказывается петь.
М.: с Ванечкой и Эмилем на подтанцовке:
«Pardonne-moi ce caprice d'enfant
Pardonne-moi, reviens moi comme avant
Je t'aime trop et je ne peux pas vivre sans toi
Pardonne-moi ce caprice d'enfant
Pardonne-moi, reviens moi comme avant
Je t'aime trop et je ne peux pas vivre sans toi…»
Стальский многозначительно кивает на выступающую Марту; я ни во что не врубаюсь и ухожу в туалет. Потом, конечно, возвращаюсь.
«В платье на бретелях, с чашкой доброты, я стою и верю в то, что любишь ты!..» – сильно плохо пела молодая девушка.
– Пора убираться, – сказал Стальский как раз в тот момент, когда я подумал: «Пора убираться».
– Знаешь, а мне никогда особо не нравилось караоке, – не мог не сказать я.
Мы решили, что допиваем бутылку и уносим ноги. Приступили к осуществлению.
В какой-то момент конферансье попросил минуту внимания, и, когда шум стих, на всех плазменных панелях появилась запись с камер наблюдения полугодовой давности, где я, в компании двух бомжей на подтанцовке, самозабвенно пою песню Бритни Спирс, а Стальский раздаёт La Critic’у озадаченной публике. К тому времени, как начали проигрывать видеозапись, я уже окончательно утратил чувство реальности и стыда и, если не наслаждался зрелищем, то, по крайней мере, смотрел с нейтральным ощущением. Дружные аплодисменты закруглили этот по сути ностальгический и по-детски наивный момент из как будто далёкого прошлого La Critic’и. Одинокий пьяный возглас «Бис!» дал мне отмашку к выходу на сцену. Состряпав гримасу многоопытного шоумена, я проговорил в микрофон:
– Дамы энд Джентельменс, La Critica рада возмущать ваше спокойствие! А сейчас я исполню песню малоизвестной североамериканской певицы Бритни Спирс! «Упс, ай дид ит агейн»!
*****
«Невозможно поверить, что было вчера,
Как мы пили вино, принимая причастие.
А сегодня уже на ногах без пятнадцати три утра
Мы проверили снасти, давай,
Давай присядем на счастье!..»
*****
Мы размеренно ехали по трассе. Один из стажёров рулил Танком. Стальский курил в открытый люк, сидя на переднем сиденье. Стальская сидела у правого окна, я – у левого. Посередине сидел Иван.
– Позвони Даше, – сказал Глеб.
– Да, позвони. Она просила позвонить ей, когда мы выедем в сторону дома.
На моём лице выразилось сомнение и страх быть облаянным Дашей за то, что разбудил. Двенадцать ночи как-никак.
– Она поздно ложится, – сказала Марта. – Позови к нам. Скажи: «Даша, приезжай к нам».
Я набрал номер Даши.
«Ты приехал? Когда заберёшь колёса?» – строго спросила Дарья, когда я позвонил ей, чтобы пригласить в загородный дом на продолжение празднования дня рождения Стальских.
– Ну да, – чувствуя подвох, ответил я. – Уже неделю назад приехал.
«Что ты мне плёл по телефону про какую-то казнь, на которую тебя вот-вот пригласят?» – в том же тоне продолжила расспросы Дарья.
– Когда?! – воскликнул я.
«Примерно неделю назад. Вот когда».
– Да что такое в самом-то деле?! Вы сговорились все что-ли?! – негодующе воскликнул я. – С ума меня решили свести?!