– Отличная идея, – пробормотал Егор и выпил ещё стопку текилы.
Глеб стремительно вышел во двор. Через десять минут я, Вадим, Глеб и Егор тронулись в сторону города. Глеб и Егор спали на заднем диване Bentley, положив головы на плечи друг друга, Вадим сидел справа от меня, я рулила. Я нажала какую-то кнопку на руле и включилась музыка.
Тик-так. Здравствуйте, люди!
В праздничный день. В праздничный день.
Много людей, разных людей.
В мире иллюзий.
Дорогой дневник, на этом глава «Вадим-LaCritica» подошла к концу и началась глава «Егор-Шуба».
Разных людей.
Им все равно.
Все равно: что летать,
Что быть связанным в узел.
Ждут Рождества и при этом боятся прихода зимы.
Скоро и мы потеряем друг друга в этом мире иллюзий.
Скоро и мы. Скоро и мы. Скоро и мы…
В мире иллюзий… иллюзий…
В мире иллюзий.
Скоро и мы… Потеряем друг друга в мире иллюзий…
В мире иллюзий… В мире иллюзий…
Иногда приходится сопротивляться желаниям,
чтобы чувствовать себя свободным
37,2? по утрам
Глава о паровозиках, которые никуда не едут, дорогах, которые никуда не ведут, об «игре неблагонадёжного остроумия» и об «Oops!.. I Did It Again!»
Девятнадцатого числа месяца октября был день рождения Стальских. Я предложил им пойти в аквапарк, но они не выказали энтузиазма. Тогда я настоял, и мы всё-таки отправились в аквапарк. Джессика идти отказалась под предлогом неумения плавать.
*****
– «Текила Саншайн», пожалуйста, – сказал я бармену, когда, наконец, справился с течением от турбин аквамассажа и подплыл к стойке.
Стальский уже успешно попивал свой виски-кола, уперевшись спиной на бортик бассейна и обозревая девочек в купальниках. Марта бултыхалась в бассейне под открытым небом и время от времени бросала на нас с Глебом взгляды через стеклянную стену.
– В смысле, «Текила Санрайз»? – переспросил бармен презрительным тоном, на который мне было совершенно наплевать.
Стальский взялся разрешить его когнитивный диссонанс и уточнил заказ:
– Как «Санрайз», только текилы в два раза больше.
– Минутку… – сказал бармен.
Мы немного помолчали. Потом Глеб спросил:
– Я тебя так и не спросил: как съездил? Загорел смотрю.
– Даже сгорел. Уснул на пляже, – ответил я. – Принял коктейль «Уснуть на пляже».
– Ты выходил из отеля! Надо же!.. – пошутил Глеб.
– Пляж относился к территории гостиницы, – признался я.
– А это что за шрам? Ожог что-ли? – спросил Стальский, приглядываясь к месту соприкосновения Ксюшиной сигареты с моей грудью.
– Ага, – беззаботно сказал я. – Это – точка в наших с Ксенией отношениях. По крайней мере доверительных.
Марта подплыла к стойке. Мне выдали мой коктейль.
– Это тебе, Крошка, – сказал я, протягивая Стальской бокал.
– Что это? Спирт с апельсиновым соком? – спросила Марта.
– И немного сиропа, – уточнил я.
– Забыл, что я за рулём? – задала риторический вопрос Марта. – Мне мохито безалкогольный, – сказала она бармену.
Глеб решил сплавать, но сначала сделал знак бармену, чтобы тот повторил его заказ. Мы с Мартой остались одни.
– Ты сгорел, – сказала Стальская, погладив меня по шее и плечу.
Она была ласкова со мной, что доставляло мне гораздо большую боль, чем если бы она меня игнорировала.
– Завтра запись ПД-шки. Как и говорила Даша – вся эту шумиха с судебным иском – просто имитация бурной деятельности, чтобы начальство и общественность видела, что все эти комиссии при комитетах не за просто так получают деньги из бюджета.
– Понятно, – рассеянно проговорил я.
Марте выдали её заказ. Я торжественно и искренне сказал, поднимая свой напиток:
– С днём рождения Марта, желаю Великой Красоты!
Мы чокнулись и отпили.