Избранные труды

Сказанные производства называются дополнительными постольку, поскольку они именно дополняют уголовный процесс, лишь в незначительной степени характеризуют его сущность.

В структуре уголовного процесса главенствующее положение занимают основные производства: как в силу важности назначения, так и по объему фактической уголовно-процессуальной деятельности. Именно они главным образом характеризуют сущность советского уголовного судопроизводства в целом. В принципе, можно представить себе уголовный процесс без дополнительных и особых производств (о последних – ниже), но без основных производств уголовного процесса быть не может.

Несомненно, что между основными и дополнительными производствами существует тесная взаимосвязь. И те и другие обусловливают применение норм уголовного материального права.

И основные, и дополнительные производства имеют свои конкретные специфические задачи. Вместе с тем решение задач как основных, так и дополнительных производств является средством достижения целей более высокого уровня: укрепления социалистической законности, предупреждения и искоренения преступности, воспитания граждан в духе неуклонного исполнения советских законов и уважения правил социалистического общежития. Приговор суда и установленное им уголовно-правовое отношение предопределяют, в конечном счете, содержание и дополнительных производств. Без основных производств дополнительные производства утрачивают смысл.

Как уже отмечалось, производства, которые в данной работе именуются дополнительными, Т. Н. Добровольская называет особыми. Такой же терминологии применительно к этим производствам придерживался ранее и автор[197 - См.: Якимович Ю. К. Особые производства в советском уголовном процессе // Актуальные вопросы государства и права в период совершенствования социалистического общества. Томск, 1988. С. 194–195.]. Термин «особые» использовался при этом для того, чтобы подчеркнуть самостоятельность этих производств, их отличие от производств, направленных на установление, конкретизацию и закрепление уголовно-правовых отношений, т. е. от основных производств.

Производство по условно-досрочному освобождению и аналогичные ему (так же, как и основные) обусловливают применение норм уголовно-правового характера, направлены на прекращение или изменение ранее установленного в результате основного производства уголовно-правового отношения и в этом смысле особыми[198 - В гражданском процессе под особым производством понимается такое производство, в котором нет спора о праве, отсутствует материальное гражданско-правовое отношение (см.: Мельников А. А. Особое производство в советском гражданском процессе. М., 1964. С. 6–7; Чечот Д. М. Неисковые производства. М., 1973. С. 6; Курс советского гражданско-процессуального права. М., 1981. Т. 2. С. 173–177; Советский гражданский процесс. М., 1985. С. 303).] не являются. Так же, как и основные, они связаны с уголовно-правовыми отношениями.

Между тем в уголовном судопроизводстве имеет место качественно иное производство, к характеристике которого действительно применим термин «особое». Имеется в виду производство по применению принудительных мер медицинского характера.

Уголовно-процессуальное производство по применению принудительных мер медицинского характера в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, не направлено на установление или изменение уголовно-правового отношения, поскольку оно и не возникало. В том же случае, когда принудительные меры медицинского характера применяются к лицу, заболевшему душевным заболеванием после совершения преступления, устанавливается лишь наличие уголовно-правового отношения, но не его содержание.

Производство по применению принудительных мер медицинского характера направлено на установление наличия общественно опасного деяния, его совершения определенным лицом и необходимости применения к этому лицу принудительных мер медицинского характера.

Предметом этого производства является вопрос о наличии или отсутствии оснований для применения принудительных мер медицинского характера.

Задачи производства по применению принудительных мер медицинского характера можно сформулировать так: обеспечение правильного применения закона, чтобы в каждом случае, когда для этого имеются основания, принудительные меры медицинского характера были применены, и не было ни одного случая необоснованного применения принудительных мер медицинского характера.

Таким образом, производство по применению принудительных мер медицинского характера не включается ни в основные, ни в дополнительные производства, это самостоятельное, особое производство.

В сущности, принудительные меры медицинского характера, хотя и предусмотрены уголовным законодательством, по своей природе уголовно-правовыми не являются. Их применение не направлено на достижение целей уголовного закона. В данном случае уголовный процесс обусловливает применение норм, не носящих уголовно-правового характера, т. е. выполняет не свойственную ему функцию. Причина такого положения заключается, во-первых, в серьезном характере государственного принуждения, осуществляемого при применении принудительных мер медицинского характера. Во-вторых, дело еще и в том, что в определении суда устанавливается и закрепляется факт совершения лицом, в отношении которого применяются принудительные меры медицинского характера, общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. И хотя эти действия в определении суда не должны называться преступлением, необоснованное признание конкретного лица их совершившим может причинить не меньший вред, чем и необоснованное признание виновным в совершении преступления. И, наконец, в-третьих, производство по применению принудительных мер медицинского характера необходимо самому уголовному процессу. Производство по применению принудительных мер медицинского характера появляется «не на голом месте». Оно всегда является продолжением основного производства. Во всех случаях, когда появляется повод к возбуждению уголовного дела, должно начаться основное производство. Если же затем устанавливается факт душевного заболевания лица, в отношении которого основное производство ведется, дальнейшее движение основного производства становится невозможным в силу объективных причин. В случае, когда общественно опасное деяние совершено в состоянии невменяемости, основное производство прекращается, поскольку установлено отсутствие уголовно-правового отношения, и значит, задачи основного производства выполнены.

Когда же у лица возникло душевное заболевание после совершения им общественно опасного деяния, задачи основного производства еще не решены, но возникли обстоятельства, препятствующие его дальнейшему развитию. Основное производство приостанавливается до тех пор, пока эти обстоятельства не отпадут. При этом возможны два варианта: 1) уголовно-процессуальная деятельность прекращается вообще – производство по делу приостанавливается (ч. 2 ст. 195); 2) основное производство приостанавливается, но уголовно-процессуальная деятельность продолжается, поскольку необходимо решить вопрос о судьбе лица, в отношении которого велось основное производство. В последнем случае даже предположительно неизвестно, когда именно исчезнут и исчезнут ли вообще те препятствия, которые повлекли невозможность дальнейшего движения основного производства. Но как только эти препятствия отпадут (наступит выздоровление больного), вновь возобновится основное производство: суд, отменяя принудительную меру медицинского характера, одновременно решает вопрос о направлении дела для производства дознания или предварительного следствия, привлечения данного лица в качестве обвиняемого и передачи дела в суд в общем порядке (ст. 413 УПК). Таким образом, происходит приостановление, а затем возобновление основного производства. А это уже уголовно-процессуальные вопросы, и разрешать их необходимо в уголовно-процессуальной форме. Одновременно разрешается и вопрос о судьбе заболевшего до его выздоровления.

Указанные выше причины в их совокупности и обусловливают необходимость уголовно-процессуальной формы при разрешении вопросов о применении принудительных мер медицинского характера.

Итак, если основные производства направлены на установление, конкретизацию и закрепление уголовно-правового отношения, а дополнительные – на досрочное прекращение или изменение уголовно-правового отношения, то особое производство направлено на установление наличия общественно опасного деяния, совершения его определенным лицом и необходимости применения к этому лицу принудительных мер медицинского характера.

Возможны и иные частные случаи, когда уголовный процесс обусловливает применение норм не уголовно-правового характера. Так, в литературе отмечается, что в рамках уголовного процесса находят свое разрешение гражданско-правовые проблемы (институт гражданского иска в уголовном процессе), реализуются административные отношения (применение принудительного лечения к лицам, страдающим алкоголизмом, привлечение к административной ответственности лиц, нарушающих порядок судебного разбирательства)[199 - Даев В. Г. Взаимосвязь уголовного права и процесса. Л., 1983. С. 8. См. также: Манаев Ю. В. Применение норм гражданского и административного права в решениях по уголовному делу // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1980. Вып. 32. С. 111–120.] и т. д. Сюда же можно отнести и производство по наложению денежных взысканий и штрафов. Решение всех этих вопросов не носит самостоятельного характера. Они решаются в рамках производства по конкретному уголовному делу. По отношению к основному вопросу уголовного дела, к его предмету указанные выше вопросы являются вспомогательными, дополнительными и допускаются в производство по уголовному делу либо как часть обеспечительного механизма, либо в той мере, в какой их решение не затруднит разрешения основного вопроса уголовного дела.

Следовательно, действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривает лишь один вид особого производства – производство по применению принудительных мер медицинского характера.

Вместе с тем до сих пор не вполне ясен вопрос о характере производства по направлению в лечебно-трудовые профилактории хронических алкоголиков и наркоманов. Разумеется, эти меры не относятся к числу уголовно-правовых мер. Но по срокам, характеру применяемого принуждения они близко примыкают к уголовному наказанию. И не случайно решение этих вопросов отнесено к компетенции суда. Причем рассматриваются эти дела коллегиально, с участием народных заседателей.

Проблема эта нуждается в серьезном исследовании. Можно приводить аргументы и за и против необходимости уголовно-процессуального, а не административно-процессуального регулирования деятельности по рассмотрению дел о направлении в лечебно-трудовые профилактории. И все же представляется, что предпочтительна уголовно-процессуальная форма разрешения этих вопросов. Если законодатель пойдет по этому пути, то тогда в уголовном процессе появится еще одно особое производство.

Итак, в рамках единого уголовного процесса имеется три вида относительно самостоятельных производств: основные, дополнительные, особые.

В свою очередь, в каждом из видов производств существуют их разновидности, подвиды. Для дальнейшего разграничения производств применим критерий степени сложности процессуальных форм. По степени сложности производства могут различаться как между разными видами, так и в пределах одного вида производств.

Наличие в уголовном процессе производств, различающихся между собой по степени сложности, свидетельствует о дифференциации советского уголовного судопроизводства[200 - Именно в таком аспекте традиционно и рассматриваются в литературе проблемы дифференциации в уголовном судопроизводстве, т. е. под дифференциацией понимается наличие в уголовном процессе различающихся по степени сложности производств. Это не совсем точно. Дифференциация означает «разделение, расчленение, расслоение чего-либо на отдельные разнообразные элементы» (Словарь русского языка. Т. 1. М., 1985. С. 404). Поэтому разделение уголовного процесса на виды производств (основные, дополнительные, особые) также есть не что иное, как дифференциация уголовного судопроизводства. Однако, чтобы не вносить путаницы, здесь и далее будем исходить из общепринятого в уголовно-процессуальной литературе понятия дифференциации.].

Проблемы единства и дифференциации вызывали оживленные дискуссии как до принятия ныне действующих основ уголовного судопроизводства, так и в последующие годы. В частности, эти проблемы обсуждались в 60–70-е годы на страницах журнала «социалистическая законность» и в других изданиях[201 - См.: Арсеньев В. Д. Упрощение неравнозначно упрощенчеству // Социалистическая законность. 1975. № 3. С. 63–64; Он же. О едином порядке производства по уголовным делам и пределах его дифференциации // Вопросы борьбы с преступностью. Иркутск, 1970. С. 63–72; Пантелеев И. Ошибочные рекомендации в теории уголовного процесса и криминалистика // социалистическая законность. 1974. № 7. С. 54–56; Петровская Е. Нужно ли изменять процессуальную форму в уголовном судопроизводстве? // Социалистическая законность. 1974. № 8. С. 65–66; Пашкевич П. Процессуальные формы уголовного судопроизводства нужно дифференцировать // Социалистическая законность. 1974. № 9. С. 54–55; Он же. Судебная практика и уголовный процесс // Судебная практика в советской правовой системе. М., 1975. С. 282–283; Строгович М. О единой форме уголовного судопроизводства в пределах ее дифференциации // Социалистическая законность. 1974. № 9. С. 50–53; Давыдов М. П. Дифференциация и гарантии в уголовном судопроизводстве // Гарантии прав лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве. Свердловск, 1975. С. 5–13; Каз Ц. О единстве и дифференциации уголовного судопроизводства // Социалистическая законность. 1975. № 1. С. 65–68; и др.]. В ходе обсуждения выявились как активные сторонники дифференциации форм уголовного судопроизводства, так и непримиримые ее противники. Последние обвиняли сторонников дифференциации в упрощенчестве, отказе от процессуальных гарантий и утверждали, что развитию советского уголовного процесса свойственна тенденция к унификации. Среди сторонников дифференциации, в свою очередь, не было единства во взглядах относительно ее пределов[202 - Подробнее см.: Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л., 1963. С. 68–85; Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980. С. 33–37; Якуб М. Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М., 1981. С. 68–103.].

Крайне противоположные позиции занимали М. С. Строгович и П. Ф. Пашкевич. Если П. Ф. Пашкевич предлагал действительно чрезмерно радикальные, во многих случаях недостаточно обоснованные и потому неприемлемые изменения уголовно-процессуального закона[203 - Предложения, нередко не имеющие никакого отношения к проблемам дифференциации (например, о предоставлении суду первой инстанции права расширять объем обвинения, а суду кассационной инстанции – усиливать наказание или применять закон о более тяжком преступлении), но дающие повод критиковать сторонников дифференциации за упрощенчество.], то М. С. Строгович категорически выступал против каких бы то ни было изменений уголовного судопроизводства в сторону его упрощения.

Во многих же случаях споры порождались именно крайностью суждений, их категоричностью, недопониманием оппонентами друг друга. На эти обстоятельства обращалось внимание в итоговой редакционной статье «Проблемы совершенствования уголовного судопроизводства» (социалистическая законность. 1975. № 8). В этой статье правильно отмечалось, что при общей оценке опубликованных материалов представляется предпочтительной позиция тех авторов, которые полагают, что уголовное судопроизводство при сохранении всех его принципиальных положений и незыблемости демократических основ отправления правосудия должно развиваться и совершенствоваться по пути дифференциации процессуальных порядков в направлении как расширения гарантий соблюдения законности, так и упрощения этих правил на основе учета особенностей различных дел и характера преступлений[204 - См.: Социалистическая законность. 1975. № 8. С. 36–38.].

В последующие годы также опубликовано немало работ, посвященных общетеоретическим проблемам дифференциации, и конкретным предложениям по ее углублению[205 - Кобяков В. М. О стадийности уголовного судопроизводства и единстве уголовно-процессуальной формы // Уголовно-процессуальные формы борьбы с правонарушениями. Свердловск, 1983. С. 15–19; Войков А. Д. Перспективы развития уголовного судопроизводства // Вопросы борьбы с преступностью. 1985. Вып. 43. С. 41–52; Он же. Кодификация уголовно-процессуального законодательства 1958–1961 гг. и его дальнейшее совершенствование // Сов. государство и право. 1986. № 6. С. 68–75; Нажимов В. П. Использование учения об уголовно-процессуальных функциях для расследования и рассмотрения уголовных дел // Связь юридической науки с практикой. М., 1986. С. 283–288; Арсеньев В. Д., Метлин Н. Ф., Смирнов А. В. О дальнейшей дифференциации порядка производства по уголовным делам // Правоведение. 1986. № 1. С. 78–83; Гуляев А. П. Дифференциация уголовных деяний и уголовно-процессуальное право // Сов. государство и право. 1986. № 7. С. 86–90 и др.]. Некоторые проблемы дифференциации будут освещены в разделе, посвященном основным производствам. Здесь же хотелось бы отметить следующее:

1. Дифференциация предполагает не только упрощение судопроизводства по определенным категориям дел, но и напротив, усложнение судопроизводства по другим категориям. Именно с этих позиций подходили и подходят к проблемам дифференциации ее сторонники[206 - За исключением, пожалуй, П. Ф. Пашкевича.].

2. Тенденция советского уголовного судопроизводства заключается не в унификации, а напротив, в дифференциации уголовно-процессуальных форм. Об этом, в частности, свидетельствует и значительное расширение возможностей применения протокольного досудебного производства.

3. Действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривает различные виды производств в зависимости от их сложности, с чем соглашаются и противники дифференциации[207 - См., например: Добровольская Т. Н., Элькинд П. С. Уголовно-процессуальная форма, процессуальные нормы и производства // Юридическая процессуальная норма: теория и практика. М., 1976. С. 251–275.].

Итак, какие же разновидности основных производств в зависимости от их сложности имеются в советском уголовном процессе?

1. Обычные производства. Под обычными производствами подразумеваются те из основных производств, по которым судебной деятельности предшествуют последовательно стадии возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Это обычная форма производства по уголовному делу. Именно оно принимается за основу при упрощении или усложнении производства по определенным категориям уголовных дел.

2. Упрощенные производства: 1) производство по делам частного обвинения; 2) производство с протокольной формой досудебной подготовки материалов.

3. Производства с более сложными процессуальными формами: 1) производство по делам несовершеннолетних; 2) производство по делам лиц, страдающих психическими или физическими недостатками.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает дифференциации применительно к дополнительным производствам. Хотя возможность дифференциации этих производств не исключается[208 - Подробнее об этом говорится в разделе, посвященном дополнительным производствам.].

При появлении в уголовном процессе других особых производств возможна и необходима дифференциация и особых производств.

С другой стороны, по степени сложности могут различаться и производства разных видов: основного, дополнительного, особого. Так, порядок разрешения вопросов, отнесенных к дополнительным производствам, по общему правилу может быть менее сложным, чем порядок производства по уголовному делу (основное производство).

Производства по применению принудительных мер медицинского характера (особое производство) характеризуется более сложными процессуальными формами по сравнению с обычными и упрощенными основными и дополнительными производствами.

На основе критерия направленности производств структуру советского уголовного процесса можно представить в виде схемы (рис. 2).

Рис. 2.

Затем, используя критерий степени сложности процессуальных форм, выделяем подвиды производств (рис. 3). Данная схема применима, как уже отмечалось, к основным производствам.

Рис. 3.

Затем, используя оба указанных выше критерия и основываясь на действующем уголовно-процессуальном законодательстве, можно схематически представить структуру советского уголовного процесса как систему видов и подвидов производств (рис. 4).

Рис. 4.

§ 2. Уголовно-процессуальные стадии

В структуру советского уголовного процесса включается также и система взаимосвязанных определенным образом уголовно-процессуальных стадий. «Последовательность стадий уголовного процесса в их связи друг с другом и образует систему уголовного процесса», – писал М. С. Строгович[209 - Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1. С. 66.].

Под стадией уголовного процесса понимается часть уголовного судопроизводства, этап, ступень уголовно-процессуальной деятельности. При этом в литературе отмечается, что та или иная часть, этап, ступень уголовно-процессуальной деятельности могут быть названы стадией уголовного процесса лишь в том случае, если характеризуются определенными свойствами. Так, М. С. Строгович отмечал, что «стадиями уголовного процесса называются те части, на которые делится уголовный процесс и которые характеризуются свойственными им непосредственными задачами, процессуальными действиями и процессуальными отношениями»[210 - Там же.].

Отличительными признаками стадии являются также специфический круг субъектов уголовно-процессуальной деятельности и правоотношений[211 - См.: Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963. С. 51; Шпилев В. Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск, 1974. С. 53.], своеобразное выражение принципов уголовного судопроизводства[212 - См.: Элькинд П. С. Указ. соч. С. 51. – Против этого признака возражает А. Р. Михайленко (см.: Михайленко А. Р. О сущности и значении стадий советского уголовного процесса // Вопросы уголовного процесса. Саратов, 1977. Вып. 1. С. 116). По его мнению, специфика осуществления принципов охватывается таким признаком, как специфические условия, процессуальные формы и методы.]. Завершается каждая стадия вынесением итогового правоприменительного акта, в котором уполномоченные на то должностные лица излагают свое решение и указывают дальнейший ход дела[213 - См.: Жогин Н. В., Фаткуллин Ф. Н. Возбуждение уголовного дела. М., 1961. С. 39; Михайленко А. Р. Указ. соч. 1977. С. 115.].

В качестве признака стадии выделяется также такой, как своеобразные условия и процессуальные формы деятельности[214 - См. цит. соч. Н. В. Жогина и Ф. Н. Фаткуллина, В. Н. Шпилева, А. Р. Михайленко.].

Таким образом, стадия уголовного процесса – это определенная часть, ступень судопроизводства, характеризующаяся специфичными условиями, субъектами и формами уголовно-процессуальной деятельности, а соответственно и специфическими уголовно-процессуальными отношениями, своеобразным выражением принципов уголовного судопроизводства; имеющая свои непосредственные конкретные задачи и завершающаяся вынесением итогового правоприменительного акта.