а мы тебе во всемъ почетъ дадимъ,
во всем тебя, отца, послухаемъ.»
И скоро сталъ слабъ царь Огыла тотъ,
и скоро Богу преставился.
Положили его сыновья на сани богатые,
украсили златом, сребром, цветами,
въ бубны били, людей сзывали на похороны,
на погребенiе великое царское.
И вырыли люди могилу большую,
в земле хоромы сложили изъ дерева,
камнемъ кругомъ обстроили,
положили царя Огылу въ санях,
дали ему коней борзыхъ, чтобъ ехать дале,
на Тотъ Свет, до Наве-Реки,
и, чтобъ было чем платить перевозу,
положили горшки с червонцами,
серебромъ, медью мелкою,
чтобъ всехъ царь Огыла тотъ оплатить могъ,
чтобъ ни в чемъ не нуждался на Томъ Свете.
Положили ему мяса, творогу сухого,
крынку сметаны, муки, зерна, хлеба мешокъ,
и зарыли съ плачем могилу ту,
насыпали на ней курганъ большой
и на немъ посадили дубокъ молодой,
чтобъ хранилъ царя, тень давалъ в лете
да чтобъ гнездились въ немъ птички вешнiе,
да спивали бы царю радостно,
что пора ему вставать тожъ, потягатися,
коли снегъ сойдетъ, трава выйдется
да вырастутъ петушки да барвинок.
А потомъ три дня поминки правили,
за Огылу-Царя пили медъ, квасъ да вино,
и песни передъ курганомъ пели, боролися,
чтобъ еще раз царю Огыле среди нихъ побыть,
чтобъ еще ему съ ними радоваться.
А по техъ трехъ дняхъ Братья сказали:
«Нынче жить надо такъ, чтобъ отецъ нашъ,
на Томъ Свете на насъ глядючи, радовался!»
И еще другъ другу клялись въ верности.
И почали Братья-Цари въ степи жить мирно,
за народъ свой заботиться, о добре его дбатись,
и прожили бы такъ до смерти самой,
да напалъ на нихъ врагъ лютый, людей побилъ,
въ ночи женъ схватилъ, детей потопталъ,
скотину побралъ, стариков избилъ,
и огня ихнего вытопталъ, погасилъ навекъ.
Собирались Братья въ степи съ народомъ,
а считали, сколько всех, и высчитали,
что осталась ихъ ровно половина.
И рекши Бровкъ всемъ людямъ своимъ: