Золото для дураков

Оказалась деревенская дурнушка с телом гриба-боровика. Умом не блистала, телом мужских взглядов не притягивала, но хозяйство блюла, мужа чтила, детей любила.

У друга тоже глаз замылился. Он тоже не отличал, через пару-тройку лет семейной жизни, жену от интерьера, но нервы себе сохранил.

Спрашивается, если через несколько лет семейной прозы, грань между красавицей и дурнушкой стирается, то зачем жениться на красивых и переплачивать судьбе своими нервами?

***

Девушки, чинно парами спускались по лестнице в столовую. Марина шла, держась за руку Маняши, и вдруг услышала за спиной шёпот:

– Гурвич, скажи, что происходит между мужчиной и женщиной?

Марина оглянулась. За ними шли Гурвич с Садловской. Спрашивала Садловская.

– Не знаю…. – тихо прошептала Гурвич.

– А откуда дети берутся? – не унималась Садловская.

– Мы этого ещё не проходили…

Марина с Маняшей не удержались, и уже, захихикали, но тут, же захлопнули рты ладошками. Маняша, со своим деревенским опытом жизни, как «Отче наш» знал с раннего детства, откуда берутся дети, щенки, котята, поросята. Для этого у мужчин кошачьей породы-котяр, у мужчин собачьей породы-кобелей, у мужчин свинячьей породы-хряков, и, вообще, у всех мужчин, есть специальный отросток. Через него махонькие-махонькие котики, поросятки, щеночки и детки попадают в животики кошке, свинье, собачке и к дамам, где живут, пока не повзрослеют.

Делиться развратными знаниями о происхождении детей и взаимоотношениях полов с Гурвич и Садловской, подруги не стали бы, ни за какие коврижки или угрозы. Эти знания в среде смолянок слыли крайне постыдными, позорящими звание девушки и институтки.

Отвлёкшись на шёпот Садловской, Марина неловко поставила ногу на следующую ступеньку на повороте лестницы. Стопа соскользнула с гранитного ребра и подвернулась. Марина ойкнула и присела. В спину ей нечаянно врезалась Садловская. Маняша пыталась изо всех сил удержать подругу, но рука выскользнула. Марина кубарем пролетела по гранитным ступеням весь пролёт и грохнулась у дверей столовой.

Маняша пулей слетела вниз и нагнулась над подругой, лежащей без движения. Похлопала её по щекам. Марина открыла ничего не понимающие глаза.

– Где я?

– Ты оступилась и слетела вниз с лестницы.

– Ну, да…. Конечно…, вспомнила…

– Как себя чувствуешь?

– Хорошо…. Только кровавые точки мелькают перед глазами.

– И всё? Где-нибудь болит?

– Нет, не чувствую никакой боли.

– Тогда вставай и пошли в столовую на ужин.

Кушать не хотелось. Чтобы не подводить подруг, Марина отпила немного чаю и съела половину булочки.

В девять часов вечера колокол известил об отбое. Марина улеглась спать и тотчас уснула. Ночью проснулась от боли в груди и лихорадки. Тихим шёпотом разбудила Маняшу. Подруга пощупала рукой разгорячённый лоб и укрыла Марину салопом, в надежде, как-нибудь оправдаться утром перед фрау Штольц.

Утром, когда девочки уже встали, Марина продолжала лежать. Встревоженная Маняша гладила подругу по голове.

– Вставай, милая.

– Не могу…. Голова кружится…. Руки, ноги не шевелятся….

Подошли другие воспитанницы и стали помогать вставать Марине. Они охали и ахали, указывая на шею и грудь Марины. Они у неё распухли и покрылись кровоподтёками. Девочки толковали между собой по этому поводу и единогласно пришли к мысли, что при таком расположении дел немыслимо, просто move ton идти к доктору в лазарет. Доктор мужчина, и обнажить перед ним грудь, значит опозорить не только себя, но и весь выпускной класс. Это обстоятельство, рассуждали они, должно заставить каждую порядочную девушку скорее вынести всевозможные мучения, чем идти в лазарет…

На следующий день Марина после бессонной ночи встала с постели с ещё большей опухолью на шее и груди, и двигалась с трудом. Все решили, это потому произошло, что накануне Марина практически ничего не кушала. После обеда в классе Марину начало тошнить. Маняша и ещё две девочки насилу вытащили её в коридор к крану с водой, где можно было скрыть последствия. Шея у Марины посинела, а грудь разбухла ещё больше. Маняша обливала её несчастную, горящую жаром, голову холодной водой и приговаривала:

– Миленькая, родненькая! Потерпи, сейчас всё пройдёт! Я схожу к фрау Штольц и испрошу разрешения передохнуть тебе здесь на скамеечке…

Маняша хотела ещё что-то сказать подруге, но не успела. Двери классной комнаты распахнулись. В её проёме объявилась сама фрау Штольц.

– В чём дело? – загрохотал её голос в пустоте коридора.

Марина увидела воспитательницу, встала через силу, сделала навстречу ей три маленьких шажка и грохнулась на паркет в глубокий обморок…

Пришла Марина в сознание, лёжа в отдельной комнате лазарета для труднобольных…

***

…Прошло около двух месяцев. Марину после операции перенесли в лазарет. Она ослабела. Не могла сидеть в постели.

Доктора, как на грех, одни мужчины. При ежедневных перевязках обнажали Маринину грудь, осматривали и ощупывали её бесстыдными толстыми волосатыми пальцами, не забывая спрашивать:

– Тут больно…, а тут…, а здесь…

По институтским понятиям, которые вдалбливали в головы девушек с девяти лет ежедневно, Марина подвергала себя позору и заставляла краснеть за неё выпускной класс.

Позднее, когда Марине стало значительно лучше, профессор, делавший ей операцию, спросил:

– Марина, почему вы сразу после падения с лестницы не обратились в лазарет?

Девушка молчала. Профессор вынужден был несколько раз повторить вопрос. Наконец Марина ответила:

– Просто так…

– Немыслимо! – возмутился профессор. – Невероятно! Вы без серьёзной причины решились выносить ужасные страдания! Почему?

Марина продолжала молчать.

– Я вам скажу за неё, профессор…. – вмешался доктор лазарета. – Я ведь знаю все их секреты! Хотя никто не сообщил мне, но я не сомневаюсь в том, что её подруги и она сама, считают позором обнажить грудь перед доктором. Вот милые сокурсницы и уговаривали её не ходить в лазарет самой, не позориться и не покрывать позором весь их класс.

Профессор покачал головой.

– Однако этот институт зловредное учреждение – и, обращаясь к Марине, добавил. – Понимаете ли вы, из-за вашей пошлой конфузливости и ложной стыдливости, вы стояли на краю могилы?

Заявление профессора жестоко возмутило Марину. Когда доктор, проводив профессора, подошёл к ней, она со злостью сказала ему:

– Передайте вашему профессору, несмотря на его гениальность, он всё-таки тупица. Не понимает простой вещи – всякая порядочная девушка на моём месте поступила точно так же, как и я…