Противостояние. Путь Хранителя

Все.

На этот раз она пришла в себя довольно быстро, испуганная, подавленная:

– Господи… мамочки…

Да, не каждый выдержит взгляд в лицо смерти, да еще и три раза. Молодец.

Чувствую ее эмоции и неожиданно поддаюсь импульсу: сажусь рядом, приобняв собеседницу за плечи, слегка покачивая, как ребенка:

– Тихо, тихо, не бойся, это прошлые реальности, они не вернутся.

Она всхлипнула и подняла на меня глаза:

– Точно?

Я отвел взгляд и слегка отстранился:

– Понимаешь, прошлое уже не опасно.

Сильная девочка. Минута, и она вновь в порядке:

– Выходит, ты даже во времени можешь перемешаться?

– Нет, конечно. Если не ошибаюсь, такое в принципе невозможно. Но я могу локально воздействовать на небольшой фрагмент реальности, скажем – вокруг тебя, изменять его. Кстати, это довольно энергоемкое занятие. После трех попыток я выжат, как губка.

– Бедолага. Выходит, я тебе трижды обязана?

Я отвел взгляд:

– Сейчас не об этом думать надо. Что было – прошло, но это не значит, что все кончилось.

– Ты о чем? – в ее шепоте зазвенели нотки приближающейся истерики. – Говори!

Я повысил голос:

– Успокойся! Пока я рядом, тебе ничего не грозит, а я не уйду, пока все не исправлю.

– Даешь слово?

– Клянусь. А теперь слушай внимательно. Скажу прямо, без сюсюканий. Внутри тебя, в самой сути твоей, серый знак рока. Это что-то вроде проклятья, только в тысячи раз сильнее, поскольку наведено не человеком, а высшими стихиями. Именно этот знак ломает твою судьбу, заставляя умирать. И это будет продолжаться снова и снова, сколько бы я ни пытался спасти тебя.

– Боже, – слезы градинами хлынули из глаз приговоренной, – это все, конец? Выхода нет?

– Ты чем слушаешь? Есть, конечно. Я могу помочь, но не волен сделать это без твоего разрешения.

– Ты о чем?

– Я попробую вытянуть из тебя эту дрянь, если позволишь.

– Конечно! – ее голос сорвался, во взгляде появилась робкая надежда. – Тут и думать нечего. Я согласна.

– Раздевайся, полностью. Ложись.

Девчонка выполнила все беспрекословно (и куда подевались дамские заморочки о домогательстве?).

Я присел рядом, на краешек дивана и положил ладонь на живот, в области солнечного сплетения. Закрываю глаза, включая шестое чувство. Вот она, тварь. Крепко сидит, расползлась корнями во все стороны, как раковая опухоль. Вырывать придется с болью.

Активирую силу. Астральная тень моей руки погружается в тело «пациентки», превращаясь в бесформенный сгусток светлой энергии. Поехали. Сначала корешки. Выжигаю их нещадно, так, чтобы не осталось ни крохи. Прекрасно, с этим покончено, теперь сам знак. Охватываю его, сжимаю. Сопротивляется, гаденыш. Клацает холодной пастью. Боль! Ничего, и не такое терпели. Тяну призрачную погань на себя. Чувствую его запредельную ненависть, рожденную бессилием. Готово! Не тут-то было: осатанелая сущность плюет в меня какой-то дрянью, деструктивной, высасывающей жизнь, разъедающей саму душу… Я и так уже вымотан, а тут такое… На пределе сил тянусь в мертвенное Запределье и швыряю туда смертоносную бестию. Так, с этим покончено. На грани забытья, стряхиваю с себя жгучую субстанцию.

Все! Угрозы нет.

Мир плывет, туманится. Как за последнюю соломинку, цепляюсь взглядом за распахнутые глаза спасенной:

– Готово… теперь ты… в безопас…

Мрак.

3.

Кругом враждебная сизая мгла. Влажно, душно, как в тропиках. Густой, тяжелый воздух насыщен тонкой липкой изморозью. С трудом вдыхаю эту вязкую ртутную смесь и захожусь в приступе жестокого кашля: гортань перехватывает от токсичных паров аммиака и еще чего-то сернистого.

С трудом подавляю истерический пароксизм тела и вдруг понимаю: я же во сне, здесь можно не дышать.

Горизонта не видно, все в тумане. Под ногами мертвый бесплодный каменистый грунт. Кругом, как кривые зубы титана, торчат разновеликие глыбы черного базальта, по их острым граням изредка пробегают синеватые электрические искры.

Над головой низкая довлеющая субстанция, грязно-охряная, вязкая, трепещущая, движимая своей тупой квазижизнью. Ее поверхность обильно усеяна бурыми пустулами, которые зреют, вздуваются, превращаясь в свисающие бульбы синеватых гнойников, изредка они прорываются, извергая вниз отвратительную густую белесую слизь, напоминающую сперму. В местах разрыва образуются зияющие язвы-дыры, сквозь которые смотрит пугающая голодная чернота.

Мерзость!

Прочь отсюда.

Опускаю взгляд и делаю первый шаг. Через минуту понимаю, насколько трудно двигаться в этой проклятой Небесами местности. Камушки, камни, глыбы, скалы сплошь покрывают землю, смыкаясь, преграждая путь. Приходится продираться сквозь эти безжизненные минеральные завалы. Это изматывает, высасывает силы.

Мои внутренние часы шалят. Не знаю, сколько прошло времени: пять минут, или час.

Избавление приходит неожиданно. Я, изможденный, отчаявшийся, весь измаранный зловонным «небесным» гноем, спотыкаюсь об очередное каменное препятствие и падаю в неожиданно разверзшуюся бездну.

Тьма, абсолютная, всесильная, ласковая. Ей что-то надо от меня. Я продолжаю бесконечное падение и слышу Ее вкрадчивый шепот. Чего Она хочет? Не понимаю.

Удар!

Погружаюсь в ледяную воду и замираю от наслаждения: наконец-то вся тошнотворная погань смыта с тела.

Свет вдали.

Я плыву навстречу манящему сиянию, погружаясь все глубже. Вот уже крохотная звездочка превращается в слепящий поток. Это край, граница. В центре каменистой стены морского склона – окно в иной сияющий мир. Оно затянуто тонкой прозрачной мембраной. Как устранить преграду? При мне ни ножа, ни иного острого предмета. В два гребка приближаюсь вплотную оттягиваю фрагмент трепещущей перепонки на себя и рву ее зубами.

Получилось!