Магическая вспышка

– Кажется, да.

Эндан только дотронулся до головы рукой, чтобы проверить, не повредил ли он её, как из его ладони вылетели анк на цепочке и игральные кости. Кости прокатились через всю комнату, прежде чем остановиться и показать результат.

– Не типичные кости, – сказал Эндан, потирая голову, – с символами какими-то. Что там изображено.

Бабушка Ява подобрала анк и присела к игральным костям.

– Это кости судьбы. Похожи на оригинал, но трудно что-то конкретное сказать, столько подделок развелось, что перепутать крайне легко, если копия сделана по записям Тенебруса.

– Весы и череп, – вдруг задумалась Бабушка Ява.

Кот снова фыркнул и выгнул от негодования спину.

– Что это значит?

– Какая тебе-то разница, ты всё равно не веришь во всё это! – с язвила старушка. – Выбор судьбоносный это значит, выбор. А теперь иди отсюда, время твоего сеанса истекло.

– Но погодите…

Эндан не успел даже закончить мысль, как старая ведьма сунула ему в карман кости с анком и какой-то неведомой силой подняла его и выставила за порог. То, что она сделала, не было левитацией и не было проявлением физической силы, просто скорость её движений и испуганное лицо её, так подействовали на Эндана, что ему и самому захотелось поскорее покинуть дом.

Сразу как она выставила Эндана за порог, Бабушка Ява заперла дверь и уселась на печку, куда уже пришёл обиженный кот. Кот сидел рядом с ней, надувшись, словно говорил, что вот его не послушали, а ведь он предупреждал.

– Ну, а как ещё могла поступить? Не выйти к нему? Ты же знаешь, что за это ОНИ по головке не погладят. Мы, быть может, уже ледяными были бы, если бы не я. И я понимаю, что ты не хочешь никуда идти, но так надо. Ты сам прекрасно знаешь, как мы обязаны ИМ, да и Шуалтышу тоже, притом уже сколько столетий. Так что не противься и иди. Ступай.

Кот фыркнул напоследок и пошёл тяжёлой и медленной походкой в сторону маленькой комнаты.

Глава 4

Свет утренней зари плавно проникал сквозь окна и ложился на убранную кровать. Эндан привык ночевать перед отправлением на дело в этой таверне, Совет даже стал снимать там номера специально для участников команд и отправлять их туда в каретах, и этот раз не стал исключением, хоть комната архимагу не понадобилась. Всю ночь Эндан не смыкал глаз, вопросы мироздания влекли его, а спор полученных у ведьмы сведений с былыми представлениями завораживал, и ни одна из частей разума не могла взять верх. Эндану всегда было наплевать на то, как образовалась Яуза, на вопросы судьбы и проведения, он обладал той необходимой в современном мире способностью затыкать в себе неудобные вопросы к общественному мышлению и просто выполнять поручения. Поэтому его представления совпадали с мнением многих молодых людей, считающих, что единственной вещью, влияющей на мир и преобразующей его, является их собственное желание повлиять на мир, и что только от них зависит, каким будет этот мир. Они не верят в богов, называя их глупостью отцов, даже не догадываясь, что некогда их отцы считали также. И вот этот презирающий всё непонятное ему и не укладывающееся в рамки его сознания тип мышления вёл войну в Эндане с открывшейся правдой. То у юного архимага проскальзывала мысль, что ЭТО была галлюцинация; то находило чувство бессмысленности жизни и собственных решений, ведь именно боги, а не он, управляют его судьбой; а бывали моменты, когда ему чудилось, что ещё чуть-чуть и он поймёт как устроен весь необъятный мир.

Трудно сказать какая бы мысль победила, и что стало бы тогда с Энданом, если бы первые намёки на восход солнца: небо посветлело, но ещё не озарилось красноватым свечением, птицы уже проснулись и начали потихоньку вносить жизнь в те части города, что всё-таки спят по ночам, а с первого этажа таверны донеслись нечленораздельная недовольная речь последних посетителей, выгнанных трактирщиком, – не запустили бы в его организме рабочую функцию, фиксирующую сознание лишь на миссии.

Эндан вышел из своей комнаты уже одетым во всё походно-боевое. Он спустился по лестнице в само помещение трактира, наблюдая за тем, как стражники толкают принца Ардорского, впервые за долгое время пригревшегося в вполне уютной постели. Эндан расплатился с трактирщиком за помощь в транспортировке к южным воротам собранных им ночью вещей и вышел на улицу, где его уже ожидал Бен.

– Доброе утро, Эндан, – сказал Бен. – Уже насладился работоспособностью команды?

– Доброе! – отвечал Эндан, вдыхая свежий утренний воздух большого города. – Ты про его высочество Атикина? Я всё же надеюсь, что он способен на большее, чем ныть и не вставать по утрам, иначе наше предприятие может превратиться в деятельность по присмотру за принцами.

– Буду удивлён, если ты окажешься прав.

– А разве…

Речь Эндана прервало падение Атикина с деревянной лестницы на выходе из таверны. Люди, вытолкавшие его, то есть остальная часть команды, большинство из которых также не были готовы вставать столь рано, но всё же не посмевших пренебречь словами Эндана, скорее только радостно взбодрилась от такого своего поступка, в то время как Атикин, явно начал свой день не с той ноги.

Взглянув на команду при утреннем свете, Эндан снова подумал, что предприятие обречено на провал, но быстро заткнув эту мысль, похвалил половину за выбор походной одежды, так как городской наряд, в который были одеты Пэйбл, Люк и Спайк, были весьма не удобны во время боя. Однако архимаг не стал настаивать на каких-либо изменениях и просто повёл отряд по набережной города в сторону южных ворот.

– А почему нельзя было устроить так, чтобы лошади ждали нас прямо у трактира? – спросил Атикин.

– Зачем? Чтобы ты всю дорогу, проведённую в городе, провёл, падая с коня? – ехидно отозвался Люк.

– Потому что лошадьми, ваше высочество, занимаются конюхи Совета, а за сопровождение восьми лошадей в город отвечает стража, которой за ночную работу платиться больше, чем за дневную… – начал свою длительную разъяснительную речь Норкус.

– В общем, никто не хочет оплачивать наши удобства, – сказал Бен.

– Ну, можно и так сказать, – с лёгкой ноткой обиды ответил эльф.

В момент этого разговора лишь Люк пропускал мимо ушей общие разговоры, хоть иногда и умудрялся вставлять уместные фразы, даже сам не отдавая себе в этом отчёт. Он впервые шёл по улице Магграда никуда не спеша, ему не надо было торопить грузчиков или бежать на подписание договора, он мог просто насладиться видами реки Арвы и красотами самой древней улицы города. Насладиться здесь действительно было чем, старые каменные особняки и редкие храмы популярных богов делали эту улицу одной из самых красивых и колоритных на территории всего Басмунда, а иногда попадающиеся валы старых стен, которые переносились при росте численности города, помогали в понимании всей истории города.

Так залюбовавшись красотами города, Люк даже не заметил, как подошли к южным воротам, чьё название не было сменено лишь из-за длительной привычки народа, отказывающегося изменять свою историческую память. Эти ворота из-за постоянного прироста населения и переноса стен, а также частых пожаров, уже давно располагались на юго-западе, если же не просто на западе, но люди привыкли их именовать южными, поэтому название так и не поменяли.

– Доброе утро, Хорилл, – обратился Эндан к одному из стражников.

Хорилл сплюнул, озлобленно повернулся к Эндану и, спрыгнув с ящика, подошёл пожать руку. Не то что бы Хорилл испытывал какую-то неприязнь к Эндану, он за всю свою служебную практику, коей было уже лет 25 не меньше, повидал всяких лиц, среди них были и уроды, и плуты, и убийцы разных мастей, и высокопоставленные чиновники, и каждый из них по-разному относился к страже и их делу, вследствие чего, Хорилл воспитал в себе новую систему оценки людей, а именно: те кто не мешают работать и те кто мешают, и к последней он относился весьма враждебно. Причём перейти из одной группы лиц в другую, было весьма просто. Так, чтобы испортить отношение к себе, можно было нагрузить его ночной работой, что Эндан и сделал.

– Надеюсь, мне не придётся в ближайшее время видеть твою ухмылку, – проскрипело щетинистое лицо командира стражи.

– Не беспокойся, у меня нет ночных планов на ближайшие дни.

– У тебя и на эту, кроме пьянки, планов не было, – с ещё большей озлобленностью произнёс Хорилл. – И что? Ты ведь всё равно здесь!

Эндан заглянул в окошко в воротах и, пересчитав лошадей, которых караулили пара стражников, повернулся опять к Хориллу.

– Ты всё сделал, как я говорил? Одну лошадь загрузил вещами, остальных сделал максимально лёгкими к переходам? – спросил Эндан.

– Обижаешь, – отвечал страж. – Кони накормлены, вычищены, готовы к длительному переходу.

– Да, боюсь, чтобы не упустить зверя нам придётся ехать весь день.

– Вот-вот…

Тут Хорилл замялся. С ним редко такое происходило, обычно он мог говорить о каком-либо предмете, даже особо в нём не разбираясь, но увиденное им сегодня ночью смогло возродить в нём давно забытое чувство непонимания, хотя он и привык игнорировать странности, такие как драконогномы или гигантские насекомые.

– Эндан, – тихо заговорил Хорилл, – ты понимаешь, что здесь очень многие верующие и большинство даже ОЧЕНЬ верующие. И ты знаешь, что многие религии выделяют исключительность человекоподобных форм жизни. Так что даже мне не очень легко было принять увиденное, и ещё труднее удержать ребят от ракового решения… Если быть честным без этого мне бы вряд ли удалось это сделать.

Хорилл протянул Эндану раскрытый конверт с печатью магистра Шуалтыша. Эндан с оттенком неудовольствия посмотрел на стражника, но ничего не сказал и, достав письмо, внимательно прочитал его. Затем посмотрел удивлённо в безмолвные глаза Хорилла и прочитал письмо ещё раз. Лишь после третьего прочтения Эндан смог заговорить, и то слегка покашливая.

– Ну, и где ЭТО?

Хорилл указал на будку где обычно сидят стражники во время караула. Заглянув внутрь, Эндан увидел собаку, бродившую от одной стенки к другой, не скуля и не лая на потревоживших её покой. Она была похожа на любую другую дворняжку, местами побитую, местами истинно благородную, но лишь её отношение к внимательно рассматривающему её архимагу мешало воспринимать её как обычную собаку.

– И что вы уставились? – сказала внезапно собака. – Собак что ли говорящих не видывали? А ещё архимаг! Пфу…

Эндан в последний раз глянул на письмо, в котором магистр Шуалтыш очень сильно настаивал, чтобы Эндан взял собаку, откликающуюся на имя Налли, взять с собой на случай каких-либо инцидентов.

– Так ты и есть Налли? – спросил Эндан.

– А что не похоже?! Могу погавкать, если угодно.