Вебсик. История первая. Испытательный срок – История вторая. Мозаика на полу

Ни я, ни Влада не успели ей ответить. На стене комнаты вдруг возникли знакомые корявые буквы: «Простите. Не успел спасти. Вебсик». Затем из матового тумана возник вчерашний разведчик с телом Славы, сцена нашего прощания и похоронного обряда. Влада прижалась ко мне. Марта широко открытыми глазами смотрела на возникающие картины. По ее щеке сползала слеза.

– Спасибо, Вебсик, – сказала Марта. – Спасибо, родной…

– Это был Вебсик? – шепотом спросил я у Влады.

– Не знаю, может быть, – ответила она и пересела на диван к матери.

Я подошел к окну и принялся рассматривать поселок внизу в так и не отданный Борису монокуляр. Видимость была отличная. Никаких следов паники и хаоса. Все дома закрыты, даже занавеси опущены. Мне пришла мысль попросить разведчика принести из дома Серегиных личные вещи Влады и Марты. Может, и что-то из обстановки не мешало бы – комнат дома много и Марту можно было бы разместить с комфортом, но как доставить?.. Не попрет же разведчик на себе диван… Подумалось, что у нас тут вроде робинзонады получается. Вместо необитаемого острова – обитаемая гора. У станции контейнеры спасателей, интересно, что в них?.. Робинзоны же собирали остатки от кораблекрушений. А мы – остатки панического бегства цивилизации хомо сапиенсов от хронотряса…

Я покосился на своих женщин. Вот поворот – всего несколько дней назад мы с Пусем были вдвоем и в ус не дули, а теперь на борту и жена, и теща, как раньше говорили. Тоже считать их остатками кораблекрушения?

Постепенно мои мысли опять зациклились на Вебсике. Как его Марта удачно назвала: «Родной». Если разобраться – так и есть. Родной Миху, родной близнецам, да и всем нам по сути… Родной – это тот, кто близок. И вовсе не обязательно по крови. А, постойте, тут какой-то ключ… Мог ли я назвать Вебсика родным? Думаю, что пока нет. А без этого его не понять. Ладно, пора грузить идеей новоявленную благоверную, а то засидится…

– Влада, – позвал я. – Ты подумай, может, разведчик мог бы принести ваши с Мартой вещи из дома?

Идея ей понравилась. Она развернула терминал в сторону дивана и принялась за ее реализацию. Даже Марта оживилась. Думаю, что без Вебсика тут не обошлось, поскольку им удалось заполучить в поселке в придачу к разведчику мощную грузовую платформу, которая за несколько рейсов наволокла кучу мебели. Робинзонам такое не снилось. Я с помощью бестолковых кухонных манипуляторов занимался расстановкой мебели и прибывающих вещей. В завершение всего прибыл разведчик с тигром на спине. Плюшевым тигром в натуральную величину, который некогда приехал с Владой с Луны. Он теперь отправился жить под окно в нашей спальне и сразу был оценен Пусем. Цверг на тигре – это круто.

К вечеру Марта была переведена из кабинета в свои новые покои. Вход в них был со второй лестничной площадки, там были три двери – в гостиную, комнату Марты и залу. Зала и смежная с ней комната тоже были обставлены «под завязку», второй этаж дома полностью ожил.

Я еще возился с подключением нового туалетного отсека, который был демонтирован в серегинском доме и вновь собран в комнате Марты (тоже лунный раритет), когда Влада с крайне довольным видом подошла и рассказала, что внизу в поселке связь есть, и, в принципе, если надо, то разведчик может быть ретранслятором.

– А нам оно надо? – вопросил я.

Влада пожала плечами.

– Для чистоты эксперимента, милая, настоящая робинзонада должна быть под пальмой и дикие вопли каннибалов. Слышала про таких?

Влада отрицательно мотнула головой.

– Это которые ели прекрасных пленниц, – сообщил я. – А если серьезно, то спешить выходить на связь не будем.

Когда я, наконец, все закончил и заглянул в спальню, то нашел там уснувшую на полу с тигром Владу в длинной до пят розовой рубашке. На ее плече виднелась голова Пуся, который удобно разместился сзади на холке тигра и щеголял белым бантом на шее. При виде меня, он открыл глаз, слегка лизнул девушку и не шевельнулся. Я осторожно перенес их на кровать. «Владке сегодня досталось», – тепло подумал о ней я. По сути дела, весь переезд был на ней.

Спать не хотелось. Я накинул куртку и спустился на улицу. Было облачно. Все таким же пятном внизу светился поселок и горели огоньки на башне старого замка. Я вдруг подумал о том, что внезапный переезд Марты к нам не был случайностью. Когда Слава заговорил об этом, я же спросил мнение Вебсика. Вот он все и проворачивает… Только Славу не спас… Захотелось посидеть на скамейке. Я свернул к ней, но там было уже занято. Перед скамейкой стоял разведчик.

Вчера я не успел толком рассмотреть машину и сейчас делал это с удовольствием. Она стояла на гусеницах, манипуляторы были втянуты в корпус. Корпус был с сочленениями, при его длине метра четыре это обеспечивало большую гибкость, как у горного краулера. Средняя секция с площадкой наверху гусениц внизу не имела. Я полюбовался формами машины, цветом ее брони. Поискал идентификационный номер – обычно его под правой передней фарой помещали. Не нашел. Потрогал броню – она оказалась даже теплой.

Изоброня, насколько я помнил, это вообще-то металлокерамика, не металл. Да, хороша машинка, на такой бы да вдоль по Питерской – эх! Сзади под плавно зауженным, скошенным и вроде откидным торцом машины мягкими рубинами горели сигнальные огни, был виден мощный буксирный крюк. Высота и ширина машины была небольшой – около метра. Вчера ночью он казался вдвое больше. Никаких антенн и датчиков над корпусом не выступало. Возможно они были спрятаны под сферическим обтекателем спереди… Рядом с таким агрегатом наша садовая роботележка, стоявшая тут же, казалась доисторической повозкой.

Вдруг передняя сфера засветилась матовым белым светом, из средней части выдвинулись и загнулись как поручни два уса. Машина бесшумно отодвинулась от скамейки и повернулась ко мне задом, как бы приглашая подняться по возникшим из торца ступеням на ее спину.

Ну, спасибо. Признаюсь, я думал не долго и занес было ногу на первую ступеньку, как от дома послышался обиженный голос:

– Кататься?! А мы?!

Ко мне приближались Влада с Пусем. Влада поверх розовой рубашки накинула пончо, а Пусь уже потерял где-то свой роскошный бант. Я было начал соображать, как его закрепить в поездке, но разведчик меня опередил. Спереди между поручнями появилось нечто вроде корзинки. Да, фантастика, и только…

Вспыхнули передние фары. Мы с Владой стояли между поручнями и сперва придерживали Пуся в его корзинке перед нами, боясь, что он испугается такой бешеной езды. Разведчик нарезал круги по участку. Ход у него был настолько плавен, что за поручни можно было и не держаться, скорость завораживала. Жаль, места тут немного, на нем бы по равнине… Нет, таким робинзоном быть не плохо.

Спали мы потом как убитые.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Пятый день моего пребывания в доме на горе начался с того, что мы все проспали и собрались в столовой на первом этаже только к позднему завтраку. Даже Марта сама спустилась к нам. После завтрака, доев свою привычную и неизменную уже много лет овсянку и выпив чашку шоколада, я остался в столовой вдвоем с Мартой. Влада быстро перекусила тостами и убежала дальше разбирать вещи и обустраивать комнаты. Пусь на сей раз с нею не пошел.

– Марта, – спросил я, вытирая рот салфеткой. – Вам что-нибудь известно про стазис в замке?

Она внимательно взглянула на меня и кивнула.

– Когда Влада была маленькой, и мы только что переехали сюда, то мы с мужем и с ней часто здесь гуляли. Он как-то раз захватил с собой портативный детектор и установил, что стены в замке снаружи старее, чем внутри. Особенно в башне.

– А что вообще там, в башне? – поинтересовался я. – Есть на что глянуть?

– Да особо не на что. Внизу высокий квадратный в плане свод, по стенам которого идет винтом налево лестница наверх, к верху свода она вообще уходит в стены и идет в их толще спиралью… Ходы узкие, пыли полно, паутина…

– Налево? – переспросил я.

– Ну да, налево, чтобы нападающим с мечами снизу было сложно ими махать, а защищающимся – легче отбиваться. Старая уловка. Лестницы узкие, без всяких перил, выщербленные, я боялась подниматься – Слава один наверх лазил.

– А почему все-таки стазис? – спросил я. – Это же нуль-время.

– Правильно, – кивнула Марта. – Тут, наверное, просто стремилось к стазису. Была тенденция сокращения времени. Но детально же никто не проверял. Этот район считался не задетым и безопасным. Не то, что в Соловье. Так что поначалу мы тут бывали, – грустно улыбнулась она.

– А потом?

– А потом только ребята тут бегали, в гоблинов и троллей играли, да пару раз кино снимали.

– И наш дом переехал, – добавил я.

Марта мне не успела ответить. Пусь вдруг вскочил и кинулся в коридор. Оттуда донесся его приближающийся лай и сдавленный смех Влады. Вскоре в арку двери столовой, пятясь задом, припадая к полу и отчаянно лая, ввалился Пусь. На него наступало что-то такое с желтыми когтистыми лапами, громадным клювом и красным хохолком, под которым вихлялись в своих орбитах огромные ярко синие глаза. Существо нескладно било крыльями и пыталось задеть Пуся лапой по носу. За всем этим, пунцовая от хохота, появилась Влада. Я не успел опомниться, как этот птеродактиль взлетел мне на колени и схватил клювом за нос. За ним на меня упала Влада. Краем глаза я заметил, что Марта тоже чуть не плачет от смеха.

– Что это такое? – озадаченно спросил я, держа в руках сразу обмякший «объект».

– Это… моя… детская… птица… Киви… – простонала Влада мне в ухо.

Пусь скреб меня лапой и лаял, требуя выдать самозванку на законное растерзание.

Влада уже устроилась у меня на коленях, расправляя помятую птицу.

– Рад с вами познакомиться, – чопорно и важно сказал я. – Вы, госпожа пернатая, оказались отличной свахой…

Расправленная птица чинно протянула мне лапу.

– Нет, вы с Владой достойны друг друга, – сказала вдруг Марта. – Оба – дети.

Влада утащила птицу, Пусь пошел с нею, явно не доверяя новому объекту, а мы с Мартой вышли на улицу, на скамейку.

– Это тоже загадка, – кивнул я на стоящего рядом разведчика.